Ивлин Во - Упадок и разрушение Страница 26

— Мама согласилась? — спросил Питер.

— Согласилась, да еще дала пятьдесят фунтов подъемных на дорогу и добрый совет в придачу. Этот день Граймс запомнит навсегда. Кстати, что нового у старины Пренди?

— Как раз сегодня я получил письмо, — ответил Поль и показал его Граймсу.

«Дорогой Пеннифезер!

Благодарю Вас за письмо и прилагаемый чек. Нет нужды говорить, как огорчило меня известие о том, что Вы не продолжите Вашу работу у нас в следующем семестре. Я полагал, что нам предстоит длительное и плодотворное сотрудничество. В то же время я и вместе со мною мои дочери желаем Вам всяческого счастья в Вашей супружеской жизни. Надеюсь, Вы окажете влияние на Питера, дабы он продолжил занятия в нашей школе. На этого мальчика я возлагаю большие надежды: в будущем из него может выйти староста школы.

Пока что каникулы не принесли нам успокоения. Мне и моим дочерям досаждает молодая женщина ирландского происхождения, весьма уродливая и неблаговоспитанная. Она утверждает, что является вдовой несчастного капитана Граймса. В ее распоряжении находятся бумаги, которые как будто подкрепляют эту претензию. Полиция также не оставляет нас вниманием, задавая дерзкие вопросы касательно того, сколькими костюмами владел мой многострадальный зять.

Кроме того, я получил письмо от мистера Прендергаста: он также заявляет о своем желании оставить преподавательскую работу. Насколько я понял, он ознакомился со статьей известного епископа, из которой узнал, что на свете существует такая профессия, как „современный пастырь“, причем оплачивается она так же, как труды обычного приходского священника, но не требует никаких религиозных убеждений. Ему это пришлось по вкусу, а мне добавило лишних хлопот.

Собственно говоря, я утратил желание продолжать работу в Лланабе. Одна синематографическая фирма, которой руководит, как это ни странно, некто сэр Соломон Филбрик, готова купить замок. По мнению фирмы, сочетание средневековья и эпохи Георгов в архитектурном стиле Лланабы сулит ей небывалые возможности. Моя дочь Диана подумывает открыть лечебницу или отель. Так что, как видите, дела идут все хуже и хуже.

Искренне ваш

Огастес Фейган».

В тот день Поля ждал еще один сюрприз. Не успел уйти Граймс, как у подъезда появился высокий молодой человек в черной шляпе и с задумчивыми глазами и спросил мистера Пеннифезера. Это был Поттс.

— Дружище! — воскликнул Поль. — Как я вам рад!

— Я прочитал о вашей помолвке в «Таймсе», — объяснил Поттс. — Я тут был по соседству. Дай, думаю, зайду, на дом взгляну.

Поль и Питер провели его по всему особняку, объясняя по ходу дела, что к чему. Поттс пришел в восторг от светящегося потолка в кабинете миссис Бест-Четвинд, от каучуковых деревьев в оранжерее, от маленькой гостиной, пол которой представлял собой огромный калейдоскоп — стоило нажать на кнопку, и все начинало крутиться и вертеться. Потом они с Поттсом сели в лифт и вознеслись на самый верхний этаж высокой пирамидальной башни, откуда видны были стеклянные крыши и алюминиевые купола, сверкавшие в полуденном солнце, как искусственные алмазы. Но Поттс пришел не за этим. Когда они остались с Полем наедине, он невзначай спросил:

— Что это за коротышку я встретил у подъезда?

— Кажется, он из Общества по охране памятников архитектуры, — ответил Поль. — А что?

— Ты уверен? — разочарованно протянул Поттс. — Досадно! Опять я сбился со следа!

— Послушай, Поттс, ты что, работаешь по бракоразводным делам?

— Нет, нет, это я все для Лиги наций, — туманно ответил Поттс и принялся разглядывать осьминогов в аквариуме, украшавшем гостиную, где проходила беседа.

Марго оставила Поттса к обеду. Он силился произвести хорошее впечатление на профессора Силена, но потерпел неудачу. Не исключено, что появление Поттса и стало той последней каплей, после которой профессор покинул дом. Отбыл он на следующий день, с утра пораньше, не удосужившись прихватить или по крайней мере сложить свои вещи. Через два дня, когда дома никого не было, он приехал на машине и увез свою готовальню, а еще через некоторое время явился опять, на этот раз за парой чистых платков и сменой белья. С тех пор в Королевском Четверге его не видели. Перед отъездом в Лондон Марго и Поль уложили его багаж и оставили в передней на тот случай, если он снова объявится. Так чемоданы и стояли: видно, лакеи не нашли в них ничего подходящего. Спустя некоторое время Марго увидела в церкви сына своего старшего садовника, щеголявшего в батиковом галстуке профессора Силена. Это был единственный след, оставленный великим человеком, ибо к тому моменту Королевский Четверг успели перестроить еще раз.

Глава 5

АКЦИОНЕРНОЕ ОБЩЕСТВО «ЛАТИНОАМЕРИКАНСКИЕ УВЕСЕЛИТЕЛЬНЫЕ ЗАВЕДЕНИЯ»

В конце апреля Питер вернулся в Лланабу, после того как доктор Фейган сообщил, что продажа замка не состоялась, а Марго и Поль выехали в Лондон, чтобы начать приготовления к свадьбе. Вопреки всем ожиданиям, Марго настаивала на венчании со всеми его варварскими аксессуарами: шаферами, маршем Мендельсона и шампанским. Однако до свадьбы ей предстояло покончить с набежавшими латиноамериканскими делами.

— Мой первый медовый месяц был невозможно скучен, — говорила Марго, — и теперь мне не хочется рисковать. Вот приведем дела в порядок, и впереди у нас — три лучших месяца в нашей жизни.

Дела Марго заключались в собеседованиях с молодыми дамами, желавшими наняться на работу в дансинги и кабаре. Не без некоторого сопротивления Марго разрешила Полю побывать на одной из таких бесед однажды утром. Делами Марго занималась в гимнастическом зале, который в ее отсутствие заново обставил коротышка Дэвид Леннокс, фотограф из отдела светской хроники. У входа по обе стороны стояли чучела бизонов. На полу лежал болотного цвета ковер в белую полоску, а по стенам висели рыбацкие сети. Люстры были в форме футбольных мячей, ножки мебели — в виде бит и клюшек для гольфа. По стенам расположились скульптурные группы, изображавшие спортсменов конца прошлого века, и портреты лучших баранов-производителей.

— Пошлость ужасная, — вздохнула Марго. — Но на девиц действует безотказно, а это главное. От мягкого обращения они быстро наглеют.

Поль сидел в углу (его кресло изображало надувную лодку) и восхищался деловитостью Марго. Утратив всю свою томность, она восседала за столом, покрытым шотландским пледом; ее перо повисло над чернильницей, вделанной в чучело куропатки. Марго казалась живым воплощением эмансипации. Одна за другой потянулись девицы.

— Имя? — спрашивала Марго.

Помпилия де ла Конрадине.

Марго записывала.

— Настоящее имя?

— Бетси Браун.

— Возраст?

— Двадцать два года.

— Настоящий возраст?

— Двадцать два года.

— Стаж?

— Я два года работала в заведении миссис Розенбаум, мэм. На Джермин-стрит.

— Хорошо, Бетси, посмотрим, чем тебе можно помочь. Почему ты ушла от миссис Розенбаум?

— Она говорит, гостям требуется разнообразие.

— Сейчас мы все проверим. — Марго повернулась к телефону, стоявшему на пюпитре в виде боксерской перчатки. — Это миссис Розенбаум? Здравствуйте, это говорят из «Латиноамериканских увеселительных заведений». Что бы вы могли сказать о Помпилии де ла Конрадине?.. А-а-а, так вот в чем дело! Большое спасибо!.. Так я и думала. — Марго повесила трубку. — Увы, Бетси, в настоящее время ничего подходящего у нас нет.

Она нажала на кнопку, скрытую в глазу гипсовой форели, после чего вошла новая девушка.

— Имя?

— Джейн Граймс.

— Кто тебя сюда прислал?

— Один господин из Кардиффа. Он велел передать вам вот это… — Девушка достала изжеванный конверт и положила его на стол.

Марго вынула записку и прочла.

— Ага. Значит, ты раньше никогда этим не занималась, Джейн?

— Ни разу в жизни, мэм.

— Но ведь ты была замужем!

— Да, мэм, но было это на войне, и он был очень пьяный.

— Где теперь твой муж?

— Говорят, умер.

— Отлично, Джейн. Ты нас вполне устраиваешь. Когда ты можешь выехать?

— А когда надо?

— В Рио есть вакансия — я хочу заполнить ее к субботе. Туда едут две очень славные девочки. Хочешь с ними?

— С удовольствием, мэм.

— Тебе нужны деньги?

Пригодились бы. Я хочу немножко послать папаше. Можно?

Марго вынула из ящика несколько банкнот, пересчитала их и написала расписку.

— Подпишись вот здесь. Твой адрес у меня есть. Завтра или послезавтра тебе принесут билет. Как у тебя с платьями?

— Одно красивое, шелковое. Но оно в Кардиффе, и остальные вещи тоже. Тот господин говорил, что мне выдадут все новое.

— Правильно. Я запишу. Обычный порядок такой: наш агент выбирает платья, а потом у тебя за них вычитают из жалованья.