Джейн Остин - Гордость и гордыня Страница 22

Необходимо было перебить его, и немедленно!

— Вы слишком торопитесь, сударь! — вскричала Элизабет. — Вы забываете, что я еще не дала вам ответа. Так разрешите, я сделаю это не откладывая. Примите мою благодарность за комплимент, которым вы меня удостоили. Я высоко ценю честь вашего предложения, но принять его не могу.

— Мне не надобно объяснять, — ответил мистер Коллинз, величественно подняв руку, — что у юных барышень принято отвергать первое признание того, кому они втайне намерены ответить согласием, и что отказ иногда повторяют дважды или трижды. Посему я отнюдь не обескуражен тем, что сейчас услышал от вас, и уповаю повести вас к алтарю через самый малый срок.

— Право, сударь! — воскликнула Элизабет. — После моего ответа ваше упование можно счесть совсем непонятным. И заверяю вас, я не принадлежу к тем девицам (если такие девицы на свете есть), которые столь дерзко не опасаются лишиться своего счастья, полагаясь, что им сделают предложение во второй раз. Мой отказ совершенно серьезен. Вы не можете сделать меня счастливой, и я убеждена, что из всех женщин на свете я наименее подхожу для того, чтобы сделать счастливым вас. И я убеждена, что ваша покровительница, леди Кэтрин, познакомившись со мной, сочтет меня во всех отношениях неподходящей для положения жены священника.

— Если бы знать наверное, что леди Кэтрин составит такое мнение… — с глубочайшей серьезностью провозгласил мистер Коллинз, — но не могу вообразить, что ее милость взглянет на вас с неодобрением. И можете быть уверены, когда я буду иметь честь увидеться с ней, то с самой высокой похвалой отзовусь о вашей скромности и прочих украшающих вас качествах.

— Право же, мистер Коллинз, у вас не будет надобности хвалить меня. Вы должны дозволить мне судить самой и оказать мне любезность, поверив моим словам. Я желаю вам всяческого счастья и богатства и, отказывая вам в своей руке, делаю все, что в моей власти, чтобы не помешать вам обрести то и другое. Сделав мне предложение, вы исполнили деликатный долг, который возложили на себя касательно моей семьи, и, когда настанет срок, можете вступить во владение лонгборнским имением без малейших угрызений совести. Таким образом, это дело можно считать окончательно решенным.

При этих словах она встала и вышла бы из комнаты, если бы мистер Коллинз не обратился к ней со следующей речью:

— Когда в следующий раз я буду иметь честь поговорить с вами на эту тему, то буду уповать на более благоприятны ответ, чем услышанный от вас сейчас. Хотя я отнюдь не виню вас в жестокости, ибо знаю, что у прекрасного пола есть давний обычай отказывать искателю вашей руки при первом его признании, и, пожалуй, все сказанное вами настолько поощряет меня в моем намерении, насколько это совместимо с тонкой деликатностью женского характера.

— Право же, мистер Коллинз! — вскричала Элизабет с некоторой горячностью. — Вы приводите меня в полное недоумение. Если все, что я вам уже сказала, кажется вам поощрением, я просто не знаю, как выразить свой отказ, чтобы вы в нем не усомнились.

— Разрешите мне, дражайшая кузина, льстить себя мыслью, что ваш отказ от моего предложения — всего лишь слова и ничего более. Причины, почему я в этом убежден, таковы: мне кажется, что моя рука не недостойна того, чтобы вы ее приняли, и что блага, которые я могу предоставить в ваше распоряжение, весьма и весьма желательны. Мое положение, мои отношения с семейством де Бэр и мое родство с вашим собственным — все это громко говорит в мою пользу; а к тому же вам следует подумать и о том, что вопреки вашей чрезвычайной привлекательности вы отнюдь не можете быть уверены, что вам когда-либо еще будет сделано предложение вступить в брак. Ваше приданое, увы, столь ничтожно, что, по всей вероятности, это обстоятельство перевесит чары вашей красоты и похвальнейшие качества вашего характера. А посему я должен сделать вывод, что вы несерьезны в своем отказе. И приписываю его вашему желанию воспламенить мою любовь ожиданием, как в обычае у светских девиц.

— Да поверьте же, сударь, что мне чужда светскость, которая подразумевает намерение помучить достойного человека. Я предпочла бы, чтобы мне сделали комплимент, поверив в мою искренность. Вновь и вновь благодарю вас за честь, которую вы мне оказали своим предложением, но принять его я не могу. Все мои чувства противятся этому. Как мне выразиться еще яснее? Прошу, не считайте меня светской девицей, желающей подвергнуть вас мучениям, но просто девушкой, говорящей правду из самой глубины своего сердца.

— Вы несравненно очаровательны во всем! — вскричал он с неуклюжей галантностью. — И я убежден, мое предложение, поддержанное властью обоих ваших достопочтеннейших родителей, вне всяких сомнений, будет принято.

На такое упорствование в упрямом самообмане у Элизабет ответа не нашлось, и она тотчас молча ушла, решив, что если они впредь пожелает видеть в ее отказах лестные поощрения, воззвать к своему отцу, чье «нет» будет произнесено тоном, не оставляющим места для иных толкований, и чье поведение никак не может быть принято за жеманство и кокетство светской девицы.

Глава 20

Мистер Коллинз недолго пребывал в безмолвном размышлении о своей победительной любви. Миссис Беннет, задержавшаяся в передней в ожидании конца этой важной беседы, едва увидев, что Элизабет открыла дверь и быстрой походкой направилась к лестнице, поспешила войти в малую столовую и поздравить себя и его в теплейших выражениях со счастливой надеждой на их более тесное родство в самом ближайшем будущем. Мистер Коллинз принимал и приносил эти поздравления с равным удовольствием, а затем приступил к рассказу об их объяснении, результатами которого, как мнилось ему, он имел все причины быть вполне довольным, ибо его кузина, отвечая ему отказом за отказом, разумеется, лишь подчинялась застенчивой стыдливости и тонкой деликатности своей натуры.

Однако миссис Беннет его рассказ заставил растеряться. Она бы и рада была столь же твердо уверовать, будто ее дочь, отвечая ему отказом, хотела лишь поощрить его. Но усомнилась, о чем, не удержавшись, сказала ему.

— Но не сомневайтесь, мистер Коллинз, — добавила она, — Лиззи образумится. Я сейчас же с ней поговорю. Она упрямая глупая девочка и не понимает, что для нее лучше. Но я открою ей глаза!

— Прошу прощения, что перебиваю вас, сударыня! — воскликнул мистер Коллинз. — Но если она и вправду упряма и глупа, то не знаю, насколько подходит она в жены человеку моего положения, который, натурально, ожидает обрести в браке счастье. И посему, если она станет и далее отвергать мое предложение, то не лучше ли будет ее не принуждать, ибо с такими недостатками характера она не сможет сделать меня счастливым.

— Сударь, вы меня не поняли, — с тревогой возразила миссис Беннет. — Лиззи упряма только в таких вот делах. A во всем остальном покладистее ее не сыскать. Я сейчас же иду с мистеру Беннету, и, уж конечно, скоро мы ее образумим.

Не дав ему времени ответить, она немедля поспешила к мужу в библиотеку и уже с порога заговорила:

— Ах, мистер Беннет, вам нельзя терять ми минуты! Такой пассаж! Идите же застаньте Лиззи выйти за мастера Коллинза, а то она клянется, что не пойдет за него, и если вы не поторопитесь, он передумает и откажется от нее.

Когда она вошла, мистер Беннет поднял глаза от книги устремил на ее лицо взгляд, исполненный спокойного равнодушия, который ни на йоту не изменился.

— Я не имел счастья понять нас, — сказал он, когда она умолкла. — О чем вы говорите?

— O мистере Коллинзе и Лиззи. Лиззи говорит, что не пойдет за мистера Коллинза, и все тут, а мистер Коллинз того и гляди скажет, что он не женится на Лиззи.

— И что же могу сделать я? Положение выглядит безнадежным.

— Поговорите с Лиззи. Скажите ей, что требуете, чтобы она пошла за него.

— Прикажите ее позвать, и я сообщу ей мое мнение.

Миссис Беннет позвонила, и мисс Элизабет Позвали в библиотеку.

— Подойди, дитя! — воскликнул ее отец, когда она вошла. — Я послал за тобой по весьма важному делу. Как я понял, мистер Коллинз сделал тебе предложение вступить с ним в брак. Это верно?

Элизабет ответила утвердительно.

— Очень хорошо. И ты ответила ему отказом?

— Да, папенька.

— Очень хорошо. Итак, вопрос вот в чем. Твоя мать настаивает, чтобы ты дала согласие. Не так ли, миссис Беннет?

— Да, или я больше не пущу ее себе на глаза!

— Тебе, Элизабет, предстоит тяжкий выбор. С этого мига ты можешь потерять кого-то из своих родителей. Твоя мать не пустит тебя себе на глаза, если ты не выйдешь за мистера Коллинза, а я не пущу тебя себе на глаза, если ты за него не выйдешь.

Элизабет не могла не улыбнуться подобному завершению подобного начала, но миссис Беннет, убедившая себя, что ее супруг хочет того же, что и она, была чрезвычайно разочарована.