Озорные рассказы - Оноре де Бальзак Страница 25

И, недолго думая, она присела на мелководье, и так расстаралась, что весь свой пыл остудила и естество ее съежилось да сузилось до невозможности.

Но наш крючкотворец считал себя прекраснейшим молодцем на всем белом свете, хотя на самом деле был не краше сушеной воблы. Короче говоря, он оделся очень легко, несмотря на собачий холод, и загодя устремился на улицу Ласточек. Ждать ему пришлось очень долго, но в ту минуту, когда кругом стемнело и он уже поверил, что его одурачили, служанка отворила калитку, и славный муж вне себя от восторга проник в королевский особняк. Побегушка спрятала его в закуток рядом с опочивальней, и он сквозь щелку в стене увидел свою жену во всей ее красе. Жена сняла с себя платье и украшения, а потом у очага облачилась в боевые доспехи, кои ничего не скрывают и не защищают. При этом, полагая, что их никто не слышит, она болтала со своей горничной:

— Ну разве я нынче не стою двадцати тысяч экю? Разве вот за это мне не причитается замок Бри?

С этими словами она слегка приподняла оба своих аванпоста, крепких, точно бастионы, и способных выдержать не один приступ, ибо, несмотря на бесчисленные атаки, они своей прочности не теряли.

— Одно это стоит целого королевства! — заявила она. — Я даже королю запрещаю к этому сокровищу прикасаться. Но, ей-богу, мне уже наскучило это ремесло. Работа есть работа, никакого удовольствия.

Горничная улыбнулась, и красавица добавила:

— Да, побывала бы ты на моем месте…

Горничная рассмеялась и сквозь смех промолвила:

— Тише, сударыня, он здесь.

— Кто?

— Ваш муж.

— Который?

— Настоящий.

— Тсс!

И побегушка выложила хозяйке все как на духу, ибо ей страсть как хотелось и расположение хозяйки сохранить, и двенадцать тысяч экю к рукам прибрать.

— Ну хорошо же! Пусть получит все, что ему причитается, — сказала жена адвоката. — Уж он у меня дождется. Если он хоть пальцем до меня дотронется, я утрачу весь мой лоск и стану уродливой, ровно макака. Ложись-ка на мое место и сама отработай свои двенадцать тысяч. Скажи ему, пусть уберется отсюда до зари, чтобы, мол, хозяйка не догадалась о твоей проделке, а я незадолго до того лягу к нему под бочок.

Бедный муж уже совсем закоченел и громко клацал зубами. Горничная зашла в его закуток, якобы за простыней, и сказала:

— Смотрите, не растеряйте ваш пыл. Госпожа нынче готовится со всей тщательностью, уж она вам услужит так услужит. Но ни звука, ни вздоха! Или я погибла.

Когда благоверный окончательно замерз, свечи погасли, побегушка сказала королевской зазнобе, что господин уже здесь, потом улеглась в ее постель, а красавица выскользнула из спальни. Адвокат выбрался из своего холодного тайника и спрятался под теплые одеяла, только и думая: «Ах! Как хорошо!»

На самом деле горничная дала ему больше, чем на сто тысяч экю. Адвокат почувствовал всю разницу между роскошью королевских домов и скудостью мелких буржуа. Побегушка хохотала как одержимая и прекрасно справлялась со своей ролью. Услаждая законника вскриками, она извивалась и судорожно подпрыгивала, билась, точно рыба, попавшаяся в сеть, испускала ахи и охи, что избавляло ее от необходимости произносить любые другие слова. И на все поданные ею прошения адвокат отвечал без отказа, и, выжатый, точно лимон, заснул мертвым сном, но перед этим, желая сохранить воспоминание о прекрасной ночи, выдрал у женщины, откуда не знаю, потому что меня там не было, клок волос и зажал его в кулаке как драгоценное свидетельство пылкости добросовестной красавицы. С первыми петухами королевская зазноба осторожно юркнула к мужу под одеяло и сделала вид, что спит. Горничная легонько постучала счастливчика по лбу и прошептала ему на ухо:

— Пора. Собирайте манатки и уходите! Уже рассвело.

Адвокат, разжав кулак, глянул на источник своего счастья.

— Ох, ох, — застонал он, одеваясь, — у меня в руке светлые, а у нее темные.

— Что вы наделали? — возмутилась служанка. — Госпожа заметит недостачу.

— Да, но сама посмотри!

— Что же вы, — с презрительным видом промолвила хитрая лиса, — не знаете, что все вырванное с корнем сохнет да выцветает?

С этими словами она выпроводила замороченного рогоносца вон и покатилась со смеху вместе со своей красавицей-хозяйкой. Об этой истории стало известно. Бедный адвокат, звали которого Ферон, умер с досады, поняв, что одному ему не досталась его жена, а она, которую потом прозвали прекрасной Фероньеркой[44], мирно рассталась с королем и вышла замуж за молодого графа де Бюзансуа.

И на старости лет она со смехом вспоминала эту проделку и признавалась, что всю жизнь у нее от судейских с души воротило.

Сие нас учит не привязываться сильнее, чем должно, к женщинам, кои наотрез отказываются склонить перед нами голову.

Наследник дьявола

Время действия: XV век.

В те времена, о которых идет речь, в соборе Нотр-Дам служил некий добрый старый каноник, проживавший в прекрасном собственном доме близ ограды собора на улице Святого Петра, что при быках. Каноник этот прибыл в Париж простым священником, нищ и гол, как нож без ножен. Будучи весьма красивым мужчиной, всеми ценными качествами обладая и отличаясь столь крепким сложением, что мог исполнять работу один за многих, без особого притом утомления, он посвятил себя с чрезвычайным рвением исповеданию дам; тоскующим давал сладостное отпущение, недугующим — драхму своего бальзама, а всем оказывал какую-либо приятность. И столь он прославился своей скромностью, делами благотворительными и иными добродетелями, пастыря украшающими, что и при дворе нашлась ему паства. Дабы не возбудить ревности начальствующих лиц, а равно мужей и иных прочих, — короче сказать, желая облечь покровом святости благие и угодные иным деяния, супруга маршала Декуэрда подарила ему кость святого Виктора, и благодаря той кости происходили все чудеса, творимые каноником, а любопытствующие неизменно получали ответ: «Кость его исцеляющую силу имеет». На что никто и возразить не смел, ибо неприличным считалось сомневаться в чудодейственной силе реликвий. Под прикрытием рясы наш каноник достиг самой доброй славы мужа, «страха в бою не знающего». Посему и жил он как король, зашибая деньгу кропилом и обращая святую воду в вино. Кроме того, нотариусы во все завещания в разделе «Иным прочим» вписывали его имя, а также упоминали его в конце завещания в Caudicile — слово, происходящее от cauda, что означает