Айрат Галиуллин - Тигры и земляника Страница 39

Ну, трындеть все любят, а как до дела доходит… Короче, я говорю:

– Заканчивай увертюру. Продемонстрировать можешь?

Он спрашивает:

- Что ты хочешь, чтобы я побудил вас сделать?

- Ну, не знаю, – отвечаю я. И от балды ляпаю что первое на ум пришло. – Пусть Элис тебя обнимет.

- Да мне не трудно, – говорит Элис и пожимает плечами. – Только с чего нам вдруг обниматься? Повода нет.

- Придумай что-нибудь поумнее, Виргус, – говорит Фиш. – А я пока… Элис, у тебя мобильник с собой?

- Да, только он здесь не работает.

- Неважно. – Фиш берет телефон и начинает в нем копаться. – О, ты смс-ки не удаляешь после прочтения?

- Фиш, – неуверенно говорит она, – там личное, и я бы не хотела…

- Элис, ну какие сейчас между нами секреты? Ого, какое душещипательное послание…

- Фиш, верни, пожалуйста, телефон. Я сама покажу то, что можно прочесть.

- Погоди, Элис. Ага, вот еще интересная смс…

- Перестань! – Элис покраснела, видно, что начинает злиться. Тянется к телефону, а Фиш убирает его за спину. – Фиш, хватит дурачится, это уже не смешно!

- А по-моему – очень даже! – говорю я. Меня ситуация забавляла.

- Знаешь что, Фиш, играй в игры с молоденькими девочками… Отдай телефон! – Элис обхватила Фиша руками, стараясь достать мобильник из-за его спины. Он откинулся назад, она чуть не свалилась на него… Как дети прям дурачились, честное слово. Потом «адъютант» таки отдал мобилу и стал опять серьезным. Отряхнулся и говорит – ладно, пошли дальше. И мы вошли в амбар…

Кто нас ждал внутри я сейчас расскажу, но вот что интересно. Когда я в реале ситуацию вспомнил, меня словно по башке стукнуло – а ведь Элис обняла Фиша! Прикинь, дружище? Случайно это получилось или нет – не знаю, но… Короче, нужно еще присмотреться к этому кренделю. Может, он не так прост, как я думаю.

Ну вот, мы вошли в амбарную дверь и очутились в тире. Не таком, как в парке отдыха – вагончике с пневматическими пукалками, а настоящем, военном. Ну, я так думаю, что военном, уж больно там все по-серьезному.

Бетонные залы, стойки с оружием… Там его столько, дружище, сколько я за два года армии не видел! Пистолеты от Макарова до Беретты, автоматы от Калаша до Узи, винтовки, карабины, и даже ручные пулеметы!

Вообще-то в армии мне довелось стрелять всего-то раз пять. Ну, я ж служил в полковом оркестре. Зато каждый выезд на стрельбы – праздник! Особенно запомнился один случай, когда на горе за мишенями появилась коза. Черт знает, как ее занесло в зону обстрела, там же все огорожено, но пожалела об этом горько. Потому что бойцы про мишени забыли и давай по козе лупить! Только копыта в разные стороны, да шкуры клочки!

Да, прикольно… Хотя сам я в нее не стрелял, если честно.

А в тире, конечно, оторвался! Из всего решил шмальнуть, интересно же. Фиш походил немного и тоже взял пистолет. Даже Элис пару раз стрельнула из дамского «Браунинга», но ей, кажется, не очень понравилось.

Я так увлекся, что позабыл все на свете. А когда очнулся, смотрю – моих корешей нет. Заглянул в соседний зал со снайперскими винтовками – никого. Дальше пошел, заглядывая во все двери. И обнаружил их в комнате для стрельбы в ближнем бою. Там на тросе висят мишени в виде человеческих фигур и ездят туда-сюда.

Стоят, короче, Фиш с Элис и трындят с… Дьяболо! Видно, разговор уже шел некоторое время, и протекал не совсем в теплой и дружественной обстановке, не совсем. Потому как лица у моих чувачков напряженные. А Дьяболо наоборот – скалится своим гипсовым лицом и говорит…

Я передаю с того места, дружище, с какого услышал: «…в дочки-матери! И нам пора выбрать папу. Папой у нас будет… будет у нас папой…» Он надавил на кнопку в стене, в дальнем углу что-то зашебуршало, и из темноты на тросе выплыла фотография мужчины в полный рост, наклеенная на фанеру. Видел, наверно, подобные в гипермаркетах?

Ну, мне человек на фотке не знаком, я на Фиша посмотрел – тот тоже не дергается (хотя он всегда спокойный, зараза). Я перевел взгляд на Элис и по глазам сразу понял – она мужика узнала.

Дьяболо продолжает: «Первый папа всем хорош. Умный. Сильный. Любящий и заботливый… Но вот беда – неудачник!». Тут в его руках появляется АКМС и… длинная очередь прошивает фанеру, да так, что фигура – в хлам! Ну, ты представляешь, дружище, что такое «калаш». Начальная скорость пули 715 метров в секунду, прицельная дальность – километр. Мало не покажется, если не дай бог…

Дым, конечно, по всей комнате, грохот, меня помимо воли бросило на пол… А когда глаза открыл, вижу – выплывает новая фанерка. Дьяболо говорит: «Вот еще папа – правда, всего на одну ночь. Но ведь и до утра можно многое успеть… Что, не нравится? Ну, как скажешь!..» И опять херачит очередью, гад!

Я выпрямляюсь и ору: «А ну кончай этот балаган, а то…» Дьяболо в мою сторону стволом повел и говорит: «Спокойнее, Виргус, спокойнее. И до тебя очередь дойдет». Я не понял, в каком смысле он про очередь сказал: будет мне фанерки показывать или по мне палить? Но на всякий случай заглох.

Дьяболо фигуру раздолбал и следующую выкатывает, но стрелять не спешит. «Этот папа тоже неплох, красавец-мужчина. Другим на зависть, себе на утешение. Отложим пока…»

Я смотрю на Элис – она стоит бледная. Ну, думаю, что-то здесь происходит, но что – не пойму. А Дьяболо не успокаивается: «Теперь главный номер нашей программы – детки!»

И появляется девушка… В смысле – живая девчонка, лет шестнадцати, наверно. В одной мятой футболке, и явно с чужого плеча – почти до колен. Выплыла из темноты, медленно подошла к Элис и… захихикала.

Мне стало не по себе. Представь мизансцену, дружище – голые оштукатуренные стены, свет люминесцентных ламп – аж глаза режет, едкий запах пороха, и в тишине странный смех…

Элис губы разлепила и спрашивает почти шепотом: «Ты кто?» Девчонка, не переставая хихикать, посмотрела вниз. Я тоже взгляд опустил и вижу – по ее ноге что-то течет. И у стоп медленно натекает лужица. Смотрю на Элис… она уже совсем белая. Хотел я подойти поближе, ну, поддержать ее, но не дошел. Не успел.

«Я твоя мертвая дочка», – улыбаясь, говорит девушка. У Элис закатываются глаза, и она оседает на бетонный пол.

Секунды две-три ничего не происходило. Все словно впали в ступор.

«Ты, мудак! – заорал я наконец. – Отвянь от нее!» А Дьяболо берет девчонку за руку, закидывает АКМС за спину и, усмехаясь, уходит в темноту.

Конец акта. Антракт.

А нет, еще не антракт. Мы привели Элис в чувство, посадили на пол, сами рядом примостились. Долго молчали, потом Фиш спрашивает: «Элис, у тебя были… извини… выкидыши?»

Я отвечаю – ну, за нее: «А ты, дружок, тоже иногда тормозишь».

Вот теперь антракт. Пошли покурим.

Бессонная ночь.

Невыносимая

сюрность бытия.

А теперь хорошая новость, дружище. Ты думаешь, я сейчас где курю, в дурке? Ха-ха!

Те двое на меня насели… «Тебе нужно выписываться, Виргус, – говорит Элис. – Ты здоровый человек, и нечего…» Я объясняю – в психушке присмотр, защита, случись что – Альфред Вульфович рядом. А Фиш на меня оценивающе смотрит: «Сам-то как думаешь – ты нормальный? Если сомневаешься, тогда лучше полежи, конечно».

Ну, после таких слов выбора не осталось, дружище, сам понимаешь. К тому же я подумал – если сменить обстановку, может, книга интереснее станет. Не все же про желтый дом нудеть, нужны и лихие повороты сюжета.

На следующий день пришел на прием и говорю: «Альфред Вульфович, вы правы. Каюсь – симулянт я. Не велите казнить, велите на волю выпустить. В пампасы». Поговорили в последний раз, я дал обещание с глупостями покончить, и – на выписку.

Все отделение меня провожало, дружище, включая персонал. Кое-кто из сестричек чуть слезу не пустил. А соседям по палате я сказал прощальное слово, ну, типа напутствия – мол, тоже валите отсюда, вы же здоровые люди и нормальнее многих, кого я в жизни видел.

В общем, несколько дней уже дома. У Ботана, то есть.

Ботан, кстати, в первый вечер отмочил корку. «Знаешь, Виргус, – говорит, – давай отметим твое возвращение нетривиально». Я отвечаю: «Друг мой, мысль представляется мне весьма любопытной. Только будь любезен, расшифруй, что означает «нетривиально» применительно к данной ситуации?» – «Не будем пить алкоголя», – кротко говорит Ботан. Я, конечно, прифигел: «Не верю своим ушам, любезный! Ужель сей миг небеса не обрушатся на землю?»

Но так мы и сделали. Заварили хорошего кофе, до которого Ботан большой охотник и великий умелец готовить. Поставили бобину с записью Телониуса Монка (я говорил, дружище, что у Ботана катушечный магнитофон «Маяк-203»?)…

Сидели в темноте и слушали джаз. Молча.

Пили кофе.

Курили.

Думали.

Хотелось бы на этом закончить, дружище, но это будет не вся правда. Потому что потом мы все равно сходили за вином и надрались.