Генри Джеймс - Женский портрет Страница 3

– Не имею чести знать вашу племянницу, – сказал лорд Уорбертон. – И, кажется, впервые о ней слышу.

– Это племянница моей жены. Миссис Тачит везет ее с собой в Англию.

– Моя мать, как вам известно, – пояснил Ральф, – провела зиму в Америке и едет домой. Она написала нам, что встретила свою племянницу и пригласила ее погостить.

– Вот как… Ваша матушка очень добра, – сказал лорд Уорбертон. – А что, юная леди из породы интересных женщин?

– Мы знаем о ней не больше вас. Моя мать не любит длинных посланий и шлет нам только телеграммы, а расшифровывать их – нелегкое дело. Говорят, женщины не умеют составлять телеграммы, но моя мать вполне овладела искусством писать сжато. «Жара ужасно утомлена Америкой тчк возвращаюсь Англию племянницей первом пароходе пристойной каютой». Это ее последняя криптограмма, а до этого была еще одна, где, кажется, впервые упоминалась племянница. «Переехала отель наглый коридорный пишите упомянутому тчк забрала дочь сестры умер прошлым летом зпт еду Европу две сестры вполне самостоятельно». Над этим посланием мы с отцом до сих пор ломаем себе головы, ведь толковать его можно и так и этак.

– Одно, впрочем, ясно, – заметил старый джентльмен. – Коридорный получил отменный нагоняй.

– Я даже в этом не уверен – поле боя осталось все-таки за ним. Сначала мы думали, что речь идет о сестре коридорного, но упоминание о племяннице в следующей телеграмме говорит скорее за то, что имеется в виду кто-то из родственников. Потом мы гадали, что это за две сестры. По всей вероятности, дочери моей покойной тетушки. Но что «вполне самостоятельно»? Или, вернее, кто? И в каком смысле? Тут мы пока не нашли ответа. Относится ли это к молодой особе, которую опекает моя мать, или в равной мере к двум другим сестрам? «Самостоятельно» в моральном или финансовом смысле? Значит ли это, что они располагают собственными средствами или не хотят ни у кого одолжаться, или просто привыкли поступать по своему усмотрению?

– Ну что бы это ни означало, последнее значение здесь несомненно присутствует, – заметил мистер Тачит.

– Вы скоро узнаете разгадку, – сказал лорд Уорбертон. – Когда приезжает миссис Тачит?

– Мы в полном неведении. Как только ей предоставят пристойную каюту, каковой она, возможно, дожидается по сю пору. Впрочем, может статься, она уже высадилась в Англии.

– В этом случае она наверняка послала бы телеграмму!

– Она никогда не посылает телеграмм, когда их ждут, – только, когда этого никто не ждет. Она любит нагрянуть неожиданно – полагает, что поймает меня на чем-нибудь недозволенном. Правда, до сих пор ей не везло, но она не теряет надежды.

– Это наследственная семейная черта – пресловутая самостоятельность. – Судя по тону сына, материнские причуды раздражали его меньше, чем отца. – Впрочем, каким бы своенравием ни отличались молодые особы, с моей матушкой им не тягаться. Она полагается только на себя и считает, что никто другой ей помочь не может. От меня она ждет не больше проку, чем от использованной марки. Вовек бы мне не простила, если бы я дерзнул встретить ее в Ливерпуле.[6]

– Но мне вы, надеюсь, дадите знать, когда появится ваша кузина, – сказал лорд Уорбертон.

– Только при оговоренном условии – что вы не станете в нее влюбляться, – ответил мистер Тачит-старший.

– Не слишком ли это сурово? Вы решительно считаете, что я недостаточно хорош для нее?

– Нет, даже слишком хороши, а потому я не хотел бы, чтобы она вышла за вас замуж. Полагаю, она не за тем сюда едет, чтобы найти себе мужа. Увы, многие ее соотечественницы приезжают сюда именно за этим. Будто нельзя сделать хорошую партию в Америке! И потом у нее, наверно, есть жених. По-моему, у каждой молоденькой американки непременно есть жених. А главное, я не убежден, лорд Уорбертон, что из вас получится примерный супруг.

– Весьма возможно, что у нее есть жених. Я знавал многих американок, и все они были помолвлены. Только, поверьте, это ничему не мешало, – заметил гость мистера Тачита. – А вот смогу ли я быть примерным мужем, на этот счет у меня тоже возникают сомнения. Но надо же хоть попытаться!

– Пытайтесь, сколько душе угодно, но не с моей племянницей, – улыбнулся старый мистер Тачит, чьи возражения носили явно шутливый характер.

– Кроме того, – сказал лорд Уорбертон в еще более шутливом тоне, – а что если племянница мне вовсе не понравится!

2

Пока эти двое перебрасывались остротами, Ральф Тачит обычной своей нетвердой походкой отошел в сторону, все так же держа руки в карманах. Непоседа терьер крутился под ногами, а Ральф, повернувшись к дому, сосредоточенно разглядывал лужайку, не замечая, что за ним внимательно следит некая особа, внезапно возникшая в проеме широких дверей. Ральф поднял глаза на незнакомку только потому, что его собака вдруг кинулась вперед, заливаясь отрывистым лаем, скорее, впрочем, Дружелюбным, нежели задиристым. Неизвестная особа оказалась юной леди, которая, по-видимому, сразу поняла, что пес приветствует ее, и когда тот стремительно бросился ей под ноги и замер, подняв голову и оглушительно лая, она нагнулась, подхватила его и, не обращая внимание на тявканье, поднесла к самому лицу. Подоспевшему к тому времени хозяину оставалось лишь удостовериться в том, что новой приятельницей Банчи была высокая девушка в черном платье, весьма привлекательная на первый взгляд. Она была без шляпы, как если бы приехала к ним погостить, и это обстоятельство не на шутку озадачило молодого мистера Тачита, поскольку из-за недомогания хозяина дома они последнее время никого не принимали. Между тем два других джентльмена тоже заметили незнакомку.

– Помилуйте, кто эта девушка? – изумился мистер Тачит-старший.

– Не племянница ли это вашей супруги – пресловутая самостоятельная молодая леди? – заметил лорд Уорбертон. – Судя по тому, как она укротила Банчи, должно быть, это она и есть.

Колли тоже одарила своим величественным вниманием все еще стоявшую в дверях гостью и направилась к ней, добродушно помахивая хвостом.

– В таком случае где, скажите на милость, моя жена? – промолвил старый джентльмен.

– Очевидно, для вящей самостоятельности ваша племянница поспешила от нее отделиться.

Девушка, не выпуская из рук терьера, улыбнулась Ральфу и спросила:

– Это ваш песик, сэр?

– Минуту назад был моим, но вы поразительно ловко им завладели.

– А мы не могли бы владеть им совместно? – промолвила девушка. – Такой милый пес!

Ральф окинул молодую леди внимательным взглядом – она была на редкость хороша собой.

– Владейте им безраздельно, – сказал он.

Незнакомка была, по-видимому, вполне уверена в себе и полна доверия к другим, но этот широкий жест заставил ее покраснеть.

– Должна сообщить вам, что, вероятно, я ваша кузина, – сказала она, спуская собаку на землю. – А вот еще одна! – быстро добавила она, любуясь подошедшей колли.

– Вероятно? – воскликнул, смеясь, молодой человек. – По-моему, сомневаться не приходится. Ведь вы приехали с моей матушкой?

– Да, полчаса назад.

– И что же? Она привезла вас сюда, а сама снова уехала?

– Нет, просто сразу же ушла к себе, попросив передать вам при встрече, что без четверти семь ждет вас на своей половине.

Молодой человек взглянул на часы.

– Сердечно вас благодарю. Постараюсь не опоздать. – И он снова взглянул на кузину. – Мы все очень вам рады, а я в особенности.

Девушка огляделась, бросая умные, все примечающие взгляды – на собак, на собеседника, на джентльменов под деревьями и на живописный вид, открывшийся перед нею.

– В жизни не видала такого живописного места! Я уже прошлась по дому и должна сказать, он чудесный!

– Простите, что оставили вас так долго без внимания, но мы не знали о вашем приезде.

– Тетушка сказала, что в Англии не принято встречать гостей, поэтому я нисколько не удивилась. Скажите, этот джентльмен ваш отец?

– Да, тот, что постарше и сидит в кресле, – ответил Ральф.

Девушка рассмеялась.

– Я не имела в виду его собеседника. А он кто, позвольте спросить?

– Наш друг, лорд Уорбертон.

– Я так и знала, что он окажется лордом – прямо, как в романе! А вот и ты, моя прелесть! – воскликнула она, снова взяв на руки подбежавшего терьера.

Она по-прежнему стояла в дверях, никак не выражая желания познакомиться с мистером Тачитом-старшим, и Ральф невольно подумал – уж не ждет ли эта прелестная, тоненькая девушка, что пожилой джентльмен сам подойдет к ней засвидетельствовать почтение. Молодые американки вообще избалованы вниманием, а эта, судя по ее лицу, особенно своенравна. Тем не менее, набравшись смелости, он сказал:

– Позвольте, я представлю вас моему отцу. Он стар, очень болен и почти не встает с кресел.

– Бедный! Как мне его жаль! – воскликнула девушка и решительно устремилась вперед. – Из того, что я знаю от тетушки, он был всегда весьма… весьма деятельным человеком.