Марк Твен - Приключения Тома Сойера. Приключения Гекльберри Финна. Рассказы Страница 24

— Да, я тоже это слышал, — сказал Джо. — Не знаю только, почему хлеб останавливается.

— Тут, по-моему, не один хлеб действует, — сказал Том, — а больше всякие слова; они что-то там говорят, когда пускают хлеб по воде.

— А вот и не говорят ничего, — сказал Гек. — Я сам видал, ничего не говорят.

— Ну, это что-то чудно, — сказал Том. — Может, про себя шепчут. Конечно, про себя. Всякий мог бы догадаться.

Остальные согласились, что Том, должно быть, прав, потому что простой кусок хлеба без заговора не мог бы действовать так осмысленно, выполняя дело такой важности.

— Ох, черт, мне тоже хотелось бы на ту сторону, — сказал Джо.

— И мне, — сказал Гек. — Я бы все на свете отдал, лишь бы узнать, кто утонул.

Мальчики все еще слушали и смотрели. Вдруг Тома осенило:

— Ребята, я знаю, кто утонул, — это мы!

На минуту они почувствовали себя героями. Вот это было настоящее торжество: их ищут, о них горюют, из-за них убиваются, льют слезы, горько раскаиваются, что придирались к бедным, погибшим мальчикам, предаются поздним сожалениям, испытывают угрызения совести; а самое лучшее: в городе только и разговоров что про утопленников, и все мальчики завидуют им, то есть их ослепительной славе. Что хорошо, то хорошо. Стоило быть пиратом после этого.

С наступлением сумерек пароходик опять стал ходить от одного берега к другому, и люди исчезли. Морские разбойники вернулись в лагерь. Их распирало тщеславие, они гордились своим новоявленным величием и тем, что наделали хлопот всему городу. Они наловили рыбы, приготовили ужин, поели, а потом принялись гадать, что думают и говорят о них в городке; отсюда им было очень приятно любоваться картиной всеобщего горя. Но как только спустилась ночная тень, они мало-помалу перестали разговаривать и сидели молча, глядя на огонь, а думы их, видно, бродили где-то далеко. Волнение теперь улеглось, и Джо с Томом невольно вспомнили про своих родных, которым дома вовсе не так весело думать об этой их шалости, как им здесь. Появились дурные предчувствия; мальчики упали духом, начали тревожиться и разок-другой вздохнули украдкой. Наконец Джо отважился робко закинуть удочку насчет того, как другие смотрят на возвращение к цивилизации — не сейчас, а когда-нибудь потом…

Том высмеял его беспощадно. Гек, пока еще ни в чем не провинившийся, присоединился к Тому; отступник тут же начал объясняться и был рад-радехонек, что дешево отделался, запятнав себя только малодушием и тоской по дому. На время бунт был подавлен.

Как только совсем стемнело, Гек начал клевать носом и скоро захрапел. За ним уснул и Джо. Некоторое время Том лежал неподвижно, опершись на локоть, пристально глядя на них обоих. Потом он осторожно встал на колени и начал шарить в траве, там, куда ложились неровные отблески походного костра. Он поднимал и разглядывал один за другим большие свертки тонкой белой платановой коры и наконец выбрал два самых подходящих. Став на колени перед костром, он с трудом нацарапал что-то суриком на обоих кусках коры, один свернул по-прежнему трубкой и положил в шапку Джо, отодвинув ее немножко от хозяина. А еще он положил в эту шапку бесценные в глазах всякого школьника сокровища — кусок мела, резиновый мячик, три рыболовных крючка и один шарик — из тех, какие именовались «настоящими, хрустальными». После этого он стал пробираться между деревьями, осторожно ступая на цыпочках, пока не отошел настолько далеко, что его шагов нельзя было расслышать, и тогда пустился бежать прямо к песчаной отмели.

Глава XV

Через несколько минут Том уже брел по мелкой воде песчаной отмели, переправляясь на иллинойсский берег. Прежде чем вода дошла ему до пояса, он успел пройти больше половины дороги. Так как сильное течение не позволяло больше идти вброд, он уверенно пустился вплавь, надеясь одолеть остальную сотню ярдов. Он плыл против течения, забирая наискось, однако его сносило вниз гораздо быстрее, чем он думал. Все-таки в конце концов он добрался до берега, нашел удобное место и вылез из воды. Сунув руку в карман куртки, он уверился, что кусок коры цел, и зашагал через лес, держась поближе к берегу. Вода стекала с него ручьями. Еще не было десяти часов, когда он вышел из леса на открытое место, как раз напротив городка, и увидел, что пароходик стоит под высоким берегом в тени деревьев. Все было спокойно под мигающими звездами. Он спустился с обрыва, озираясь по сторонам, соскользнул в воду, подплыл к пароходику, влез в челнок, стоявший под кормой, и, забившись под лавку, отдышался и стал ждать.

Скоро звякнул надтреснутый колокол и чей-то голос скомандовал: «Отчаливай!» Через минуту или две нос челнока поднялся на волне, разведенной пароходиком, и путешествие началось. Том порадовался своей удаче, зная, что это последний рейс пароходика. Прошло долгих двенадцать или пятнадцать минут, колеса остановились, и Том, перевалившись через борт, поплыл в темноте к берегу. Он вылез из воды шагах в пятидесяти от пароходика, чтобы не наткнуться на отставших пассажиров.

Том бежал по безлюдным переулкам и скоро очутился перед забором тети Полли, выходившим на зады. Он перелез через забор, подошел к пристройке и заглянул в окно тетиной комнаты, потому что там горел свет. Тетя Полли, Сид, Мэри и мать Джо Гарпера сидели и разговаривали. Все они сидели около кровати, так что кровать была между ними и дверью. Том подкрался к двери и начал тихонько поднимать щеколду, потом осторожно нажал на нее, и дверь чуть-чуть приотворилась; он все толкал и толкал ее дальше, вздрагивая каждый раз, когда она скрипела, и наконец щель стала настолько широкой, что он мог проползти в комнату на четвереньках; тогда он просунул в щель голову и осторожно пополз.

— Отчего это свечу задувает? — сказала тетя Полли. Том пополз быстрее. — Должно быть, дверь открылась. Ну да, так и есть. Бог знает что у нас творится. Поди, Сид, закрой дверь.

Том как раз вовремя нырнул под кровать. Некоторое время он отлеживался, переводя дух, потом подполз совсем близко к тете Полли, так что мог бы дотронуться до ее ноги.

— Ведь я уже вам говорила, — продолжала тетя Полли, — ничего плохого в нем не было, надо сказать, — озорник, вот и все. Ну, ветер в голове, рассеян немножко, знаете ли. С него и спрашивать-то нельзя, все равно что с жеребенка. Никому он зла не хотел, и сердце у него было золотое… — И тетя Полли заплакала.

— Вот и мой Джо такой же: вечно чего-нибудь натворит, и в голове одни проказы, зато добрый, ласковый; а я-то, гос-поди прости, взяла да и выпорола его за эти сливки, а главное — из головы вон, что я сама же их выплеснула, потому что они прокисли! И никогда больше я его не увижу, бедного моего мальчика, никогда, никогда! — И миссис Гарпер зарыдала так, словно сердце у нее разрывалось.

— По-моему, Тому гораздо лучше там, где он теперь находится, — сказал Сид, — а все-таки, если бы он вел себя получше…

— Сид! — Том почувствовал, что тетя Полли грозно сверкнула глазами, хотя и не мог этого видеть. — Помолчи и не трогай Тома, ведь его больше нет на свете! Он теперь у бога, так что напрасно вы беспокоитесь, сударь! Ах, миссис Гарпер, просто не знаю, как я это переживу! Просто не знаю! Ведь он был единственным моим утешением, хотя, случалось, и огорчал меня, старуху.

— Бог дал, бог и взял. Благословенно имя господне! Только это тяжело. Ох, как тяжело! Не дальше как в прошлую субботу мой Джо хлопнул пистоном чуть не под самым моим носом, а я его так шлепнула за это, что он у меня полетел на пол. Кто же знал, что так скоро… Да если б он еще раз это сделал, я бы его просто обняла и расцеловала.

— Да, да, да, я вас понимаю, миссис Гарпер, я вас так понимаю. Еще вчера в полдень мой Том взял да и напоил кота лекарством — что тут делалось!.. Я думала, кот весь дом разнесет вдребезги. И, прости меня, господи, я стукнула Тома по голове наперстком… Бедный мой мальчик, нет его больше. Зато теперь все его мучения кончились. И последнее, что я от него слышала, — это упрек…

Но этого воспоминания она была не в силах вынести и залилась слезами. Том тоже всхлипывал — больше от жалости к себе самому, чем к кому-нибудь другому. Он слышал, как плакала Мэри, изредка вмешиваясь в разговор, чтобы сказать о нем что-нибудь хорошее. Теперь он и сам был о себе гораздо лучшего мнения. Все-таки горе тети Полли настолько его тронуло, что он уже хотел было выскочить из-под кровати и броситься ей на шею, чтобы она опомниться не могла от радости; но, хотя соблазн был очень велик, Том ему не поддался и лежал смирно. Прислушиваясь далее к разговору, он понял по отдельным его обрывкам, что сначала думали, будто мальчики утонули во время купанья, потом хватились маленького плота; после этого распространился слух, будто бы пропавшие мальчики намекали товарищам в разговоре, что весь город о них скоро услышит; тогда умные головы стали смекать — и смекнули, что мальчики уплыли на плоту и скоро отыщутся в ближайшем городишке вниз по реке. Однако в полдень плот нашли у миссурийского берега, милях в пяти или шести ниже городка, — и всякая надежда пропала. Значит, они утонули; иначе голод пригнал бы их домой к вечеру, если не раньше. Думали, что мальчики утонули на середине реки, оттого их и не нашли; а не то им легко было бы добраться до берега, плавали они хорошо. Это случилось в среду вечером. Если тела до воскресенья не будут найдены, решено было оставить всякую надежду и утром в воскресенье отслужить заупокойную службу. Том вздрогнул.