Уильям Теккерей - Базар житейской суеты. Часть 1 Страница 37

Будь старуха Пикертонъ, при настоящихъ обстоятельствахъ, повѣренной миссъ Седли, она употребила бы всѣ зависящія отъ нея средства потушить роковую страсть въ юномъ сердцѣ неопытной дѣвицы; но безъ успѣха, будьте въ этомъ рѣшительно убѣждены. Любовь для нѣкоторыхъ женщинъ составляетъ неотъемлемую принадлежность ихъ нравственного инстинкта. Есть женщины, созданныя для любви, и естѣ женщины, созданныя для интригъ; да ниспошлетъ судьба почтенному холостяку, читающему эти строки, такую суженую-ряженую, какой онъ самъ себя считаетъ достойнымъ!

Страшно подумать, но миссъ Амелія Седли, подъ вліяніемъ всесильныхъ впечатлѣяій, почти совсѣмъ перезабыла дюжину своихъ дружковъ на Чизвиккскомъ проспектѣ, какъ это, впрочемъ, обыкновенно бываетъ съ особами ея эгоистической натуры. Былъ только одинъ предметъ постояннымъ властителемъ ея думы, но съ кѣмъ же станетъ она дѣлиться своими мыслями и чувствомъ? Миссъ Сальтиръ прехолодная дѣвица, а миссъ Шварцъ, несмотря на свой шелковичные курчавые волосы, едва ли способна углубиться въ изліяніе сердечныхъ ощущеиій. Амелія брала къ себѣ на домъ въ каникулярные дни Лауру Мартинъ, ту самую малютку, которая называла ее мамашей въ своихъ письмахъ, и мнѣ заподлинно извѣстно, что Лаура Мартинъ сдѣлалась повѣреннюю всѣхъ тайнъ своей молоденькой мамаши. По выходѣ изъ академіи, Лаура совсѣмъ перейдетъ къ ней на вѣчное житье, и теперь, въ ожиданіи этого благополучія, Амелія сообщила ей нѣсколько назидательныхъ уроковъ относительно того, въ чемъ собственно состоптъ страсть любви, и какой характеръ имѣютъ любовныя напасти, что, натурально, въ высшей степени было ново и полезно для этой молодой особы. Увы, увы! Я почти увѣренъ, что героиня моя немножко повихнулась. Чего жь вы хотите? Отъ любовныхъ напастей голова всегда идетъ кругомъ, — это вы знаете по опыту, мой возлюбленный читатель.

Отчего жь почтенные родители не старались охолодить горячку этого юного сердца? Такъ, ни отчего; не старались, да и только! Старикъ Седли не обращалъ вниманія на матерію этого калибра. Съ нѣкоторого времени онъ сдѣлался особенно задумчивъ, и дѣла Сити поглощали всѣ его мысли. Мистриссъ Седли была вообще старушка легкомысленная, и ей даже неизвѣстно было; что такое ревность. Мистеръ Джозефъ обрѣтался въ Челтенгемѣ, и состоялъ по сію пору подъ бащмакомъ нѣкоей ирландской вдовицы.

И жила миссъ Амелія одна подъ родительской кровлей; и сердце ея билось сильнѣе и сильнѣе, и никто не думалъ удержать быстрого полета ея фантастическихъ мечтаній, и не видѣла она милого дружка по цѣлымъ днямъ, по цѣлымъ недѣлямъ! Что жь мудреного? Джорджъ состоитъ на дѣйствительной службѣ, и не брать же ему отпускъ изъ Четема; это какъ-разъ могло бы испортить его служебную каррьеру. Бываетъ онъ и въ городѣ, это правда, часто бываетъ; но у него есть пріятели, друзья, двѣ чернобровыя сестрицы, есть обширный кругъ знакомыхъ, а извѣстно, что Джорджъ Осборнъ — честь, слава и краса для всякого порядочнаго общества. Притомъ, когда бываетъ онъ въ Четемѣ, гдѣ стоитъ его полкъ, служебныя хлопоты не позволяютъ ему писать длинныя письма. Амелія не ревнуетъ.

Я знаю, гдѣ у нея хранится одинъ секретный пакетецъ, и могу, если угодно, забравшись ночью въ ея комнату, подобно… подобно синьйору Джакимо… Нѣтъ, это нехорошо. Я терпѣть не могу ночныхъ похожденій à la signor Jachimo.

Но если Джорджъ Осборнъ писалъ на ухорскій манеръ, съ лаконизмомъ человѣка, посвященного службѣ извѣстнаго сорта, то «письма миссъ Амеліи Седли къ мистеру Осборну», будь только они изданы, распространили бы эту незатѣйливую повѣсть до восьмнадцати огромныхъ томовъ мельчайшаго шрифта, которыхъ не дочиталъ бы до конца самый усердный читатель сантиментальной натуры. Не только исписывала она кругомъ цѣлые листы огромного формата, но и переписывала цѣлыя страницы чужихъ стихотвореній безъ всякого милосердія и пощады, подчеркивая замѣчательныя слова и мѣста съ необузданной энергіей, какъ это обыкновенно дѣлается въ припадкахъ изступленной страсти. Впрочемъ, она совсѣмъ не героиня для модного романа. Въ ея письмахъ множество безполезныхъ повтореній и ненужныхъ вставокъ. Попадаются и граматическія ошибки, хотя очень рѣдко. Въ ея стихатъ даже не вездѣ соблюденъ правильный размѣръ, и она допускаетъ піитическія вольности всякого калибра. Но…

Милостивыя государыни! Если иной разъ вы не въ состояніи растрогать мужского сердца безъ соблюденія граматическихъ правилъ, если нельзя васъ и любить до тѣхъ поръ, пока вы не изучите всѣхъ тонкостей правильного метра, то… то да погибнетъна вѣки вѣковъ растреклятая піитика съ ея пентаметромъ и триметромъ, и да изчезнетъ всякая школьная крыса съ граматикой въ зубахъ! Dixi.

ГЛАВА XІІІ

Веселая жизнь порядочныхъ джентльменовъ и необыкновеяная прозорливость нѣжной страсти

Должно однакожь согласиться, что джентльменъ, на чье имя адресовались письма миссъ Амеліи Седли, былъ чрезвычайно строгій и даже закоснѣлый критвкъ. Посланіе слѣдовало за посланіемъ въ его провинціяльную квартиру, и ему сдѣлалось даже совѣстно передъ своими собутыльными товарищами, которые перемигивались, шутили и смѣялись, когда онъ, въ ихъ присутствіи, получалъ полновѣсные конверты. Выведенный изъ терпѣнія и проникнутый справедливымъ негодованіемъ. Джорджъ Осборнъ отдалъ своему камердинеру строжайшій приказъ, чтобы тотъ впередъ приносилъ ему эти письма поутру, когда сидитъ онъ одымъ въ своемъ кабинетѣ за кофеемъ и трубкой. Однажды — страшно сказать! онъ закурилъ сигару принесеннымъ письмецомъ, къ величайшему ужасу честного капитана Доббина, который, можете вообразить! согласился бы предложить банковый билетъ за этотъ документъ.

Его любовная исторія оставалась на нѣкоторое время глубокой тайной для всего, что ни окружало мистера Осборна. Онъ не таилъ, что ведетъ интригу, и даже намекалъ, что тутъ замѣшана особа высокого полета, но какая именно, Джорджъ Осборнъ помалчивалъ, бросая на своихъ товарищей многозначительные взгляды.

— Да, чортъ побери, онъ себѣ на умѣ, этотъ молоденькій красавчикъ, говорилъ сослуживецъ Спуни другому сослуживцу Стоббльсу. И какъ-будто у него это первая интрига? Поди! Въ Демерарѣ судейская дочка чуть не сошла по немъ съ ума; а въ Сенъ-Винцентѣ — помнишь? эта богатая мулатка, миссъ Пай, врѣзалась въ него по уши. Съ той поры, какъ онъ на родинѣ, молодыя леди, говорятъ, чуть ли не царапаютъ изъ-за него глаза другъ-другу. Да что тутъ толковать? Онъ настоящій дон-Жуанъ.

А быть «настоящимъ дон-Жуаномъ» значило, по мнѣнію господъ Спуми и Стоббльса, совмѣщать въ ceбѣ всѣ прекраснѣйшія качества, какія только могутъ украшать порядочного джентльмена, и на этомъ основаніи, Джорджъ Осборнъ пользовался завидной репутаціей между всѣмй окружавшими его молодыми людьми. Онъ постигалъ всѣ извороты полевой охоты, пѣлъ, или лучше сказать, ревѣлъ превосходнымъ басомъ и, что всего важнѣе, не зналъ счета своимъ деньгамъ, аккуратно восполняемымъ изъ отцовской кассы. Ктому же, былъ онъ одѣтъ лучше всѣхъ сослуживцевъ, и платье на немъ, что называется, всегда было съ пголочки. Онъ пилъ рѣшительно больше всѣхъ своихъ сослуживцевъ, включая сюда и старика Гевитона, заслуженного кутилу. Боксировалъ онъ превосходно, лучше даже чѣмъ мистеръ Ноккльзъ, забулдыга первой руки, которого недавно выгнали изъ службы за пьянство. Про криккетъ мы и не говоримъ; никто не бросалъ шаровъ съ такимъ изумительнымъ искусствомъ, какъ мистеръ Джорджъ Осборнъ. А если бы вы видѣли, какъ онъ ѣздилъ на своемъ скакунѣ; охъ, какъ онъ ѣздилъ! Да и скакунъ его не напрасно назывался «Молнія-Катай-Валяй»! Еще недавно онъ выигралъ первый призъ на квебекскихъ скачкахъ.

Были, кромѣ Амеліи, и другія особы, обожавшія мистера Осборна. Стоббльсъ и Спуни считали его Аполлономъ; кептенъ Доббинъ нимало не сомнѣвался, что изъ него выйдетъ со временемъ великій человѣкъ, который удивитъ вселенную своими подвигами; мистриссъ майорша Одаудъ открыто признавалась, что это прелюбезнѣйшій, прекраснѣйшій, рѣдкій молодой человѣкъ, похожій притомъ, какъ двѣ капли воды, на второго сына лорда Фоггарти.

Очень хорошо. Стоббльсъ, Спунии компанія погружались въ самыя романтическія догадки относительно женского корреспондента мистера Осборна. Что жь бы это за особа? вѣроятно, какая-нибудъ графиня, или — чѣмъ бѣсъ не шутитъ? пріѣзжая герцогиня изъ Мадрита, а можетъ-быть генеральская дочка, чья-нибудь невѣста, которая, совсѣмъ нечаянно, по-уши влюбилась въ нашего героя, когда онъ танцовалъ съ нею на одномъ изъ аристократическихъ баловъ Ганновер-Сквера. Статься можетъ и то, что какая-нибудь супруга лорда и члена парламента, запылавшая къ нему безнадежной страстью, предлагаетъ теперь, для похищенія своей особы, золотую карету и четверку быстроногихъ коней. Все статься можетъ, и ужь то не подлежитъ ни малѣйшему сомнѣнію, что дѣло, во всякомъ случаѣ, идетъ о несчастной романтической жертвѣ, влюбившейся въ этого донъ-Жуана наперекоръ самой судьбѣ. По поводу всѣхъ этихъ догадокъ, Джорджъ Осборнъ упорно хранилъ глубокое молчаніе, оставляя такимъ образомъ въ рѣшительномъ недоразумѣніи всѣхъ своихъ знакомыхъ и друзей.