Пэлем Вудхауз - Том 8. Дживс и Вустер Страница 30

Они медленно двинулись к двери. Миссис Спотсворт тяжело опиралась на его руку. Как только они скрылись за дверью, Билл, провожавший их безумным взглядом, вскинул руки в жесте полного отчаяния.

— Дживс!

— Да, милорд?

— Это конец.

— Да, милорд.

— Она улизнула в нору.

— Да, милорд.

— Вместе со своей подвеской.

— Да, милорд.

— Так что, если вы не можете ничего предложить, чтобы выманить ее из комнаты, мы погибли. Можете вы что-нибудь предложить?

— В данную минуту нет, милорд.

— Я так и думал. Вы же всего лишь смертный человек, а тут задача вне… этого самого… как это говорится, Дживс?

— Вне пределов человеческих возможностей, милорд.

— Вот именно. Знаете, что я собираюсь сейчас сделать?

— Нет, милорд.

— Лечь спать, вот что. Лягу спать и постараюсь заснуть и забыть. Правда, заснуть мне конечно не удастся, где там, у меня каждый нерв торчит наружу и кончики завиваются.

— Возможно, если ваше сиятельство попробуете считать овец…

— Думаете, подействует?

— Это широко признанное средство, милорд.

— Гм. — Билл задумался. — Ну, что ж, можно попытаться. Покойной ночи, Дживс.

— Покойной ночи, милорд.

Глава XV

Не считая мышиного писка за дубовыми панелями и периодических шорохов в печных трубах, где ворочались во сне летучие мыши, в остальном Рочестер-Эбби стоял погруженный в сонное безмолвие. Настал общеизвестный колдовской час ночи. В Голубой Комнате, приятно уставшие за день, мирно спали Моника и Рори. Миссис Спотсворт отрубилась и посапывала в комнате королевы Елизаветы, а заодно и Помона в корзинке у нее под боком. В комнате Анны Болейн честный капитан Биггар, добрая душа, видел во сне добрые старые времена на реке Me Вонг, которая является, о чем и без нас хорошо известно читающей публике, притоком еще более многоводной и закрокодиленной реки Вонг Me.

В комнате-С-Часами бодрствовала Джил, бессонными глазами глядя в потолок, и Билл в комнате Генриха Восьмого тоже напрасно старался забыться дремотой. Средство, предложенное Дживсом, хоть и пользовавшееся широким признанием, все еще оставалось бессильным расплести сеть его забот.[43]

— Восемьсот двадцать две, — бормотал он. — Восемьсот двадцать три. Восемьсот двадцать…

Тут он замолчал, и восемьсот двадцать четвертая овца, выделявшаяся изо всех особенно бессмысленным выражением лица, так и повисла в воздухе. Дело в том, что раздался стук в дверь, такой тихий и почтительный, какой могла произвести рука только одного человека. Поэтому, когда минуту спустя дверь приотворилась и вошел Дживс, Билл нисколько не удивился.

— Прошу извинения у вашего сиятельства, — изысканным тоном произнес Дживс. — Я бы не потревожил вас, если бы не услышал из-за двери ваши слова, свидетельствовавшие о том, что моя рекомендация оказалась бесполезной.

— Да, покамест она еще не сработала, — сказал Билл. — Но входите, пожалуйста. Прошу. — Он был бы сейчас рад кому угодно, лишь бы это была не овца. — Не говорите мне, — вдруг приподнялся он на подушках, заметив блеск торжества в глазах гостя, — что вы что-то придумали.

— Да, милорд, я счастлив сообщить, что, по-моему, я нашел выход из создавшегося положения.

— Дживс, вы — чудо!

— Благодарю вас, милорд.

— Помню, Берти Вустер мне говорил, что нет такого затруднения, которого вы не сумели бы разрешить.

— Мистер Вустер всегда перехваливал меня, милорд.

— Какое там! Недохваливал. Если вы действительно нащупали способ преодолеть нечеловеческие трудности, возникшие на нашем пути…

— Насколько я понимаю, да.

Сердце Билла заколотилось о лиловую пижамную куртку.

— Подумайте хорошенько, Дживс, — умоляющим голосом произнес он. — Каким-то образом нам надо выманить миссис Спотсворт из комнаты и продержать ее снаружи на протяжении времени, достаточного для того, чтобы я ворвался туда, отыскал подвеску, схватил и выскочил обратно, и чтобы ни одна живая душа меня за этим делом не увидела. Если только я ничего не перепутал по причине нервного расстройства, вызванного пересчитыванием овец, вы утверждаете, что можете все это устроить. Но как? Вот вопрос, который напрашивается. Как можно это сделать? С помощью зеркал, как фокусники в цирке?

Дживс молчал. Его четкие черты исказила гримаса страдания. Словно ему неожиданно открылось нечто крайне огорчительное.

— Прошу меня простить, милорд. Я ни в коем случае не хотел бы позволить себе вольность…

— Говорите, говорите, Дживс. Я весь внимание. В чем дело?

— В вашей пижаме, милорд. Если бы я знал, что ваше сиятельство имеете обыкновение спать в пижаме лилового цвета, я бы вам этого решительно не посоветовал. Лиловый не к лицу вашему сиятельству. Мне уже случилось однажды из лучших побуждений выступить по аналогичному поводу перед мистером Вустером, который тогда тоже увлекался лиловыми пижамами.

Билл озадаченно посмотрел на Дживса.

— Что-то я не пойму, каким образом мы перешли на пижамы? — растерянно спросил он.

— Ваша пижама бросается в глаза, милорд. Такой едкий оттенок! Если ваше сиятельство послушаете меня и перейдете на спокойный синий или мягкий фисташково-зеленый…

— Дживс!

— Милорд?

— Сейчас не время судачить о пижамах.

— Очень хорошо, милорд.

— Собственно говоря, я себе, пожалуй, даже нравлюсь в лиловом. Но, как я уже сказал, это к делу не относится. Отложим дебаты до более благоприятного момента. Но только вот что я вам скажу, Дживс. Если вы действительно можете что-то дельное предложить по поводу этой дьявольской подвески и из этого получится то, что нам надо, я отдам вам эту лиловую пижаму, можете стереть ее в порошок, запахать в землю и посыпать сверху солью.

— Сердечно благодарен вам, милорд.

— Это будет дешевая плата за ваши огромные услуги. Ну, а теперь, когда вы меня так раззадорили, рассказывайте, о чем речь. Что вы такое задумали?

— Мой замысел очень прост, милорд. Он базируется на…

Билл поднял руку.

— Не говорите. Дайте мне самому догадаться. На психологии индивидуума. Правильно?

— Совершенно верно, милорд. Билл вздохнул с облегчением.

— Я так и знал. Что-то мне подсказало. Не раз и не два, попивая мартини с Берти Вустером в баре клуба «Трутней», я слушал, затаив дыхание, его рассказы про вас и психологию индивидуума. Он говорил, что стоит только вам дорыться до психологии индивидуума, и дело сделано, можно бросать в воздух шляпу и плясать на лужайке, Продолжайте же, Дживс. Я внимаю вам с замиранием сердца. Индивидуум, чья психология вас в данный момент занимает, это, как я понимаю, миссис Спотсворт? Я прав или не прав, Дживс?

— Вы совершенно правы, милорд. Не заметили ли вы, ваше сиятельство, что составляет главный интерес миссис Спотсворт и занимает первое место в ее мыслях?

У Билла отвисла челюсть.

— Неужели вы явились сюда в два часа ночи, чтобы заставить меня снова идти танцевать чарльстон с миссис Спотсворт?

— Нет-нет, милорд.

— Знаете, когда вы сейчас заговорили о ее главном интересе…

— В характере миссис Спотсворт есть и другая грань, которую вы упустили из внимания, милорд. Я согласен, что она заядлая любительница танцевать чарльстон, но больше всего ее интересуют потусторонние явления. С первой минуты, как она явилась в Рочестер-Эбби, она не устает выражать горячую надежду на то, что сподобится увидеть призрак леди Агаты. Именно на этом обстоятельстве я построил свой план, как раздобыть ее бриллиантовую подвеску, план, который зиждется на психологии индивидуума.

Билл откинулся на подушки, разочарованный.

— Нет, Дживс. Это не пойдет.

— Милорд?

— Я понял, к чему вы ведете. Вы хотите, чтобы я вырядился в плат и юбку с фижмами и пробрался в комнату, где спит миссис Спотсворт, чтобы она, если даже проснется и увидит меня, просто сказала: «А-а, призрак леди Аделы»! — перевернулась на другой бок и опять заснула. Ничего не выйдет, Дживс. Ничто не заставит меня облачиться в дамские одежды, даже ради такого важного дела. В крайнем случае я согласен снова налепить усы и нашлепку на глаз.

— Я бы вам не советовал, милорд. Даже на ипподроме некоторые клиенты, как я заметил, при виде вашего сиятельства отшатывались в испуге. А дама, обнаружив столь ужасное видение у себя в спальне, вполне способна завизжать на весь дом.

Билл беспомощно развел руками.

— Ну, вот видите. Ничего не получится. Ваш план аннулируется как несостоятельный.

— Нет, милорд. Ваше сиятельство, позволю себе заметить, не уловили его суть. Главное в том, чтобы выманить миссис Спотсворт вон из комнаты и тем самым создать условия, при которых ваше сиятельство сможете войти туда и завладеть подвеской. Я вызываюсь постучаться к ней и попросить ненадолго флакончик нюхательной соли.