Готфрид Келлер - Мартин Заландер Страница 20

Теперь он узнал младшую, Неттхен, по голосу, когда она негромко, но внятно проговорила:

— Ох, Зетти, боюсь, нашему счастью скоро конец!

— Почему? Из-за скверной Мадлены? — отозвалась старшая сестра, правда опять-таки не без невольного вздоха.

— Ах, не брани ее, она ведь и матушке нашей кое-чем обязана! И рано или поздно так должно было случиться, вот и случилось сейчас!

— Конечно, случилось сейчас или случится вскоре! Надобно бороться, не отступать! Или мы должны с легким сердцем отказаться от своих любимых, от этого чудесного дара небес, и отринуть их?

— А ты способна вот так легко в разладе расстаться с превосходнейшими родителями? Если б только матушка могла посчитать бедных мальчиков хорошими! Но я знаю, этому не бывать!

Ей легко говорить, она ведь всех сравнивает с нашим отцом, а он, бесспорно, образец совершенства, никто ему в подметки не годится! И все же в юности, наверно, был не меньшим вертопрахом, чем наши белокурые сокровища, золотые головы! И разве они уже теперь не прилежны, как пчелы, хоть и не ведают забот о пропитании? Я полагаюсь на доброту матушки, никогда не сякнущую целиком, а в первую очередь на свободный ум отца! Недавно мне довелось прочитать поистине правдивые слова, что лишь мужчина в полном смысле слова способен быть гуманным, гуманным во всех жизненных положениях! По крайней мере, я чувствую, что как женщина неспособна на это, вот и весь сказ!

Заландер был настолько изумлен и потрясен неслыханными речами старшей дочери, что невольно ухватился за елочку и тем произвел в зарослях шум. Сестры вмиг притихли, испуганно всматриваясь в темноту. Когда ничего более не последовало, Зетти сказала:

— Это ветер или птица, которую мы разбудили. Давай сядем.

Они повернули к каменной скамье, но дойти до нее не успели — поодаль скрипнула калитка. Девушки замерли на месте, глядя, как близнецы на цыпочках спешат по светлой от луны аллее. Очутившись на площадке перед фонтаном, они хотели было без промедления заключить возлюбленных в объятия, однако те их остановили.

— Погодите, господа! вскричала Зетти приглушенным, но решительным голосом. — Мы договорились, что в подобных случаях вам должно надевать разные шляпы, чтобы каждая дама могла тотчас узнать своего рыцаря. А вы являетесь в шляпах, похожих как две капли воды! Который же из вас Исидор?

— И который Юлиан? — прибавила Нетти.

Оба одновременно воскликнули «Я!», очевидно из озорства.

— Ну-ка, посмотрим! — сердито приказала Зетти. — Предъявите уши! — Она шагнула к одному, схватила за правое ухо, а Нетти проделала то же с другим, только схватила его за левое ухо.

«Ага! — подумал Заландер. — Яичная лапшичка и сахарная улиточка! — И снова ему пришлось крепиться, чтобы не выдать себя громким смехом. — Впору за деньги показывать моих замечательных дочек да их возлюбленных, а?»

Сестры меж тем установили, где который, не давая юным озорникам более себя дразнить. Каждый получил торжественный поцелуй, после чего занял указанное место на полукруглой скамье, возле своей любимой, и тотчас же на два голоса прозвучал приказ:

— Не обнимать или мы уходим!

Поначалу маленькое общество, видимо, беседовало попарно, и Заландер не разбирал ни слова. Видел только, что дочери сидели выпрямившись, неподвижные, как изваяния, а Исидору и Юлиану, застенчиво склоненным к своим дамам, оставалось только ласкать взглядом озаренные луною лица.

Г-н Заландер опять удивился девушкам, бедняжки казались ему демоническими воплощениями одной и той же безрассудной идеи, которая завладела обеими. Если один из близнецов вдруг умрет или пропадет как-нибудь иначе, то, быть может, уже само это располовинивание излечит их? Или в итоге обе, подобно Соломоновым матерям,[8] привяжутся к уцелевшей половине и призрак воображаемой страсти их истерзает?

Он ужаснулся при мысли, что столь цветущим девушкам могут быть уготованы этакие душевные муки. А они все сидели и невнятно шептались с юношами, которые неожиданно вскочили, задетые каким-то словом.

Дальше говорила одна Зетти, причем громко, отец в кустах все слышал:

— Да, любезные братья! Кое-что случилось и причиняет нам боль! Из речей, какие ваша мать вела на базаре, мы вынуждены заключить, что нас, сестер, считают богачками или такими, что разбогатеют, а стало быть, вся любовь и верность ожгосится к предположительному состоянию наших родителей!

Братья отпрянули и в растерянности стояли перед суровыми девушками, поскольку и Неттхен серьезно, хоть и кротким голосом, обратилась к своему близнецу, правда уже в точности не зная, тот ли это, по причине происшедшей перемены мест. Ведь сестры тоже встали, подошли к растерянным близнецам и, подыскивая слова, расхаживали меж ними.

— Так вот, мы не рыночный товар! — сказала Нетти и утерла глаза, стараясь, однако, отыскать взглядом неотличимого теперь Юлиана. В столь серьезную минуту за ухо не схватишь.

Зетти находилась в таком же положении, но сохраняла большее присутствие духа.

— Говори ты, Исидор, коли вам есть что сказать! — воскликнула она в страстной забывчивости громче, нежели хотела. И, тотчас овладев собою, он наконец ответил:

— Чем мы виноваты, если наша добрая мама радуется, что у ее сыновей богатые невесты? Разве это грешно? И разве нам самим грешно знать, что наши любимые избавлены от всех забот о пропитании? Хотя мы надеемся и убеждены, что и своими силами сумеем оградить их от этого! Нет, дорогая Элизабет! Мне незачем любить твое наследство, а вот любить тебя необходимо, клянусь! Оставь деньги и имущество, родителей, отчий дом и родину и вообще всё и идем со мною! Я тоже не откажусь быть любимым исключительно ради бедности или ради меня самого, я тоже готов оставить все прекрасные надежды и всё, что достанется мне от родителей, и отправиться с тобой на край света!

С этими словами он бросился в ноги старшей барышне Заландер, чего до сих пор меж этими четырьмя никогда не бывало да и вообще в здешних краях не в обычае. Юлиан поступил так же и обратился к Нетти с еще более пламенной речью, в коей обещал сделаться не бедным, а богатым и тем доказать, что ему незачем зариться на невестино богатство.

Они крепко держали сестер за руки и, до слез растроганные собственными словами, осыпали их поцелуями. Поскольку же каждая теперь вновь чувствовала руку своего близнеца и испытывала еще большую растроганность, драматическая минута закончилась тем, что юноши вскочили на ноги и без сопротивления заключили прелестных девушек в объятия, и сопровождалось это как никогда бурными поцелуями. Кстати, тут стало видно, что близнецы изрядно прибавили в росте и были выше отнюдь не маленьких девушек.

Отметил это и Мартин Заландер, который успел стать между парочками и, вероятно, мог бы стоять так еще долго. Но он взял обоих близнецов за плечи и произнес:

— Давайте-ка на сегодня закончим, судари мои! А вы, любезные барышни, будьте добры с ними распрощаться! Тут ваш отец, для вас как будто бы персона ненужная!

Четверо влюбленных вмиг далеко отскочили друг от друга, Зетти и Нетти с испуганными возгласами, Исидор и Юлиан, впрочем, быстро овладели собой:

— Господин Заландер, здесь ничего дурного не происходит, мы помолвлены с вашими дочерьми!

— И насколько нам ведомо, все мы совершеннолетние! — добавили юноши довольно дерзко, но Заландер конечно же понимал, что дерзость шла больше от неловкости, нежели от своенравия.

— Отрадно слышать, — заметил он, — в какой-то мере это избавляет меня от ответственности, на случай глупой выходки. Покамест я даже готов уладить благородный спор по поводу ожидаемого наследства и до поры до времени умерить тревогу моих дочерей, что речь может идти о гнусной женитьбе на деньгах, для этого есть простой способ: коли обе девицы намерены упорствовать в неуважении к родителям и в неприличном поведении, я лишу их наследства!

Фраза о лишении наследства легонько всколыхнула четверку помолвленных. От ее резкости барышни Заландер, которым такая возможность никогда в голову не приходила, немедля расплакались, хотя и не успели еще толком ее обдумать; братья Вайделих, правда в лунном полумраке почти незаметно, разом поникли головой.

С минуту все молчали. Заландер воспользовался паузой, чтобы завершить сцену.

— Прежде всего, — спокойно сказал он, — полагаю своим долгом от имени родителей потребовать, чтобы отныне эти тайные свидания были прекращены; так лучше для каждого. Позвольте, судари мои, сопроводить вас к задней калитке, через которую вы вошли, и забрать у вас ключ. Дочери мои покинут сад вместе со мною, обычным путем. Попрощайтесь!

Плачущие девушки собрались последовать приказанию, но, поскольку в ходе этой сцены снова перестали различать юношей, а те нерешительно и даже упрямо не шевелились, каждая подала руку не тому, с бьющимся сердцем подставив губы для поцелуя. Бравые парни на такое не согласились, быстро поменялись местами, поменяли девушек и руки, обняли каждый свою, после чего, от смущения присмирев, последовали за г-ном Заландером, а Зетти и Нетти печально опустились на каменную скамью.