Аделаида Герцык - Из круга женского: Стихотворения, эссе Страница 25

III. «Ночь ползет, тая во мраке страшный лик…»

Ночь ползет, тая во мраке страшный лик.Веки тяжкие открою я на миг.На стене темничной пляшет предо мнойТенью черной и гигантской часовой.Чуть мерцает в подземельи огонек.Тело ноет, онемевши от досок.Низки каменные своды, воздух сыр,Как безумен, как чудесен этот мир!Я ли здесь? И что изведать мне дано?Новой тайны, новой веры пью вино.Чашу темную мне страшно расплескать,Сердце учится молиться и молчать.Ночь струится без пощады, без конца.Веки тяжкие ложатся на глаза.

IV. «Я заточил тебя в темнице…»

Я заточил тебя в темнице.          Не люди — Я,Дабы познала ты в гробнице,          Кто твой Судья.Я уловил тебя сетями          Средь мутных вод,Чтоб вспомнить долгими ночами,          Чем дух живет.Лишь здесь, в могиле предрассветной,          Твой ум постиг,Как часто пред тобой и тщетно          Вставал Мой Лик.Здесь тише плоть, душа страдальней,          Но в ней — покой.И твой Отец, который втайне, —          Он здесь с тобой.

Так чей-то голос в сердце прозвучал.Как сладостен в темнице плен мой стал.

«Господи, везде кручина!..»

Господи, везде кручина!Мир завален горем, бедами!У меня убили сына,С Твоего ли это ведома?Был он, как дитя беспечное,Проще был других, добрее…Боже, мог ли Ты обречь его?Крестик он носил на шее.С детства ум его пленялоВсе, что нежно и таинственно,Сказки я ему читала.Господи, он был единственный!К Матери Твоей взываю,Тихий Лик Ее дышит сладостью.Руки, душу простираю,Богородица, Дева, радуйся!..Знаю, скорбь Ее безмерна,Не прошу себе и малого,Только знать бы, знать наверно,Что Ты Сам Себе избрал его!

РОМАНС МЕНЕСТРЕЛЯ

Жила-была дева, чиста и стыдлива,Росла, расцветая людям на диво.          Играйте, мертвые струны, играйте!Пришел, соблазнил ее витязь лихой,Сманил ее лаской и песней хмельной.Увел, нагулялся, натешился вволю,Любовь разметал по безгранному полю.Лежит она где-то мертва и бледна,Погасли у Бога ее письмена.          Плачьте, ржавые струны, плачьте!Здесь, на земле, уж стопы ее стерты,К небу душа и очи простерты.Пусть каждый, кто может, кольцо ей скует.Поднимется цепь в голубой небосвод.          Звените, струны, звончей звените!Ныне молчать не пристало!Мертвая дева восстала.Сколько скуют ей жертвенных звений,Столько на небе будет ступеней.          Пойте, кто может, пойте!          Звенья златые стройте!

«Кто первый обмолвился словом…»

Кто первый обмолвился словом,         Сказал: «Ты поэт»?Увел от пути земного         Звездам вослед.Отравлен тонким соблазном,         Скитается он,Стихом своенравным и праздным         Заворожен.Мечтает, как будто бы ныне         К мечтам есть возврат!Средь мертвой горючей пустыни         Копает клад.Блуждает, и в зимней стуже,         Как летом, одет.Ну разве кому-нибудь нужен         Теперь поэт?

«Чуть замрет юдоль земная…»

Чуть замрет юдоль земная,Муку жизни затаив,Прошепнет душа, стихая:         — Дух, ты жив?

Все вокруг темно и слепо,И во сне и наяву.И в ответ звучит из склепа:         — Я живу.

Все былое — небылицейСтало уж для нас.Замурованный в темнице         Ждет свой час.

«Да, я умру, не поняв мою землю…»

Да, я умру, не поняв мою землю,Не развернувши ее пелену,Выси и бездны ее не объемлю,К сердцу ее не прильну.На заклинания не отвечу,От лихолетья не спасу —Новым и темным мирам навстречу         Душу несу.

«Эта боль — это расплата…»

Эта боль — это расплата         За недавний смех.Все, что молодо, богато,         Стало — грех.

Не пройдет душе задаром         Беззаботный миг.Слышу в вечном страхе кары         Звон вериг.

«Мне нечего больше отдать…»

Мне нечего больше отдать.Вся юность души и желанья,И смех — были первою даньюТому, кто нас учит страдать.Где все, что мне было дано?Где песни мои и одежды?А радостные надеждыРазве не взяты давно?Отымется кров и жилище,Чем дальше, тем меньше жаль,Тем легче довлеет печальДуше обнаженной и нищей.

«Друзья! Ведь это только „путь“!..»

Друзья! Ведь это только «путь»!Когда заря погаснет в небе,Нам можно будет отдохнуть,Тоскуя о небесном хлебе.Молитве краткую шепнуть,На миг поверить близкой встрече,А утром снова, снова в путьТропой унылой человечьей…Звезды над ней не блещут,Птицы над ней не плещут.Господи! Помоги нам…

«Я растеряла свою душу…»

Я растеряла свою душуВ низинах бытия,Теперь не помню и не слышу,           Где я.

Душа развеяна на части,Пробита острием копья.В мечтах? В смирении? В несчастьи?           Где я?

С собой я тщетно жажду встречи,Зову себя из забытья…Ни эти возгласы, ни речи, —           Не я!

Одно лишь мне не изменило —Предвечная вина моя.Она одна в себе сокрыла,           Где я.

«Я всегда хожу около…»

Я всегда хожу около,Будь то жизнь или смерть.Я не выпущу соколаВ небесную твердь.

В ясновидящих душах яНе узнаю, что есть.Обрываю не слушаяО грядущем весть.

И чем встречный любимее,Чем желанней любовь —Назову лишь по имени,Отдаляясь вновь.

Есть обет и в безверии,В небытии — бытие.Не во храме — в предверииМесто мое.

«Ты грустишь, что Руси не нужна ты…»

Ты грустишь, что Руси не нужна ты,Что неведом тебе ее путь? —В этом сердце твое виновато:Оно хочет забыть и уснуть.

Пусть запутана стезя!Спать нельзя! Забыть нельзя!Пусть дремуч и темен лес —Не заслонит он небес!

Выходи поутру за околицу,Позабудь о себе и смотри,Как деревья и травы молятся,Ожидая восхода зари.

Нам дано быть предутренней стражей,Чтобы дух наш, и светел, и строг,От наитий и ярости вражейОхранял заалевший восток.

«Мне блаженно мое незнание…»

Мне блаженно мое незнание.Среди мудрых иду не спеша,И призывные их касанияОтстраняет тихо душа.

Все веления мне непонятные,Как чужое добро, я чту.В заповедном кругу они спрятаны,Кто поймет, перейдет черту.

Только тайна одна необманнаяМне открылась и дух зажгла, —Как любить любовью безгранною,Как в любви вся земля светла.

И мне кажется, знать больше нечего,И блажен, кто весь мир любил, —Эта тайна открылась мне вечером,И другой мне искать — нет сил.

«Заросла тропа моя к Богу…»