Пауло Коэльо - Вероника решает умереть Страница 26

– У вас рецидив, успокойтесь, – сказал один из санитаров. – Мы о вас позаботимся. Эдуард начал сопротивляться.

– Дайте мне поговорить с доктором. Мне нужно многое сказать ему, я уверен, что он поймет!

Санитары уже тащили его в палату.

– Отпустите! – кричал он. – Дайте мне поговорить с доктором, всего одну минуту!

Путь в палату пролегал через холл, где в это время находились почти все пациенты. Эдуард вырывался, и атмосфера стала накаляться.

– Отпустите его! Он такой же больной, как все мы! Некоторые смеялись, другие колотили ладонями по столам и стульям.

– Здесь психбольница! Никто не обязан вести себя так, как вы этого хотите!

Один из санитаров шепнул другому:

– Нужно их припугнуть, иначе скоро ситуация выйдет из-под контроля.

– У нас нет выхода.

– Доктору это не понравится.

– Будет хуже, если эта толпа маньяков разнесет его любимый санаторий.

Вероника проснулась от испуга, вся в холодном поту. Там, в коридоре, стоял страшный шум, а спать она могла только в тишине. За дверью происходило что-то совершенно непонятное.

Еле держась на ногах, она выбралась в холл и тут увидела, как санитары волокут Эдуарда, а еще двое подбегают со шприцами наготове.

– Что вы делаете? – закричала она.

– Вероника!

Шизофреник заговорил с ней! Он произнес ее имя!

Со смешанным чувством стыда и удивления она попыталась приблизиться, но ей загородил дорогу один из санитаров.

– Что происходит? Я здесь не потому, что я ненормальная! Вы не смеете со мной так обращаться!

Ей удалось оттолкнуть санитара, а тем временем Другие пациенты продолжали кричать, – это и был тот оглушительный шум, который ее напугал.

Наверное, надо найти доктора Игоря и немедленно выбраться из Виллете.

– Вероника!

Он снова произнес ее имя. Сверхчеловеческим усилием Эдуарду удалось вырваться из хватки двух санитаров. Вместо того чтобы сбежать от них, он остался неподвижно стоять, как предыдущей ночью. Словно под действием волшебной палочки, все застыли, ожидая следующего движения. Один из санитаров снова приблизился, но Эдуард бросил на него взгляд, в котором была вся его энергия.

– Я пойду с вами. Я уже знаю, куда вы меня ведете, и знаю: вам хочется, чтобы об этом знали все. Подождите только минутку.

Санитар решил, что рискнуть стоит. Ведь вроде бы все вернулось к норме.

– Мне кажется, что ты... мне кажется, что ты очень много для меня значишь, – сказал Эдуард Веронике.

– Ты не можешь так говорить. Ты живешь не в этом мире и не знаешь, что меня зовут Вероникой. Ты не был со мной этой ночью, пожалуйста, скажи, что не был!

– Нет, я был.

Она взяла его за руку. Стоял страшный шум – кто хохотал, кто аплодировал, кто выкрикивал непристойности.

– Куда тебя ведут?

– На процедуру.

– Я пойду с тобой.

– Не стоит. Ты испугаешься, хотя я и гарантирую, что это не больно, ничего не чувствуешь. И это лучше успокоительных, потому что быстрей возвращается ясность ума.

Вероника не знала, о чем он говорит. Она сожалела, что взяла его за руку, ей хотелось поскорее уйти отсюда, скрыть свой стыд, больше никогда не видеть этого юношу, при котором открылось самое потаенное и постыдное в Веронике и который однако продолжал испытывать к ней нежные чувства.

Но вновь она вспомнила слова Мари. Я ни перед кем не обязана отчитываться в своих поступках, даже перед этим молодым человеком.

– Я пойду с тобой.

Санитары сочли, что так, наверное, будет лучше: шизофреника не придется принуждать, он отправится с ними по своей воле.

В палате Эдуард послушно лег на койку. Его уже ожидали еще двое с каким-то странным прибором и с сумкой, в которой находились полоски ткани.

Эдуард повернул голову к Веронике и попросил сесть рядом.

– За несколько минут о том, что сейчас будет, узнает весь Виллете. И все утихомирятся, потому что такое лечение внушает страх даже самым буйным. Только тот, кто через него прошел, знает, что все на самом деле не так уж страшно.

На лицах санитаров отразилось недоумение. Боль на самом деле должна быть ужасной – но никому не известно, что творится в голове у сумасшедшего. Единственно разумным было то, что парень говорил насчет страха: слух разнесется по Виллете, и вскоре все успокоятся.

– Ты поторопился лечь, – сказал один из них. Эдуард встал, и они расстелили на койке нечто вроде резинового одеяла.

– Вот теперь укладывайся.

Эдуард спокойно подчинился, как будто все происходившее было обычным делом.

Полосами ткани санитары привязали Эдуарда к койке и сунули ему в рот резиновый кляп.

– Это чтобы он не прикусил язык, – разъяснил Веронике один из мужчин, довольный тем, что дает техническую информацию и одновременно предостерегает.

На стул возле койки они поставили странного вида прибор – размером чуть больше обувной коробки, с тумблерами и тремя индикаторами. От прибора отходили два провода, заканчивавшиеся чем-то вроде наушников.

Один из санитаров прикрепил «наушники» к вискам Эдуарда. Другой, по всей видимости, настраивал прибор, вращая тумблеры то вправо, то влево. С кляпом во рту Эдуард неотрывно смотрел Веронике в глаза и словно говорил: не волнуйся, все в порядке.

– Я отрегулировал на сто тридцать вольт в три десятых секунды, – сказал тот, что возился с ящиком. – Ну, поехали.

Он нажал кнопку, и ящик зажужжал. В тот же миг глаза Эдуарда застыли, его тело изогнулось такой дугой, что, если бы не было привязано к койке, наверняка сломался бы позвоночник.

– Прекратите! – закричала Вероника.

– А уже все, – ответил санитар, снимая с головы Эдуарда «наушники».

Однако тело продолжало биться в судорогах, голова так моталась, что один из санитаров решил ее придержать руками. Другой уложил прибор в сумку и присел перекурить.

Через несколько минут тело как будто бы вернулось к норме, затем начались спазмы, пока санитар по-прежнему старался удержать голову Эдуарда. Вскоре судороги стали ослабевать, а затем полностью прекратились. Глаза Эдуарда оставались открытыми, и один из санитаров их закрыл, как закрывают глаза мертвым.

Затем он вынул кляп изо рта юноши, развязал полосы ткани и сложил их в сумку, где лежал прибор.

– Действие электрошока длится час, – сказал он девушке, которая уже не кричала и казалась загипнотизированной увиденным. – Все в порядке, скоро он придет в себя. Будет тише воды.

В первую же секунду электрошока Эдуард почувствовал то, что уже было ему знакомо: зрение стало ослабевать, как будто кто-то закрывал занавеску, – и наконец все исчезло полностью. Не было никакой боли или страдания, только он уже видел действие прибора на других и знал, как ужасно это выглядит.

Теперь Эдуард был спокоен. Если незадолго до этого он испытывал какое-то новое ощущение в сердце, начинал осознавать, что любовь это не только то, чем его одаривают родители, – электрошок (или ЭКТ – электроконвульсивная терапия, как ее называют специалисты) наверняка вернет его в «нормальное состояние».

Главным эффектом ЭКТ было стирание недавних воспоминаний. Исчезали мечты и фантазии, возможность предугадывать будущее. Мысли должны были оставаться обращенными в прошлое, иначе у пациента возникло бы желание снова вернуться к жизни.

Через час Зедка вошла в почти пустую палату – там была лишь одна койка, на которой лежал молодой человек. Рядом на стуле сидела Вероника.

Подойдя поближе, Зедка увидела, что у девушки снова была рвота, ее голова безвольно лежала на правом плече.

Зедка хотела было сразу позвать кого-нибудь из медперсонала, но Вероника подняла голову.

– Это ничего, – сказала она. – Был еще один приступ, но он уже прошел.

Зедка ласково взяла ее за руку и повела в туалет.

– Это мужской туалет, – сказала девушка.

– Здесь никого нет, не беспокойся.

Зедка сняла с девушки грязный свитер, выстирала его и разложила на радиаторе отопления. Затем сняла с себя шерстяную кофточку и надела ее на Веронику.

– Оставь себе. Я пришла попрощаться. Девушка казалась далекой, как будто уже ничто ее не интересовало.

Зедка проводила ее в палату и снова усадила на тот стул, где она сидела прежде.

– Скоро Эдуард очнется. Вероятно, он с трудом будет помнить о недавних событиях, но память достаточно быстро восстановится. Не тревожься, если на первых порах он не будет тебя узнавать.

– Не буду, – ответила Вероника. – Я тоже сама себя не узнаю.

Зедка придвинула стул и села рядом. Она уже столько времени пробыла в Виллете, что несколько лишних минут с этой девушкой ничего не меняли.

– Помнишь нашу первую встречу? Я тогда рассказала тебе историю про короля, пытаясь пояснить, что мир в точности таков, каким мы его видим. Все сочли короля сумасшедшим, потому что он хотел установить такой порядок, которого уже не было в головах подданных.

Однако в жизни есть вещи, которые, с какой стороны на них ни смотри, всегда остаются неизменными – и имеют ценность для всех людей. Любовь, например.