Энтони Троллоп - Марион Фай Страница 32

Вивиан гостил у него в Горс-Голле.

— Я завтра еду в Лондон, — сказал Гэмпстед, когда они возвратились домой с охоты в субботу, — субботу, следовавшую за воскресеньем, в которое молодой лорд побывал в Парадиз-Роу.

— Завтра воскресенье — неудобный день для путешествий, — сказал Вивиан. — Фиц-Вильямы будут охотиться в Лильфорде в понедельник, поезд из Питерборо в 5 ч. 30 м., к нему приноровлен поезд из Оундля; распорядись, чтоб экипаж твой был подан в 4 часа 50 минут. Все это предусмотрено Провидением. В понедельник вечером я еду в Гаткомб, все совпадает, как нельзя лучше.

— Ты оставайся дома. Воскресенье, проведенное в одиночестве, дает тебе возможность очистить всю твою официальную переписку за две недели.

— Этим бы я занялся даже в твоем присутствии.

— Мне необходимо быть дома в понедельник утром. Кланяйся им всем от меня в Лильфорде. Я скоро опять вернусь, если сестра меня отпустит; а может быть, мне удастся убедить ее приехать сюда, прожить на биваках недельки две.

Сказано — сделано; в воскресенье он поехал в Лондон, а оттуда в Гендон-Голль. Надо заметить, что трудно было найти молодого человека, который имел бы более сильная побуждения дорожить своей забавой, или менее оснований отказаться от нее. Конюшни его были полны лошадей, погода была прекрасная, охота отличная, все его друзья окружали его, никаких других занятий у него не было. Сестра его намерена была провести еще неделю в замке Готбой, а Гендон-Голл сам по себе, конечно, не представлял ничего особенно привлекательного в конце ноября. Но Марион Фай была у него на уме, и план его созрел. План этот, конечно, мог быть приведен в исполнение во вторник, так же как и в понедельник; но им овладевало нетерпение, и в данную минуту он предпочитал Марион Фай, которой, вероятно, не найдет, лисицам, которых, конечно, нашел бы в окрестностях Лильфорда. План, собственно говоря, был несложный. Он отправится в Парадиз-Роу и посетит мистрисс Роден. Затем он объяснит ей, что произошло между ним и Джорджем, поручит ей передать оскорбленному клерку нечто в роде извинения. Потом он пригласит их обоих к себе обедать, как-нибудь до возвращения сестры. Каким образом имя Марион Фай тут замешается, как бы ее втянуть в эту затею, все это он должен предоставить случаю. В понедельник он вышел из дому около двух часов, и сделав порядочный крюк на Бакер-Стрит и Ирингтон, отправился в Галловэй в омнибусе. Он несколько стеснялся и затруднялся своими посещениями в Парадиз-Роу, так как начинал подозревать, что часть обывателей следит за ним. Неприятно, думалось ему, что имея приятеля в той или другой улице, не можешь навестить его не возбуждая внимания. Он не знал о существовании мистрисс Демиджон, Клары или мистрисс Дуффер, не знал также, из какого именно окна устремлены на него взгляды любопытных обитателей; но он сознавал, что его появление возбуждает интерес. Пока знакомство его в этой улице ограничивалось обитателями дома № 11, это не имело особого значения. Хотя бы соседи и узнали, что он коротко знаком с мистрисс Роден или ее сыном, об этом ему нечего много заботиться. Но если б ему удалось присоединить Марион Фай в числу своих галловэйских друзей, тогда, казалось ему, любопытные глаза могут и надоесть.

— Мистрисс Роден дома, — сказала горничная, — но у нее гости.

Тем не менее она ввела молодого лорда в гостиную. Гости действительно были. Это был день мистрисс Винсент, она была тут. Это одно было бы не важно, но с двумя пожилыми дамами сидела Марион Фай. Судьба ему благоприятствовала. Но теперь явилось затруднение объяснит цель своего появления. Неловко ему было выступить с общим приглашением, — общим по крайней мере относительно Марион Фай, — в присутствии мистрисс Винсент.

Разумеется, произошло представление. Мистрисс Винсент, которая часто слышала имя лорда Гэмпстеда, несмотря на свою суровость, поддавалась чарам аристократизма. Она была рада встретить молодого человека, хотя имела сильные основания думать, что он не есть несокрушимая скала в деле веры. Гэмпстед и Марион Фай обменялись рукопожатием точно старые друзья, а затем разговор сам собой коснулся Джорджа Родена.

— Надеюсь, вы не ожидали видеть моего сына? — сказала мать.

— О, нет, я хотел передать ему кое-что, что могу сделать и в записке.

Дебют был не совсем удачен, так как фраза эта заставила и мистрисс Винсент, и Марион подумать, что они лишние.

— Надо мне послать Бетси за коляской, — сказала первая. Коляска, привозившая мистрисс Винсент, всегда имела привычку удаляться за угол, в таверну, где кучеру удалось создать для себя самые приятные отношения.

— Пожалуйста, не беспокойтесь, — сказал Гэмпстед, так как заметил по некоторым сборам мисс Фай, что она найдет нужным последовать за мистрисс Винсент. — Я напишу два слова Родену, и они скажут ему все, что я имею передать.

Затем старушка возвратилась к вопросу, который обсуждали до появления лорда Гэмпстеда.

— Я приглашала эту молодую особу, — сказала мистрисс Винсент, — поехать со мной дня на два, на три в Брайтон. Положительно дознано, что она никогда не бывала в Брайтоне.

Так как мистрисс Винсент ездила в Брайтон два раза в год, на месяц в начале зимы и на две недели весною, то ей казалось чудом, чтоб кто-нибудь, даже живущий в Галловэе, никогда там не бывал.

— По моему мнению это было бы прекрасно, — сказала мистрисс Роден, — если отец ваш вас отпустить.

— Я никогда не разлучаюсь с отцом, — сказала Марион.

— Неправда ли, милорд, — сказала мистрисс Винсент, — что по ее виду перемена воздуха была бы ей полезной?

С этого разрешения, лорд Гэмпстед воспользовался случаем посмотреть на Марион, и убедился, что ей никакая перемена не требуется. Улучшить тут ничего нельзя было; но его вдруг осенила мысль, что он также мог бы провести два, три дня в Брайтоне, и что там ему легче было бы устроить свои дела, чем в Парадиз-Роу.

— Действительно, — сказал он, — перемена всегда полезна. Я сам не люблю долго оставаться на одною месте.

— Иным людям поневоле приходится оставаться на одною месте, — с улыбкой сказала Марион. — Отец должен ходить на службу, ему было бы очень неприятно, если б не было никого, кто подавал бы ему есть и сидел с ним за столом.

— Он мог бы отпустить вас на день или на два, — сказала мистрисс Роден, которая знала, что Марион было бы полезно иногда оставлять Лондон.

— Я уверена, что он не отказал бы вам в такою маленьком развлечении, — сказала мистрисс Винсент.

— Он никогда ни в чем мне не отказывает. Мы ездили в апреле в Коус, на две недели, хотя я совершенно уверена, что сам папа предпочел бы оставаться дома все это время. Он не верит в новомодную теорию перемены воздуха.

— Не верить? — сказала мистрисс Винсент. — А я так верю. Там, где я живу, в Вимбльдоне, скорей деревня, чем город; но просиди я круглый год на одною месте, я так бы захандрила и расклеилась, что, вероятно, году бы не прошло и меня бы схоронили.

— Отец говорит, что когда он был молод, только люди высокого происхождения и high-life[6] каждый год уезжали из города; и что люди жили тогда так же долго, как и теперь.

— Мне кажется, люди приучаются жить и умирать, смотря по обстоятельствам, — сказал Гэмпстед. — Предки наши делали многое, что мы считаем положительно вредным. Они пили нефильтрованную воду и целую зиму ели соленое мясо. Они очень плохо мылись и не имели никакого понятия о вентиляции. А тем не менее они умудрялись жить.

Марион Фай, однако, разупрямилась, и объявила о своем намерении отказаться от любезного приглашения мистрисс Винсент. Об этом еще было много толков, так как Гэмпстед ухитрился сделать несколько разнообразных предложений.

— Он сам очень любил море, — говорил он, — и повезет их всех, включая мистрисс Винсент и мистрисс Роден, на своей яхте, если не в Брайтон, то в Коув.

Декабрь не был особенно удобным временем для поездок водою, а так как в Брайтон можно было попасть, проехав час по железной дороге, он вынужден был отказаться от этого предложения, слегка посмеявшись над собственной несообразительностью.

Но все это говорилось так весело и ласково, что он окончательно покорил сердце мистрисс Винсент. Она оставалась гораздо дольше обыкновенного, к выгоде хозяина таверны, и наконец, в самом радужном расположении духа, послала Бетси за угол.

— Право, лорд Гэмпстед, — говорила она, — прежде, чем и уеду, мне надо взять с вас штраф. Придется мне заплатит за второй час, так я с вами заболталась.

С этим она уехала.

— Незачем вам уходить, Марион, — сказала мистрисс Роден, — если лорд Гэмпстед не имеет сообщить мне чего-нибудь особенного. — Лорд Гэмпстед заявил, кто особенного он ничего сообщить не имеет, и Марион осталась.

— А я имею сообщить вам некто особенное, — сказал Гэмпстед, — когда старшая гостья наконец уехала, — но мисс Фай может узнать это так же, как и вы. Когда мы шли в Гендон, в воскресенье, разговор коснулся вопроса, относительно которого мы с Джорджем разошлись во мнениях.