Книга о Ласаро де Тормес - Автор Неизвестен Страница 35

— Донья, — сказал король, — аудиенция окончена.

Тогда она и ее дуэньи, сделав перед его величеством в знак почтения подобающий поклон, вернулись к нам. И, узнав о воле короля, мы сей же час покинули город в строгом строю и отправились в лес. От голода мы не умирали, так как насытились трупами врагов, да к тому же приказали тем, кто не был отягощен оружием, взять с собой запасы продовольствия на три-четыре дня, оставив в городе столько, чтобы и его жители, и двор были сыты; и было бы большим грехом не просить Господа, чтобы он, оберегая просящих, каждую неделю насылал на них такие же невзгоды.

Как только наши ушли из города, его жители вернулись в свои дома, которые нашли в том же виде, что и покинули, а король приказал, чтобы ему доставили всё добро из дома убитого главного военачальника; и было этого добра столько, и всё — такого отменного свойства, что во всех морях не найти короля, владевшего бы подобными вещами; и одного этого оказалось достаточно, чтобы король поверил в злодеяния генерала, так как счел, что найденное не могло быть добыто честным путем, но злоупотреблениями и обманом, в том числе и хищением королевского имущества.

После этого он явился в свой Совет и, так как в нем не все были сплошь злодеи, его члены были вынуждены признать, что, если всё обстоит так, как говорят защитники Лиция, то последний не так уж и виновен, тем более что его величество приказал, чтобы приговор Лицию не приводили в исполнение до тех пор, пока король полностью не удостоверится в его вине. Кроме того, привратник, который доставлял королевский указ, объявил о ловушке, в которую его заманил обманщик: о том, как он зазвал его в свой дом и сказал, что в нем находятся судьи, а потом не дал выйти и сочинил подложную бумагу. Алькальды же перед королем подтвердили, что это — правда и что главнокомандующий послал их сказать, что его величество им приказал незамедлительно, сей же час привести в исполнение приговор, а чтобы ускорить казнь, велел не проводить, по обычаю, преступника по городским улицам; и что они, поверив, что таков приказ его величества, приказали Лиция тут же обезглавить. Таким образом король узнал о великой вине своего командующего и проник в суть дела, и чем больше он в нее вникал, тем больше обнаруживалась правда.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,

ПОВЕСТВУЮЩАЯ О ТОМ, КАК СЕНЬОРА КАПИТАНША СНОВА ЯВИЛАСЬ К КОРОЛЮ, И О БЛАГОЖЕЛАТЕЛЬНОМ ОТВЕТЕ, КОТОРЫЙ ПРИНЕСЛА ПО ВОЗВРАЩЕНИИ

Итак, мы провели этот день и ночь в лесу, не очень утруждая себя, а на следующий день сеньора капитанша со своей свитой вернулась во дворец. И, чтобы не быть многословным, скажу, что сеньор наш король на сей раз сменил гнев на милость и принял ее очень хорошо с таковыми словами:

— Добродетельная донья, если бы у всех моих подданных были такие разумные и мудрые супруги, то сколь бы тогда приумножились их добрая слава и их добрые дела и как бы я был этим счастлив. Я говорю это воистину потому, что ваш ум и ваши мудрые рассуждения смягчили мое негодование и избавили вашего мужа и его сторонников от моего гнева и немилости. И поскольку сегодня, в отличие от вчерашнего дня, я лучше обо всём осведомлен, скажите супругу, чтобы, полагаясь на мое слово, он, его спутники и друзья, ничего не опасаясь, явились ко двору; а чтобы избежать скандала, пусть он пока, до моего приказа, побудет под домашним арестом. А вы почаще появляйтесь у нас, ибо мне очень приятно видеть вас и слушать ваши складные, рассудительные речи.

Сеньора капитанша поцеловала ему хвост, всячески благодаря его за столь возросшее расположение, что она отлично умела делать, и с тем вернулась к нам с весьма радостной вестью, хотя некоторым из наших казалось, что мы не должны следовать приказу короля, ибо он-де только притворяется, чтобы схватить нас. В конце концов, как верные подданные, мы решили исполнить указ его величества и, приложив немало усилий, чтобы добыть гарантию безопасности — а ею были наши вооруженные рты, которым мы доверяли особенно, если наша верность ставилась под сомнение, — тут же двинулись в город и вошли в него; встречало нас множество друзей, которые нас приветствовали, завидев наш ровный строй, тогда как раньше опасались делать это, как о том гласит изречение древнего мудреца: «Когда Фортуна посылает нам несчастья, она пугает друзей, пускающихся в бегство, но именно превратности судьбы дают нам понять, кому мы любы, а кому нет»[142].

Мы расположились на постой в наименее населенной части города, где без труда нашли множество пустующих домов безо всяких признаков жизни, коей мы лишили их обитателей. Мы поселились как можно плотнее и приказали, чтобы никто из наших частей не выходил в город, — пусть все видят, что мы выполняем указ его величества.

А тем временем сеньора капитанша каждый день появлялась у короля, который с ней очень подружился — больше, чем мне хотелось бы, хотя с виду ничего нечистого меж ними не было, ибо за всё своей невинностью и приятством, не говоря уж о теле, заплатила красавица Луна. Ведь капитанша отправлялась на встречи с королем со своей сестрой, а, как говорят, «кому — поклоны, а кому — поклонники», и король так к той привязался, что сделал всё, чтобы добиться ее любви, хотя, как мне кажется, капитанша тут была сестре не советчица, в то время как Лиций узнал о происходящем и почти обо всём мне поведал, спрашивая, что я обо всём этом думаю. Я ему сказал, что не вижу в этом большого греха, особенно если учесть, сколь это способствует нашему освобождению. И так произошло, что сеньора Луна приобрела над его величеством такую власть, а он был ею столь ублажен, что не прошло и недели, как она походатайствовала за нас и мы все были прощены.

Король освободил пленника от уплаты налога[143] и приказал всем нам прибыть во дворец. Лиций поцеловал королю