Редьярд Киплинг - Собрание сочинений. Том 2. Отважные мореплаватели. Свет погас. История Бадалии Херодсфут Страница 3

Троп ушел в каюту, предоставив Дэну позаботиться о несчастном наследнике тридцати миллионов.

II

— Я предостерегал тебя, — сказал Дэн, — отец не любит этого… Ну!.. Чего тут горевать!

Плечи Гарвея вздрагивали от судорожных рыданий.

— Я понимаю твое чувство! Не будь же таким плаксой!

— Этот человек помешанный или пьяный… Я не умею ничего делать! — жалобно простонал Гарвей.

— Не вздумай сказать это отцу! — прошептал Дэн. — Он теперь выпивши и сказал мне, что ты безумный! Ну, зачем ты назвал его вором? Ведь он мой отец!

Гарвей сел, вытер глаза и рассказал Дэну всю историю пропавших денег:

— Я вовсе не безумный, — продолжал он, — но твой отец никогда не видел у себя в руках более пяти долларов, а мой отец может купить вашу шхуну и нисколько не обеднеет!

— Ты не имеешь понятия о ценности шхуны «Мы здесь». Твой отец должен иметь для этого кучу денег. Как он достал бы столько?

— У отца деньги в золотых рудниках и других предприятиях.

— Да, я читал об этом. На западе, да? Отец твой ездит с пистолетом на быстром пони? Я слышал, что шпоры и узда у них из чистого серебра!

— Какие глупости! — возразил Гарвей, невольно улыбаясь. — Отцу вовсе не нужны пони. Когда ему нужно выехать, он велит подать экипаж!

— Как? Какой экипаж?

— Свой собственный, конечно. Разве ты никогда в жизни не видел собственных экипажей?

— У Бимана есть такой, — ответил Дэн осторожно, — я видел в Бостоне этот экипаж, управляемый тремя неграми. Но Биман владеет всеми железными дорогами на острове. Он — миллионер!

— Ну, а мой отец — дважды миллионер, у него два собственных автомобиля: один называется «Гарвей», как я, другой носит имя моей матери — «Констанция»!

— Отец не позволяет мне клясться, но мне хочется, чтобы ты поклялся, что говоришь правду. Скажи: «Пусть я умру, если солгу!»

— Пусть я умру, если каждое мое слово — не чистая правда!

— Сто тридцать четыре доллара! Я слышал, как ты говорил отцу!

Дэн был хитрый юноша и скоро убедился, что Гарвей не лжет.

— Я верю тебе, Гарвей, — произнес он с улыбкой восхищения на своем широком лице, — отец ошибся в тебе. Только он не любит ошибаться!

Дэн лег и начал похлопывать себя по бедрам.

— Я не желаю, чтобы меня еще раз поколотили! Я все-таки взял верх над ним!

— Сроду не слышал, чтобы кто-нибудь взял верх над моим отцом. Он все же поколотил тебя!.. Золотые рудники, два своих экипажа, двести долларов карманных денег в месяц! Очень нужно работать за десять с половиной долларов в месяц!

Дэн разразился тихим смехом.

— Значит, я был прав? — спросил Гарвей.

— Совсем нет! Отец — справедливый и честный человек. Это знают все рыбаки!

— А это тоже справедливо? — Гарвей указал на свой разбитый нос.

— Это пустяки и полезно для твоего здоровья. Я не хочу иметь дела с человеком, который считает меня или отца вором. Мы — рыбаки, работаем вместе уже шесть лет. Когда я сушил твое платье, я не знал, что там в карманах. И я и отец — мы ровно ничего не знаем о твоих деньгах. Слышишь?!

Кровотечение из носу освежило голову Гарвея.

— Это правда, — сказал он со смущенным видом, — мне кажется, что, как спасенный от смерти, я оказался не очень благодарным, Дэн!

— Да, ты глупо вел себя и обидел нас!

— А где твой отец теперь?

— В каюте. Что тебе надо от него?

— Увидишь! — произнес Гарвей и пошел, шатаясь, по лестнице в каюту.

В выкрашенной желтой краской каюте Троп сидел с записной книжкой, держа в руке огромный черный карандаш.

— Я был несправедлив, — сказал Гарвей.

— Что такое случилось? — спросил моряк. — Вы поссорились с Дэном?

— Нет, я говорю…

— Я слушаю!

— Я беру свои слова назад. Если человека спасли от смерти…

Гарвей запнулся.

— Ну!

— Он не должен быть неблагодарным и оскорблять людей!

— Что верно, то верно! — согласился Троп с сухой усмешкой.

— Я пришел сказать, что очень сожалею!..

Снова пауза.

Троп поднялся с места, и его огромная рука легла на плечо Гарвея.

— Я не доверял тебе, а теперь вижу, что ошибся в своем мнении! — произнес он.

Заслышав легкий смех на деке, он добавил:

— Я редко ошибаюсь в своих суждениях. Мы немножко не поладили с тобою, мой юный друг, но я не думал о тебе ничего худого. Иди займись теперь делом!

— Ты хорошо поступил, — сказал Дэн, когда Гарвей вернулся на дек…

— Я не чувствую этого! — ответил тот, покраснев до корней волос.

— Но я рад, что все кончилось хорошо. Раз отец принял решение, он никогда не изменит его. Он прав, что не хотел везти тебя домой. Мы должны ловить рыбу и зарабатывать деньги. Люди наши скоро вернутся, поймав кита!

— Зачем вернутся? — спросил Гарвей.

— Ужинать, конечно. Разве твой желудок молчит? Тебе надо многому научиться здесь!

— Да! — ответил Гарвей, окинув взором блоки и снасти наверху.

— Подожди, — произнес Дэн, — когда мы кончим ловлю, а пока у нас много работы!

Он указал на люк между двумя мачтами.

— Что там такое? — спросил Гарвей. — Там пусто.

— Да, и мы должны наполнить эту пустоту рыбой.

— Живой? — спросил Гарвей.

— Нет. Сначала рыба уснет, потом ее посолят.

— Где же рыба?

— В море, в лодках у рыбаков, — ответил Дэн. — Мы с тобой, — продолжал он, указывая на нечто вроде деревянного загона, — должны грузить рыбу сюда. Все будет полно сегодня ночью. Теперь они скоро вернутся!

Дэн взглянул через низкие перила на море, где виднелось до полдюжины лодок.

— Я никогда не видел море так близко! — сказал Гарвей. — Прекрасный вид!

Склонявшееся к закату солнце окрашивало воду пурпуром, золотя набегавшие валы и оттеняя быстрину. На каждой лодке виднелись черные фигуры, маленькие издали, как куколки.

— Они хорошо работали, — сказал Дэн, прищурившись, — Мануэлю не хватит места для рыбы!

— Который из них Мануэль?

— Последняя лодка слева! Это он вытащил тебя из воды вчера ночью. Мануэль — португалец, это нетрудно угадать по его манере грести. Вот эти широкие плечи — это Долговязый Джэк, родом из южного Бостона. Все они молодцы. Вот этот — Том Плэт… Он мало говорит, но зато умеет петь и удачлив в рыбной ловле!

Звучное пение донеслось до их ушей из одной лодки.

— Да, это Том, — произнес Дэн, — он расскажет тебе завтра об «Orio». Смотри, вон голубая лодка позади него. Это мой дядя — брат отца! Как плохо он гребет! Я готов биться об заклад, что он опять сегодня обжегся «клубникой»; ему ужасно не везет!

— Чем обжегся? — переспросил Гарвей.

— «Клубникой». Мы так называем особый вид водорослей.

Теперь попробуем поработать. Правда ли, что ты говорил мне, что никогда ничего не делал? Тебе страшно начать?

— Я попытаюсь! — спокойно отвечал Гарвей и схватил веревку и железный длинный крюк, пока Дэн притащил устройство, которое он называл «верхний лифт». В это время к ним подплыл Мануэль в своей лодке. Португалец улыбнулся Гарвею и начал бросать рыбу на дек.

— Двести тридцать одна штука! — воскликнул он.

— Дай ему багор! — сказал Дэн.

Мануэль схватил багор, зацепил им за корму и прыгнул на шхуну.

— Тащи! — скомандовал Дэн, и Гарвей тащил, удивляясь, что лодка так легка.

— Держи! — и Гарвей держал, потому что лодка находилась на весу, над его головой.

— Спускай! — кричал Дэн, и, когда Гарвей спустил, Дэн поднял легкую лодку одной рукой и поставил ее позади грот-мачты.

— Легко! Эта лодка очень удобна для пассажиров!

— Ага! — подтвердил Мануэль. — Ну, как ты себя чувствуешь, милый? Вчера ночью мы поймали тебя вместо рыбы. Теперь ты сам ловишь рыбу. Каково!

— Я очень благодарен вам! — сказал Гарвей, снова роясь в своих карманах и вспомнив, что у него нет денег.

— Меня нечего благодарить! — возразил Мануэль. — Разве я мог допустить, чтобы ты утонул? Теперь ты — рыбак. Я сегодня не успел вычистить лодку. Слишком много дела. Дэн, дитя мое, вычисти за меня!

Гарвей двинулся вперед. Он мог и хотел помочь человеку, который спас ему жизнь.

Дэн бросил ему швабру, и юноша принялся чистить лодку, счищать ил, тину; делал он это, правда, неловко, неумело, но с полным усердием.

Целый ливень блестящей рыбы полетел в загородку.

— Мануэль, держи лодку! Гарвей, почисть ее!

— Эта лодка — словно утка на воде! — сказал Долговязый Джэк, высокий человек с седым щетинистым подбородком и длинными губами.

Троп в своей каюте что-то ворчал и громко сосал карандаш.

— Двести три штуки! Дай-ка взглянуть! — попросил человек, который был ростом еще выше Долговязого Джэка. Лицо его было безобразно из-за огромного рубца, тянувшегося от левого глаза до правого угла рта.