Ивлин Во - Мерзкая плоть Страница 4
- Категория: Проза / Классическая проза
- Автор: Ивлин Во
- Год выпуска: -
- ISBN: нет данных
- Издательство: -
- Страниц: 40
- Добавлено: 2018-12-12 11:34:17
Ивлин Во - Мерзкая плоть краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Ивлин Во - Мерзкая плоть» бесплатно полную версию:Ивлин Артур Сент-Джон Во (Evelyn Arthur St. John Waugh; 28.X.1903, Лондон — 10.IV.1966, Сомерсет) — английский писатель-сатирик.Роман „Мерзкая плоть“ — одна из самых сильных сатирических книг 30-х годов. Перед читателем проносится причудливая вереница ярко размалеванных масок, кружащихся в шутовском хороводе на карнавале торжествующей „мерзкой плоти“. В этом „хороводе“ участвуют крупные магнаты и мелкие репортеры, автогонщики, провинциальный священник и многие-многие другие.
Ивлин Во - Мерзкая плоть читать онлайн бесплатно
— Тошнило? Кого это тошнило?
— Да тебя же, Артур.
— Ничего подобного… просто устал.
— Одно время там действительно стало душно.
— Просто чудо, как эта тетка нас взбодрила. На будущей неделе она выступает в Альберт-холле.
— А что, можно и сходить. Вы как считаете, мистер Гендерсон?
— Она говорит, у нее труппа ангелов. Наряжены, с белыми крыльями, красота. Да если на то пошло, она и сама недурна.
— Ты сколько положил ей в тарелку, Артур?
— Полкроны.
— И я тоже. Странное дело, никогда я раньше не отдавал полкроны вот так, ни за что. Она, черт ее возьми, как-то их из тебя вытягивает.
— В Альберт холле тоже небось придется раскошелиться.
— Скорее всего, но уж больно охота посмотреть на разряженных ангелов, верно я говорю, мистер Гендерсон?
— Фанни, смотри, ведь это Агата Рансибл, дочка бедной Виолы Казм.
— Не понимаю, как это Виола пускает ее всюду одну. Будь она моей дочерью…
— Твоей дочерью, Фанни?
— Китти, как не стыдно!
— Прости, милочка, я только хотела сказать… Кстати, ты давно о ней не слыхала?
— Последние вести были совсем плохие, Китти. Она уехала из Буэнос-Айреса. Видимо, окончательно порвала с леди Метроленд. Теперь, говорят, разъезжает с какой-то труппой.
— Какая жалость, милочка, зря я об этом заговорила. Но всякий раз, как я вижу Агату Рансибл, я невольно думаю… Нынешние девушки так много знают… Нам-то, Фанни, приходилось до всего доходить своим умом, это занимало столько времени… Будь у меня в юности такие преимущества, как у Агаты Рансибл… А кто этот молодой человек, с которым она шла?
— Не знаю, и, честно говоря, мне не кажется… а тебе? На вид он такой сдержанный.
— У него красивые глаза. И походка хорошая.
— Возможно, если бы дошло до дела… И все же, я говорю, будь у меня в свое время такие возможности, как у Агаты Рансибл…
— Ты что ищешь, милочка?
— Смотри-ка, милочка, какие чудеса. Вот они, мои нюхательные соли, все время тут и лежали, вместе со щетками.
— Ах. Фанни, мне так совестно, если б я знала…
— Вероятнее всего, моя дорогая, ты видела на туалете другой пузырек. Может быть, это горничная его туда положила. В той гостинице все бывает, правда?
— Фанни, прости меня…
— Что тут прощать, дорогая? Ведь ты же, милая, правда видела там другой пузырек?
— Смотри-ка, а вон Майлз.
— Майлз?
— Твой сын, дорогая. Ну знаешь, мой племянник.
— Ах, Майлз! А знаешь, Китти, кажется, это и в самом деле он. Совсем перестал меня навещать, такой нехороший мальчик.
— Странный у него вид, ужасно похож на педа.
— Знаю, моя дорогая. Это для меня большое огорчение. Но я стараюсь меньше об этом думать, ведь иного трудно было и ждать при том, что представлял собой бедный Троббинг.
— За грехи отцов, Фанни…
Где-то, не доезжая Мейдстона, мистер Фрабник окончательно пришел в себя. Напротив него на диване спали оба детектива — котелки съехали на лоб, рот раскрыт, красные ручищи бессильно лежат на коленях. По стеклам барабанил дождь; в вагоне было очень холодно и стоял застарелый запах табака. Со стен глядели рекламы отвратительных живописных развалин; снаружи под дождем мелькали щиты, рекламирующие патентованные средства и собачьи галеты. „Каждая галета МОЛЛАСИН виляет хвостом“, — прочел мистер Фрабник, а колеса без конца отстукивали: „Достопочтенный джентльмен, достопочтенный джентльмен…“
Адам сел в вагон вместе с Цветом Нашей Молодежи. Все они еще выглядели неважно, но сразу воспрянули духом, когда узнали, какому жестокому обращению подверглась мисс Рансибл на таможне.
— Ну, знаете ли, — заявили они, — Агата, деточка, это же просто позор! Это неслыханно, это безобразие, это недомыслие, это варварство, это ужасно, ужасно! — А потом заговорили о предстоящем вечере у Арчи Шверта.
— Кто такой Арчи Шверт? — спросил Адам.
— А-а, это уже после вашего отъезда. Жуткий человек. Его обнаружил Майлз, но с тех пор он так вознесся, что скоро перестанет нас узнавать. В общем-то, он очень милый, только безнадежно вульгарен, бедняжка. Живет в отеле „Ритц“, это, по-моему, шикарно, правда?
— Он и вечер устраивает там?
— Ну что вы, милый, конечно, нет. Вечер будет в доме Эдварда Троббинга. Вы же знаете, это брат Майлза, но он занят какой-то там политикой и ни с кем не знаком. Он заболел и уехал в Кению или куда-то там еще, а его дом на Хартфорд-стрит, идиотский такой дом, стоит пустой, вот мы все туда и переселились. И вы к нам вселяйтесь, очень будет весело. Дворецкий и его жена сначала были очень недовольны, но мы их угощали вином и дарили им всякие вещи, и теперь они в восторге, только и делают, что вырезают из газет заметки о нашем времяпрепровождении.
Одно плохо, что у нас нет машины. Майлз ее разбил, я имею в виду машину Эдварда, а ремонт нам абсолютно не по карману, так что скоро придется переезжать. Да и вообще там все побилось и грязь ужасная. Понимаете, прислуги в доме нет, только вот дворецкий с женой, а они теперь вечно пьяные. Такой дурной пример… Мэри Маус была ангельски добра, она нам присылала корзины с икрой и всякими вкусностями… Сегодняшний вечер Арчи, конечно, тоже устраивает на ее деньги.
— А знаете, меня что-то опять начинает тошнить.
— Ох, Майлз!
(Ох, Цвет Нашей Молодежи!)
У ангелов, ехавших в переполненном вагоне второго класса, настроение поднималось медленно.
— Опять она взяла Оглядку с собой в машину, — сказала Праведная Обида, которая когда-то в течение одной блаженной недели состояла у миссис Оранг в любимицах. — Что она в ней нашла, не понимаю… А в Лондоне хорошо, Стойкость? Я там только раз побывала, уже давно.
— Там просто рай. Магазины и вообще.
— А мужчины там какие, Стойкость?
— У тебя, Непорочность, только и есть на уме что мужчины?
— Ничего подобного. Я просто спросила.
— Как тебе сказать. Смотреть особенно не на что по сравнению с магазинами. Но польза от них есть.
— Слышали? Ай да Стойкость! Вы слышали, что она сказала? Она говорит: „Польза от них есть“.
— От магазинов
— Да нет же, дуреха, от мужчин.
Ах, от мужчин? Да, это неплохо сказано.
И вот поезд прибыл на вокзал Виктории, и все эти пассажиры разъехались во все концы Лондона.
Адам оставил чемодан в гостинице и сразу поехал на Генриетта-стрит, к своему издателю. Рабочий день в редакции кончался, многие сотрудники уже разошлись, но Сэм Бенфлит, младший компаньон, с которым Адам всегда имел дело, по счастью, еще сидел в своем кабинете — читал в корректуре роман одной из их постоянных авторш. Это был весьма толковый, молодой еще человек, внешности элегантной, но строгой (секретарша всегда трепетала, когда входила к нему с чашкой чаю).
— Нет, это у нее не пройдет, — приговаривал он, скрепляя своей подписью протесты наборщика. — Нет, черт возьми, это не пройдет. Этак мы все из-за нее угодим за решетку. — Одной из самых ответственных его обязанностей было „подсаливать“ не в меру пресные рукописи и приглушать не в меру откровенные, приводя их таким образом к единому, апробированному на данный день уровню нравственности.
Адама он приветствовал как нельзя более сердечно.
— Рад вас видеть, Адам. Как дела? Садитесь. Закуривайте. Хорошенькой погодой вас встречает Лондон. А на море как было, сносно?
— Так себе.
— Сочувствую. Хуже качки ничего не придумаешь. Может, пообедаете у меня нынче вечером? Будут кое-какие симпатичные американцы. Вы где остановились?
— В „Шепарде“. У Лотти Крамп.
— Ну, там не скучно. Я десять лет стараюсь вытянуть из Лотти автобиографию. Да, кстати. Ведь вы, вероятно, привезли нам рукопись? Старик Рэмпол только на днях о ней справлялся. Неделю-то вы уже просрочили. Аннотации давно разосланы, надеюсь, вам понравились. Выпуск назначен на вторую неделю декабря, чтобы она попала в продажу за полмесяца до выхода автобиографии Джонни Хупа. Его то раскупят мгновенно. Там есть кое-какие рискованные места, кое-что пришлось снять — вы же знаете, что такое старик Рэмпол. Джонни очень сердился. А теперь я уже предвкушаю, как буду читать вас.
— Понимаете, Сэм, тут случилась одна ужасная вещь.
— Что такое? Вы, надеюсь, не хотите сказать, что работа не кончена? Договорный срок, сами понимаете…
— Да нет, она кончена. И сгорела.
— Сгорела?
— Сгорела.
— Какой ужас. Надеюсь, вы застрахованы? Адам рассказал ему об обстоятельствах гибели своей автобиографии. Потом наступило долгое молчание
— Сэм Бенфлит размышлял.
— Я все думаю, как бы поубедительнее преподнести это старику Рэмполу.
— Мне кажется, это достаточно убедительно.
— Не знаете вы старика Рэмпола, Адам. Работать под его началом бывает трудновато. Будь моя воля, я бы сказал: „Не торопитесь. Начните сначала. Не надо волноваться“. Но от старика Рэмпола никуда не денешься. Он просто помешан на договорных сроках. И вы же сами сказали… Очень это все сложно. Право же, я от души жалею, что так получилось.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.