Трое в одной лодке, не считая собаки - Джером Клапка Джером Страница 28

«А мы не заблудились?» — спросила моя спутница.

Я не представлял себе, как бы это могло произойти, однако высказал предположение, что, может быть, мы каким-то образом попали в запруженное русло и нас несет прямо к водопаду.

Такая перспектива ничуть ее не утешила, и она принялась рыдать. Она говорила, что мы оба утонем и это бог покарал ее за то, что она поехала со мной кататься.

Мне такая кара показалась слишком жестокой, но кузина считала ее справедливой и уповала, что скоро всему настанет конец.

Я пытался ее успокоить и изобразить все совершеннейшим пустяком. Я сказал ей, что дело, по-видимому, в том, что я греб не так быстро, как мне казалось, но что теперь мы скоро доберемся до шлюза. Мы проплыли еще с милю.

Тут уж я сам начал беспокоиться. Я снова взглянул на карту. На ней черным по белому был обозначен Уоллингфордский шлюз в полутора милях ниже Бенсонского. Карта была хорошая, надежная; кроме того, я сам отлично помнил этот шлюз. Я дважды проходил его. Где же мы? Что с нами произошло? Я начал было думать, что все это сон, что я сплю в собственной постели и через минуту проснусь и узнаю, что уже одиннадцатый час.

Я спросил кузину, не кажется ли ей, что это сон, и она ответила, что только что собиралась задать мне тот же вопрос. И тогда мы решили, что, может быть, мы оба спим. Но если так, то кто же из нас действительно спит и видит сон, а кто только снится другому? Дело принимало интересный оборот.

Между тем я продолжал грести, а шлюз все не появлялся. Среди сгущающихся ночных теней река становилась угрюмой и загадочной, и все вокруг казалось таинственным и жутким. Мне стали приходить на ум всякие домовые, духи, блуждающие огоньки, русалки, которые ночью сидят на скалах и завлекают людей в водовороты, и всякая прочая чертовщина. Я стал сожалеть, что был недостаточно добродетелен, и раскаиваться в том, что знаю слишком мало молитв. И вдруг во время этих размышлений я услышал дивную мелодию «Он разоделся в пух и прах», которую прескверно играли на гармонике, и тут я понял, что мы спасены.

Обычно я не прихожу в восторг от звуков гармоники. Но, боже мой, какой пленительной показалась тогда нам обоим эта музыка; куда пленительнее, чем, скажем, пение Орфея или лютня Аполлона! В тогдашнем нашем состоянии какая-нибудь небесная мелодия могла бы только еще больше нас расстроить. Трогательные гармонические созвучия мы могли бы счесть зовом небес и утратили бы всякую надежду остаться в живых. Но в спотыкающемся мотивчике «Он разоделся в пух и прах», фальшиво наигрываемом на визгливой гармошке, было что-то удивительно теплое и человеческое.

Сладостные звуки становились все слышнее, и вскоре лодка, с которой они раздавались, появилась рядом с нами.

В ней была компания местных кавалеров и девиц, отправившихся прогуляться при луне (никакой луны, правда, не было, но это уж не их вина). Никогда в жизни я не видел более милых и очаровательных людей. Я окликнул их и спросил, не могут ли они указать мне дорогу к Уоллингфордскому шлюзу; я объяснил им, что ищу его уже битых два часа.

«Уоллингфордский шлюз! — отвечали они. — Да бог с вами, сэр, вот уже больше года, как с ним покончили. Уоллингфордский шлюз приказал долго жить, сэр. Вы теперь около Клива. Вот умора, Билл, этот джентльмен ищет Уоллингфордский шлюз!»

То, что шлюза больше нет, мне просто не приходило в голову. Мне хотелось броситься им на шею и расцеловать их. Но течение было слишком быстрым для того, чтобы я мог это осуществить, так что мне пришлось удовлетвориться банальными словами благодарности.

Мы благодарили их снова и снова и говорили, что сегодня чудный вечер; мы желали им приятной прогулки, и я, если память мне не изменяет, даже пригласил всю компанию погостить у нас с недельку, а моя кузина сказала, что ее мама будет очень рада с ними познакомиться. И мы запели «хор солдат» из «Фауста» и в конце концов поспели домой к ужину.

Глава X

Первая ночевка. — Под парусиновым пологом. — Мольба о помощи. — Коварство чайника и как с ним бороться. — Ужин. — Способ достижения нравственного совершенства. — Срочно требуется хорошо осушенный необитаемый остров с удобствами, желательно в южной части Тихого океана. — Забавный случай с отцом Джорджа. — Бессонная ночь.

Мы с Гаррисом уже подумывали о том, не случилось ли что-нибудь в этом роде и с Белл-Уирским шлюзом. Джордж тянул лодку до Стейнза; там мы его сменили, и нам уже стало казаться, что мы прошагали миль сорок, волоча за собой груз тонн в пятьдесят. Мы добрались до места в половине восьмого. Тут все мы уселись в лодку, подгребли к левому берегу и стали высматривать, где бы причалить.

Сначала мы думали добраться до острова Великой Хартии Вольностей — живописного уголка, где река делает излучину, прокладывая себе путь через очаровательную зеленую долину, — и устроить привал в одной из маленьких бухточек, которыми изобилует остров. Но почему-то оказалось, что теперь мы не так уж стремимся к красотам природы, как утром. Для первого ночлега нас бы вполне устроил, скажем, клочок берега между угольной баржей и газовым заводом. У нас не было потребности в живописном пейзаже. Мы хотели поужинать и лечь спать. Тем не менее мы подгребли к стрелке острова, называемой «Мыс пикников», и высадились в очень симпатичном местечке, под сенью огромного вяза, к узловатым корням которого и привязали лодку.

Мы мечтали скорей поужинать (решив, для сокращения времени, обойтись без чаю), но Джордж воспротивился этому: он сказал, что надо натянуть тент, пока еще не совсем стемнело и можно разглядеть, что к чему. А потом, сказал он, сделав дело, мы со спокойным сердцем займемся едой.

Думаю, что никто из нас не подозревал, сколько хлопот может доставить натягивание тента. В теории это выглядело проще простого. Берутся пять железных дуг — в точности как крокетные воротца, только гораздо больше, — и укрепляются стоймя над лодкой, а поверх них натягивается парусина и прикрепляется внизу, — не такая уж большая премудрость. На всю операцию потребуется, прикинули мы, минут десять.

Но мы просчитались.

Мы взяли дуги и начали вставлять их в специальные гнезда. С первого взгляда никак не скажешь, что такое занятие может быть опасным. И, однако, я до сих пор удивляюсь тому, что участники этого