Портрет леди - Генри Джеймс Страница 25

как лорд безупречно воспитан; и эту уверенность не пошатнул даже тот факт, что он едва не переступил границу дозволенного – когда восхищался юной леди, доверившейся его гостеприимству. Она оказалась права, положившись на его воспитанность, поскольку лорд слегка улыбнулся и продолжал разговор, причем в его голосе не осталось и следа столь смутившей ее интонации:

– Конечно, я не хочу сказать, что вас занимают только пустяки. Вам интересны высокие материи, слабости и недостатки человеческой природы, особенности целых народов!

– Ну, если так, то мне бы и в своей стране хватило развлечений на всю жизнь, – сказала Изабелла. – Однако нам предстоит еще долгий путь, и тетушка, наверное, скоро засобирается домой.

Она направилась к остальным. Лорд Уорбартон молча шел рядом. Перед тем как они присоединились ко всему обществу, он успел произнести:

– Я приеду к вам на следующей неделе.

Ее будто что-то кольнуло, но, придя в себя, положа руку на сердце она не смогла назвать это ощущение болезненным. Тем не менее она отозвалась довольно холодно:

– Как вам будет угодно.

Причем эта холодность не была кокетством – это состояние было ей присуще даже в меньшей степени, чем, возможно, казалось многочисленным критикам. Она ответила так потому, что была слегка напугана.

Глава 10

На следующий день после визита в Локли Изабелла получила письмо от своей подруги мисс Стэкпол. Увидев надписанный аккуратным каллиграфическим почерком Генриетты конверт с маркой Ливерпуля, она очень оживилась.

«Ну вот и я, милая моя подруга, – писала мисс Стэкпол. – Наконец-то мне удалось вырваться. За один вечер все было решено – «Интервьюер» сдался. Я, как заправский журналист, побросала вещи в чемодан и на трамвае добралась до парохода. Где ты теперь и где бы мы могли встретиться? Полагаю, ты осматриваешь один замок за другим и уже приобрела правильное произношение. А может быть, уже даже вышла замуж за лорда. Я почти надеюсь на это, потому что хочу быть представлена высокопоставленным людям, и немного рассчитываю в этом на тебя. «Интервьюеру» нужна информация о высшем обществе. Мои первые впечатления (о людях в целом) получились совсем не в розовом цвете, но я хочу обсудить их с тобой. Ты же знаешь, что, какой бы я ни была, меня нельзя назвать поверхностной. А еще мне нужно сказать тебе кое-что важное. Назначай встречу как можно скорее. И приезжай в Лондон (мне так хочется посмотреть на все его достопримечательности вместе с тобой) или разреши приехать к тебе, где бы ты ни находилась. Я с удовольствием примчусь – ты же знаешь, что меня все интересует, и хотелось бы узнать побольше о частной жизни англичан».

Девушка не стала показывать дяде это письмо, но передала его содержание. Как она и ожидала, хозяин дома попросил Изабеллу немедленно заверить от его имени мисс Стэкпол, что он с удовольствием примет ее в Гарденкорте.

– Хоть она и литературная дама, – заметил мистер Тачетт, – я полагаю, что она, будучи американкой, не станет изображать меня, как некоторые. Такие, как я, ей явно не внове.

– Но она не встречала таких милых! – возразила его племянница; на самом деле она тревожилась в отношении «репортерского зуда» Генриетты – он принадлежал к тем чертам характера ее подруги, которые Изабелла одобряла меньше всего. Тем не менее она написала мисс Стэкпол, что ее с радостью примут под гостеприимным кровом мистера Тачетта. И эта предприимчивая девица, не теряя времени, подтвердила свое решение. Она добралась до Лондона, там села на поезд и доехала до ближайшей к Гарденкорту станции, где ее встречали Изабелла и Ральф.

– Интересно – полюблю я ее или возненавижу? – размышлял вслух молодой человек, пока они с кузиной стояли на перроне в ожидании поезда.

– Ни то, ни другое ничего не будет значить для нее, – ответила Изабелла. – Ей совершенно безразлично, что о ней думают мужчины.

– В таком случае как мужчина я склоняюсь к тому, что она мне не понравится. Должно быть, это какое-то чудовище. Она очень безобразна?

– Да нет же, Генриетта очень хороша собой.

– Женщина-журналист, репортер в юбке? Страшно любопытно на нее взглянуть, – заявил Ральф.

– Очень легко насмехаться над ней, но совсем нелегко быть такой же отважной.

– Думаю, да. Чтобы брать интервью, требуется отвага. Как вы думаете, она станет и меня интервьюировать?

– Вряд ли. Для Генриетты вы недостаточно важная персона.

– Посмотрим, – сказал Ральф. – Она распишет в своей газете всех нас, включая Банчи.

– Я попрошу ее не делать этого, – отозвалась Изабелла.

– Значит, вы считаете ее способной на это?

– Вполне.

– И все-таки она стала вашей ближайшей подругой?

– Генриетта не ближайшая моя подруга, но мне она нравится, несмотря на все свои недостатки.

– Отлично, – сказал Ральф. – Боюсь, мне она не понравится, несмотря на все свои достоинства.

– Погодите – дня через три вы влюбитесь в нее.

– И увижу собственные любовные письма в «Интервьюере»? Никогда! – воскликнул молодой человек.

Наконец прибыл поезд, и по ступенькам уверенно спустилась мисс Стэкпол, которая, как и предупреждала Изабелла, оказалась очень хороша собой: пухленькая, среднего роста блондинка, с круглым лицом, маленьким ротиком и стройной фигуркой; ее каштановые локоны были собраны на затылке, а распахнутые глаза имели удивленное выражение. Самой примечательной чертой ее наружности была странная неподвижность взгляда, который Генриетта вперяла во все, что попадалось на пути, причем делала она это не вызывающе, не дерзко, но с сознанием своего права. Так же воззрилась она и на Ральфа, который был несколько сбит с толку грациозностью и привлекательностью мисс Стэкпол; ему стало казаться, что будет не очень-то легко не расположиться к ней, на что он настроился. На Генриетте было прекрасное серебристо-серое платье, и Ральф отметил, что она выглядела совершенно безукоризненно – с головы до пят. Она и говорила чистым, высоким голосом, неглубокого тембра, но громким; когда она вместе со своими спутниками уселась в экипаже мистера Тачетта, выяснилось, к немалому удивлению Ральфа, что она вовсе не болтушка. Однако на вопросы Изабеллы, к которой рискнул присоединиться и молодой человек, она отвечала очень точно и ясно; и позже, в библиотеке Гарденкорта, разговаривая с мистером Тачеттом (его супруга не посчитала необходимым спуститься), во всей полноте проявила свое умение вести беседу.

– Мне хотелось бы услышать, кем вы себя считаете – англичанами или американцами, – сказала мисс Стэкпол. – Тогда я буду знать, как мне с вами разговаривать.

– Говорите с нами как пожелаете, все благо, – великодушно ответил Ральф.

Она остановила на нем свои глаза, и чем-то они напомнили ему крупные блестящие пуговицы. Казалось,