Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 83 Страница 33

52.

1866 г. Октября 29. Чернь.

Пріѣхали въ Чернь около 9-ти и рѣшили ѣхать прямо на Никольское. Хотя и грязь ужасная, но думаю, что временемъ выгадаемъ. — Отъ Сергіевскаго я спалъ все время, также и Таня, и до сихъ поръ я одобряю ночную ѣзду. Съ тѣхъ поръ какъ я уѣхалъ, только и случилось событій, что сонъ. — И сонъ я видѣлъ, что Красила нашелся и бѣжитъ по прешпекту, а за нимъ его щенята. Красила — сука, а щенята его сороконожки насѣкомые, и ихъ безчисленное множество.—

Теперь ужъ можно опредѣлить приблизительно, что раньше 3 часовъ мы въ Чермошню никакъ не попадемъ, и то дай Богъ. —

Прощай, душенька, цѣлую тебя.

На четвертой странице: Ея Сіятельству Графинѣ Софьѣ Андреевнѣ Толстой. На Ясенедкую станцію.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 49—50. Датируется на основании предшествующего письма: от Сергиевского до Черни 35 верст, следовательно, выехав в пятом часу утра, Толстой с Т. А. Берс в тот же день в 9 часов утра были в Черни.

* 53.

1866 г. Октября 30. Черемошня.

Милый другъ!

Пріѣхали мы вчера въ 5 часовъ вечера. Кое какъ дотащились въ каретѣ на Никольскихъ лошадяхъ. У Дьяковыхъ все по старому. Они ужасно обрадовались. Долли1 очень плоха. И съ вечера начались разговоры о заграничной поѣздкѣ. Я проснулся нынче — Дьяковъ разсказываетъ, что Долли не спала всю ночь отъ страшной боли. Мы поговорили съ нимъ о заграницѣ. Я подпускалъ тонкіе доводы въ пользу, онъ ушелъ и, вернувшись, позвалъ меня на совѣщаніе. Они окончательно рѣшили ѣхать, вѣроятно, въ ноябрѣ. Таня рѣшила возвращаться со мной, и всѣ они просятъ меня остаться еще день.

Какъ мнѣ это ни тяжело, я согласился, тѣмъ болѣе, что Таня ослабѣла и устала. Послѣ завтра мы выѣдемъ2 и будемъ во вторникъ,3 въ ночь, но я еще попробую уговорить ихъ отпустить Таню выѣхать раньше. — Ежели ты и дѣти здоровы, то вѣрно одобришь даже наше рѣшеніе. Авось у тебя все хорошо. Въ Никольскомъ4 дѣла нехороши. Гречиха такъ плоха умолотомъ, что вмѣсто 1,000 р. дастъ 300, а скотина въ Никольскомъ собственно подохла вся — 65 штукъ. —

Посылаю это письмо съ нарочнымъ въ Чернь. Надѣюсь, оно дойдетъ до тебя въ понедѣльникъ.

Прощай, душечка, обнимаю и цѣлую тебя въ глаза и во всю.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Публикуется впервые. Датируется 30 октября на основании предшествующего письма, в котором сказано: «раньше 3 часов мы в Черемошню никак не попадем», в настоящем же письме Толстой пишет: «Приехали мы вчера в 5 часов вечера».

1 Дарья Александровна Дьякова, жена Д. А. Дьякова. Т. А. Берс писала о ней С. А. Толстой 22 ноября 1866 г.: «Приехала Доля [в Москву] всё такая же больная. Папа нашел ее очень плохою, и на меня такое отчаяние и уныние вчера вечером нашло, как точно ее уже похоронили..... Дьяковы совсем собираются за границу, а папа говорит, что Доле это ничего не поможет, и это-то и ужасно. Как ни поверни, для нее всё гадко».

2 На самом деле Толстой выехал 31 октября, а Т. А. Берс осталась. Последняя писала С. А. Толстой 1 ноября из Черемошни: «Как уехал вчера Левочка, мне сделалось так невыносимо скучно, что я, если бы он вернулся, наверно поехала бы с ним назад». Тут же Т. А. Берс высказывает предположение выехать в Ясную поляну 7 ноября 1866 г.

3 1 ноября.

4 Никольское-Вяземское, имение Толстого.

54.

1866 г. Ноября 10. Тула.

Ну вотъ, милый другъ, съ нами и случилось то, чего я боялся — сломалось колесо, и мы за нимъ простояли 11/2 часа, и еще теперь стоимъ около часа. Особенно странный и счастливый случай, что въ самую критическую минуту, когда мы стояли посереди дороги, мы встрѣтили Якова.1 Онъ намъ много помогъ. Дай ему отъ меня 1 руб. сер. — Какова собака Шумка?2 Прелесть. — То, что мы опоздали, не доказываетъ, что я пріѣду позже. Только Берсовъ перебудимъ. А[ндрей] Е[встафьевичъ] встанетъ, услышитъ меня и закричитъ во весь домъ. Я здоровъ и спокоенъ, дай Богъ, чтобъ къ добру. Завтра жду твоей телеграммы. Мы пріѣдемъ, ежели теперь не будетъ несчастій, все таки часу во 2-мъ. Прощай, думай, что теперь меньше дня до свиданья. Главное, какъ можно меньше предпринимай. И въ случаѣ чего, не торопись. Все образуется. О Сережѣ телеграфируй, да ты и сама знаешь. Таня благополучна, но не ѣстъ и начала не ходить.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые напечатано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 52. Датируется десятым ноября на основании ответного письма С. А. Толстой, в котором она благодарит «за присланную записочку из Тулы» и пишет: «как мы вчера [т. е. 10 ноября] с тобой прощались».

1 Я. В. Цветков. Т. А. Кузминская, с которой ехал Толстой, так описывала в своих воспоминаниях этот эпизод: «Дорогой у нас соскочило колесо, и мы стояли полтора часа. К счастью проезжал тут один из наших работников; он отдал нам свое колесо, а сам, перевязав что-то, как-то поехал дальше» («Моя живнь дома и в Ясной поляне», III, 1928, стр. 123).

2 Об этой собаке Л. А. Берс писала С. А. Толстой в Ясную поляну: «Посылаю вам нашего зверя выходца, стеречь ваших овец и телят, которых он очень любит, потому что он вырос и выпоен вместе с нашим теленком, целуются и играют вместе, ей только шесть месяцев. Щенка мы не могли тебе дать, потому что не отыскали ей мужа по росту летом, хотя я и хлопотала, да напрасно, вероятно она останется всегда в девках, как ее Трифовна прозвала еще с детства; еще ее зовут Шумка» (письмо от 6 сентября 1864 г.; хранится в ГТМ).

55.

1866 г. Ноября 11. Москва.

Вотъ мы и пріѣхали, милая моя голубушка. И пріѣхали благополучно и всѣхъ застали благополучными. Ѣхали мы скорѣе, чѣмъ думали, такъ что подъѣхали къ дверямъ гофъ-медиковымъ въ концѣ 7-го часа. Не знаю, гдѣ кто былъ, но очутились всѣ съ извѣстнымъ тебѣ визгомъ на лѣстницѣ и въ столовой. Андр[ей] Евст[афьевичъ] точно такой же, какой былъ прошлаго года, — онъ очень былъ радъ щенку1 и помѣстилъ его у себя въ пристройкѣ. Люб[овь] А[лександровна] потолстѣла. Очень рада Танѣ, но я вижу въ ея глазахъ и рѣчахъ непріязненную arrière pensée,2 что Таня уѣзжаетъ съ Дьяковыми.3 Оба родителя, какъ ты и предполагала, упорно стоятъ на томъ, что у Тани не можетъ быть чахотки, — съ самоувѣреннымъ озлобленіемъ, даже Л[юбовь] А[лександровна]. О поѣздкѣ Тани говорятъ еще мелькомъ, не останавливаясь и какъ бы предчувствуя, что этотъ предметъ еще будетъ продолжительнѣе обсуживаться. — Петя4 еще и очень выросъ. И еще не веселъ. Володя5 нездоровъ, — горло болитъ, — и имѣетъ пасмурный, но кроткій видъ. Степа6 веселъ и доволенъ; онъ 3-мъ въ своемъ классѣ и надѣется быть на золотой доскѣ. Славочка7 на мои глаза все такой же. Лиза8 съ Таней внизу, въ большой комнатѣ. Володя съ Степой въ вашей пристройкѣ. Петя въ няниной комнатѣ и я съ нимъ.

Мы по Таниной методѣ ничего не ѣли всю дорогу, и благодаря тому я пріѣхалъ очень свѣжъ; но теперь напился чаю, поѣлъ тетеревовъ, к[отор]ыхъ съ своимъ милымъ, наивнымъ гостепріимствомъ мнѣ нарѣзывалъ Андр[ей] Евс[тафьевичъ], и теперь лицо горитъ, усталъ и лѣнивъ. Впрочемъ и не знаю, что можетъ еще быть очень интереснаго. Л[юбовь] А[лександровна] очень расспрашиваетъ про нашихъ дѣтей. Даже трогательно. Сашѣ9 будемъ телеграфировать. Ольга Обакумова выходитъ за Матвѣева,10 Танинъ на безрыбьи ракъ рыба! такъ велитъ написать Лиза. Лиза нѣсколько похудѣла, у ней страшно болѣлъ корень зуба, к[отор]ый ей вырѣзывали, выпиливали съ мучительной болью.

Завтра пойду къ Башилову,11 въ типографію12 и въ Румянц[евскій] музей читать о масонахъ. Прощай, душенька, голубчикъ, знай и помни, что я о тебѣ не меньше твоего думалъ дорогой, думаю теперь и буду думать. Прощайте, милые Соня, Сережа, Таня, Илюша.13 Цѣлую руку тетеньки. — До завтра.14

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 52—53. Датируется одиннадцатым ноября на основании следующего письма от субботы (12 ноября), начинающегося словами: «Вот, мой милый друг...... второй день и второе письмо».

1 Еще в письме от 3 августа 1866 г. А. Е. Берс писал Толстому: «Что поделывают щенята Доры? Я прошу тебя, если возможно, оставить мне двоих». Т. А. Кузминская вспоминала: «С нами ехал щенок Доры для моего отца» («Моя жизнь дома и в Ясной поляне», III, стр. 123).

2 [заднюю мысль,]

3 C. A. Толстая писала в дневнике под 12 ноября: «Лева в Москве, Таню повез. Ее здоровье плохо, и это приводит меня в отчаяние..... Она вероятно поедет с Дьяковыми в Италию» (1860—1891. М. 1928, стр. 96).

4 Петр Андреевич Берс, которому было тогда семнадцать лет.

5 Владимир Андреевич Берс, ему было тринадцать лет.

6 Степан Андреевич Берс, одиннадцати лет.