Бернард Шоу - Новеллы Страница 32

Фрэнклин. Господи твоя воля, почему я не могу предпочесть несварение желудка и содержательную беседу, вместо того чтобы гоняться вокруг бильярдного стола за своим здоровьем?

Клара. Когда у тебя несварение желудка, ты совершенно невыносим. А Кону хочется курить. Ступайте оба.

Фрэнклин. Ну, ладно. (Выходит, насупясь.)

Конрад. Я готов на все, только бы дали жить спокойно. (Выходиту вынимая по пути трубку.)

Клара. А ты, Сэвви, отведи Рози с Иммом в гостиную; будем музицировать. Имм еще не слышал, как Рози играет, и чем скорей он через это пройдет, тем лучше.

Миссис Эттин (направляясь к двери). Вы в самом деле хотите послушать музыку, мистер Чэмпернун?

Имменсо (следуя за нею). Когда я жажду битвы и победы, мне нужны звуки волынок, миссис Эттин. Моя жена подражает им на черных клавишах рояля. А я вместо барабана бью в гонг, которым созывают к обеду. (Они выходят.)

Сэвви. Пойдемте, Билл.

Хэслем с готовностью встает.

Клара. Нет, пускай Билл останется, мне нужно с ним поговорить. А вы ступайте.

Сэвви удивленно смотрит на Хэслема, у которого вытягивается лицо; потом медленно выходит.

Сядьте.

Хэслем садится.

Клара (также садясь). Мистер Хэслем, вы позволите и мне называть вас просто Билл?

Хэслем. Разумеется, как вам будет угодно.

Клара. Не думайте, что я слепа, подобно мистеру Барнабасу. Каковы ваши намерения, молодой человек?

Хэслем (глаза у него блестят). Я только что объявил их мистеру Барнабасу.

Клара. Как!!!

Хэслем (наслаждаясь произведенным впечатлением). Вот потеха!

Клара. Не вижу тут ничего потешного. Вы не смоли разговаривать с мистером Барнабасом, когда мне Сэвви но сказала пи слова. И что же ответил Фрэнклин?

Хэслем. Вы пошли и не дали ему ответить. Но, кажется, все сошло гладко.

Клара. Нечего сказать, хорош отец! Неужели он ни о чем даже не опросил?

Хэслем. Вы лишили ого этой возможности.

Клара. Каковы ваши средства?

Хэслем. Мой доход составляет сто восемьдесят фунтов годовых; а за дом с обстановкой я должен платить триста.

Клара. Благородная бедность. И, разумеется, никаких видов на будущее. Епископом вам не бывать.

Хэслем. Да, едва ли. Ха-ха! Вот потеха!

Клара. Ну что ж. Могу сказать только, что, если у нее хватит глупости выйти за вас, я ей помешать не в силах. Так что на меня не рассчитывайте. Вы сами впутались в это дело, пеняйте теперь на себя.

Хэслем. Я в ужасе. Или нет, вернее сказать, я в восхищении.

Клара. А что скажут ваши родители?

Хэслем. Ну, они давно махнули на меня рукой. В семье ведь не без урода. Они надеются, что на деньгах женится мой брат.

Клара. Что ж, по-видимому, у вас очень разумные родители: вот единственное утешение. Жаль, что про вас этого не скажешь. Вы ведь знаете, что Кон совсем с ума спятил и Фрэнклин тоже тронулся? Они намерены жить триста лет. Не знаю, чем все это кончится. Я вынуждена делать вид, будто ничего не произошло, но… (Едва удерживает слезы)

Хэслем (в сильном беспокойстве). Полно, миссис Барнабас, не принимайте это так близко к сердцу. Я и не подозревал, что вас это огорчит. Поверьте, я вам глубоко сочувствую.

Клара. Вы, видно, за дуру меня считаете. Неужели вам могло прийти в голову, что я верю их вздорной болтовне о Творческой Эволюции или как там они ее называют?

Хэслем. Это всего лишь причуда. Поверьте, хотя у мужчин бывают самые нелепые причуды, они остаются в здравом уме. Им это даже полезно. Если у них нет причуд, они пьянствуют, или играют на бирже, или читают классиков, или находят себе еще какое-нибудь несносно скучное занятие.

Клара (несколько утешившись). Вы в самом деле так думаете, Билл?

Хэслем. Уверяю вас. Мой брат помешан на гольфе. Моя мать помешана на садоводстве. Как видите, они не принадлежат к интеллектуальным людям. А мистер Барнабас и доктор непременно должны помешаться на чем-то интеллектуальном. Эта выдумка насчет трехсот лет жизни для них истинное спасение.

Клара. Ну, вы меня утешили. Видит бог, как мне это необходимо. Спасибо. Обрести у зятя утешение для меня важней целой кучи денег. Сэвви все равно их промотает, будь у вас хоть миллион фунтов. Сколько она транжирит на одни туфли! А ведь пара стоит теперь сорок пять шиллингов.

Хэслем. Миссис Барнабас, я весьма вам признателен за вашу благосклонность.

Клара. На свете немногие заслуживают благосклонности. (Оценивает его взглядом.) В конце концов, почему бы вам все же не стать архиепископом. Старый архиепископ Четтлский, который воспитывал в Дурхеме моего отца, был такой же смешной.

Хэслем. К этому можно привыкнуть, стоит только узнать меня поближе.

Клара. Я ведь и сама немножко смешная. Дураки выводят меня из терпения. А вам они как будто даже нравятся. Можете вы примириться с такой тещей, как я? Я не стану бывать у пас слишком часто.

Хэслем. О лучшей теще я и мечтать не смел. Подумать только, вы оказались такой веселой, вот потеха.

Клара (польщена). И прекрасно. А теперь идите скорей в гостиную да попросите Рози сыграть.

Хэслем. Я куда охотней послушал бы Сэвви.

Клара. Сэвви сейчас не в духе. А Рози жаждет сыграть «Канун святого Непомука», потому что Фрэнклин всегда выходит из бильярдной послушать. Имм не догадается ее попросить, он только заговорит ей зубы. Сжальтесь над нею и попросите сыграть что-нибудь из Гуго Вольфа.[37]

Хэслем. Вот так штука выйдет, если дядюшка Имм начнет приударять за миссис Эттин вместо мистера Барнабаса, правда?

Клара. Имм лишен музыкального слуха. Пианино на него, во всяком случае, не подействует.

Из гостиной доносится долгий, заунывный аккорд на ре и соль бемоль. Потом там начинают играть на черных клавишах «Марш Кэмпбеллов».

Вступает барабанное сопровождение, сначала похожее на детскую забаву, но потом удары гонга крещендо переходят в настоящий экстаз.

Хэслем. Пианино-то действует! Вот потеха!

Клара (с возмущением). Ого!

Сэвви (вбегает). Мама, скорей останови дядю Имма. Если он пойдет в пляс, весь дом рухнет. Ой, послушайте только! (Затыкает пальцами уши.)

Клара (выбегает за дверь). Перестаньте, да перестаньте же! Имм! Рози! Прекратите эту какофонию.

Сэвви (с треском захлопывает дверь). Слышали вы когда-нибудь такое? Дядюшка Имм совсем впал в детство.

Шум обрывается, слышно, как гонг, вырванный кем-то у Имма, по-видимому Кларой, летит на ковер. Пианино благоразумно смолкает.

Так чего же мама хотела от вас?

Хэслем. Спрашивала о моих намерениях. Вот потеха!

Сэвви. И здорово она бесилась?

Хэслем. Ничуть не бывало. Она выслушала меня с кротостью. Просто прелесть, что за женщина.

Сэвви. Билл!!

Хэслем. Право слово. Я и не ожидал. Мы с ней отлично поладим.

Сэвви. Раз так, я не согласна. Она заморочила вам голову.

Хэслем. Но почему? Разве вы не рады?

Сэвви. Рада! Да я для того и выхожу за вас, чтоб от нее избавиться. Нет, Билл, свадьбы не будет. Если она заморочила вам голову, я уж лучше останусь дома. И как только она ухитряется всех морочить? Почему меня одну она даже морочить не соизволит?

Хэслем. Но она вовсе меня не морочила: она действовала напрямик, и я сдался. Что мне еще оставалось? Я был готов стоять до последнего, если она бросится в бой. Но она бросилась мне на шею. Я не виноват.

Сэвви. Как это отвратительпо. Все мужчины одинаковы: они не могут устоять перед женщиной, если она считается только с собой.

Хэслем. Кажется, в известном смысле я ей понравился.

Сэвви. Она всегда хотела иметь сына. Этого хочет всякая женщина, неравнодушная к мужчинам; если женщина хочет дочь, ей нужна только живая кукла. Когда я родилась, это было для нее горьким разочарованием. А теперь она отнимает у меня вас, как отнимает все на свете.

Хэслем. Знаете, я испытываю точно такое же чувство к своему отцу. Просто чудо, как моя матушка терпит это.

Сэвви. Вам незачем расхваливать свою матушку: взгляните лучше на моего отца! Вы же видите, как он это терпит.

Хэслем. Я убежден, что это наказание божие. Но без них, надо признать, никак не обойдешься.

Сэвви. Билл, с вами никакого терпения не хватит. Я стараюсь затеять ссору, а вы отказываетесь. Вы просто трус.

Хэслем. Но к чему ссориться? При желании я мог бы просто-напросто огреть вас по голове, и готово дело.

Сэвви (неистово сжимает его в объятиях и сопровождает поцелуем каждое слово). Свинья. Дурак. Идиот. Чудо-юдо.

Хэслем. Любовь моя.

Снаружи слышатся удары в гонг. Они отскакивают друг от друга. Входит Имменсо, изображая вождя шотландского клана, причем гонг заменяет ему щит, а стек — палаш. Для полноты сходства он накинул на плечи дорожный плед. Он марширует по комнате, напевая «Кэмпбеллов». За ним входит миссис Эттин со смешанным выражением досады и удовольствия на лице и садится на диван.