Энтони Троллоп - Марион Фай Страница 25

— Очень рад вас видеть, милорд, — сказал мистер Амбльтвайт, председатель общества. — Не часто получаем мы новобранцев из замка Готбой.

— Они там питают большое пристрастие к охоте с ружьем.

— Да, а лошадей своих держат в Норгамптоншире. Лорд Готбой там охотится с гончими. Граф, кажется, теперь никогда не появляется в отъезжем поле.

— Кажется, что нет. Ему приходятся присматривать за всеми иностранными державами.

— Полагаю, что у него дела не мало, — сказал мистер Амбльтвайт. — Знаю, что у меня, в это время года, дела очень много. Куда, вы думаете, эти гончие загнали свою лисицу в прошлую пятницу? Мы нашли ее у деревни Клифтон. Они гнали ее прямо через Шап-Фелль, круто повернули вправо, помчались через улицу High-Street в Троутбен.

— Все эти места в горах, — сказал Гэмпстед.

— В горах! Еще бы. Мне приходится проводить половину моего времени в горах.

— Но не могли же вы скакать по улице?

— Конечно, нет. И мне пришлось дат крюку, другие пошли пешком. Дик ни на минуту, в течение целого дня, не терял из виду собак. — Дик был мальчуган, восседавший на лохматом пони. — Когда мы их настигли, полсворы окружало его, а хвост лисицы торчал у него на шапке.

— Как добрались вы до дому в этот вечер? — спросил Гэмпстед.

— До дому! Да я совсем домой не попал. Было темно, хоть глаз выколи, прежде чем ним удалось собрать остальных собак. Иных мы разыскали только за другой день. Мне пришлось ночевать в Боднесе, я считал себя счастливым, что достал постель. Домой я возвратился ни другой день через Киркстон-Фелл. Вот это я называю работой и для ездока, и для лошади. А там, кажется, лисица, милорд. Слышите? — И мистер Амбльтвайт поскакал.

— Очень рад видеть, что вы любите такого рода забавы, милорд, — сказал голос к самое ухо Гэмпстеда; голос, хорошо ему памятный, хотя он слышал его всего только раз. Это был Крокер.

— Да, — сказал лорд Гэмпстед, — я очень люблю забавы такого рода. Лисица, кажется, выбежала по ту сторону логовища. — С этим он поехал рысью по дорожке, пролегавшей между двух полуразрушенных стен, и такой узкой, что двум всадникам нельзя было ехать рядом. Целью его в данную минуту было скорее уйти от Крокера, чем следить за собаками.

Местность, среди которой они находились, была дикая, не собственно гористая, но покрытая холмами, которые, не в дальнем расстоянии, превращались в горы; здесь культура, самого грубого разбора, только что начинала оказывать свое влияние над природой. Вдоль долины, по которой протекал ручей, тянулся длинный лесок. Этот лесок то прорывался, то начинался снова, так что деревья шли почти сплошь на расстоянии полумили. Почва, по обе стороны ручья, была усеяна крупными камнями; спуск, в иных местах, был очень крутой. Тем не менее всадники могли нестись галопом и по этой местности. Лисица пробежала долину во всю длину, затем пошла наперерез, чтоб избежать собак, покружила по горному скату и снова скрылась в лесок. Многие из всадников объявили, что зверя надо убить, если он не решится бежать как следует. Мистер Амбльтвайт был очень занят, сам травил собак и был более занять мыслью, как бы надлежащим образом покончить с лисицей, чем надеждой на хорошую скачку. Может быть, он не особенно стремился провести еще другую ночь вне дома. И так охотники галопировали взад и вперед вдоль опушки леса, пока в них не пробудилось сознание, что не худо было бы человеку простоять несколько времени смирно и поберечь свою лошадь, ввиду дальнейших событий дня.

Лорд Гэмпстед последовал общему примеру, и в один миг Крокер был возле него. Лошадь, на которой красовался Крокер, отец его обыкновенно запрягал в экипаж, но она пользовалась известностью в местных летописях. Уверяли, что не существует преграды, через которую она не сумела бы переползти. О прыжках она не имела ни малейшего понятия. Она плоха была на галопе, но с помощью тяжеловесной рыси собственного изобретения могла двигаться целый день, не очень быстро, но так, что никогда не оставалась совсем позади. Какова бы она ни была, Крокер, который мало ездил верхом во время пребывания в Лондоне, бесконечно гордился ею. Крокер был облечен в зеленый сюртук, который в минуту расточительности надевал для охоты, и в коричневые панталоны, в которых любил показываться во всевозможных случаях.

— Милорд, — сказал он, — трудно этому поверить, но по-моему, эта лошадь — лучшая охотничья лошадь в целом Кумберлэнде.

— Право? Понятно, что какая-нибудь лошадь должна быть лучшей, отчего ж не ваша?

— Ничего нет, чего бы она не имела, — ничего. Прыжки ее удивительны, а что до аллюра, он бы поразил вас… Опять погнались за нею. Что за эхо они вызывают среди гор!

Это было справедливо. От времени до времени мистер Амбльтвайт слегка касался губами своего рога, надавал короткий звук, и звук этот отражался то от одной скалы, то от другой; собаки, заслышав его, лаяли громче, точно поощряемые музыкой гор; голоса их разносились по долине, снова и снова отражались крутизнами, становились все громче и громче, точно восхищенные действием их собственных усилий. Не будь даже охоты, концерта этого было достаточно, чтоб вознаградить человека за труд, который он дал себе приехать сюда.

— Да, — сказал лорд Гэмпстед, отвращение которого к собеседнику в данную минуту заглушалось прелестью музыки, — удивительное здесь эхо.

— Знатное, как я называю. Ничего подобного у нас не имеется в St-Martin's le Grand. Может быть, не лишним будет объяснить, что лондонский почтамт находится в местности, носящей это поэтическое название.

— Я там что-то не помню эха, — сказал лорд Гэмпстед.

— Понятно, там нет ни охоты с гончими, ни гончих, не так ли, милорд? Тем не менее, там, вообще говоря, не дурно.

— Чрезвычайно почтенное учреждение, — сказал лорд Гэмпстед.

— Именно, милорд; тоже и и всегда говорю. Оно не так аристократично, как министерство иностранных дел, но гораздо приличнее таможни.

— Право? Я этого не знал.

— О, да. Это всякий знает. Спросите Родена. — Заслышав это имя, лорд Гэмпстед начал поворачивать свою лошадь, но Крокер был возле него, отделаться от него было невозможно. — Получали вы от него известия, милорд, с тех пор как находитесь в здешних местах?

— Ни малейших.

— Он, вероятно, охотнее переписывается с представительницей прекрасного пола.

Это было невыносимо. Хотя лисица снова повернула назад и помчалась вверх по долине, — движение, которое, казалось, угрожало ей мгновенной смертью, и лишало всякой надежды на добрую скачку с того места, где они находились — Гэмпстед счел себя вынужденным улизнуть, если возможно. В досаде он пришпорил лошадь и понесся галопом между камней, точно целью его было помочь мистеру Амбльтвайту в его почти неистовых усилиях. Но Крокеру не было никакого дела до камней. Куда направлялся лорд, туда направлялся и он. Познакомившись с лордом, он не намерен был пренебрегать благополучием, которое ниспослало ему Провидение.

— Не выбраться ей отсюда живой, милорд.

— Полагаю, что нет. — Преследуемый лорд снова двинулся вперед, мысленно говоря себе, что было бы приятно, если бы одинаковая участь с лисицей постигла и Крокера.

— Кстати, так как у нас речь о Родене…

— Я вовсе об нем не говорил. — Крокер заметил гневный тон и уставился на своего спутника. — Я предпочитаю не толковать о нем.

— Милорд, надеюсь, что не было ничего похожего на ссору! Ради молодой особы, надеюсь, что не возникло никакого недоразумения!

— Мистер Крокер, — очень медленно проговорил Гэмпстед, — вообще говоря, не в обычае…

В эту самую минуту лисица выскочила из своей засады, собаки понеслись за нею, а мистер Амбльтвайт промчался мимо них с горы, точно решившись сломать себе шею. Лорд Гэмпстед понесся за ним таким аллюром, за которым мистер Крокер, несколько времени, не мог угоняться. Ему было положительно стыдно своей попытки дать этому господину понять, что он грешит против приличий. Ему невозможно было это сделать, не намекнув на сестру, а упоминать о сестре в разговоре с таким индивидуумом было бы профанацией. Ему ничего не оставалось как только бежать от этого животного. Не обречен ли он вести это наказание за то, что он — по выражению мачехи — «изменник своему сословию?»

Тем временем собаки стремительно неслись с горы. Некоторые из старых охотников, хорошо знакомых с местностью, пустились в объезд, рассчитывая, известными им тропинками, выбраться на дорогу, ведущую в Паттердэль. Благодаря этому маневру, им, вероятно, не суждено снова видеть гончих в этот день, — но таковы прелести охоты в гористой местности. Они дали несколько миль крюку, и хотя свиделись с гончими, но охоты не видали. Видеть собак, когда они срываются с места, и снова видеть их, когда они, сожрав лисицу, теснятся вокруг ловчего, очень важно к глазах иных людей.