Робертсон Дэвис - Мантикора Страница 4

— Вы хотите сказать, что в этом сне есть какой-то смысл?

— Во всех снах есть смысл.

— Для Иосифа и фараона или, может быть, жены Пилата. Вам придется здорово попотеть, чтобы убедить меня, будто они значат что-нибудь здесь и сейчас.

— Не сомневаюсь, что мне придется здорово попотеть. А пока скажите-ка мне, особо не задумываясь: вы кого-нибудь узнали из тех, кого видели во сне?

— Никого.

— Как вы думаете, это могли быть люди, которых вы еще не видели? Или с кем не были знакомы вчера?

— Доктор фон Галлер, вы единственный человек, которого я видел, но вчера еще не знал.

— Так я и думала. Я не могла быть кем-нибудь из вашего сна?

— Секундочку, не так быстро. Вы хотите сказать, что я мог видеть вас во сне еще до того, как узнал?

— Это было бы абсурдно, не правда ли? И тем не менее я спросила, не могла ли я быть кем-нибудь из вашего сна?

— Нет, никем, абсолютно точно. Если только вы не намекаете на эту цыганку с ее абракадаброй. Что-то не верится.

— Никто не в силах заставить такого способного юриста, как вы, мистер Стонтон, поверить в какую-либо нелепицу. Но разве не странно, что вам снится женщина совершенно незнакомого вам склада, которая пытается сказать вам что-то важное, что вы не можете и не хотите понять, поскольку так стремитесь вернуться в милое вашему сердцу замкнутое окружение, к вашей адвокатской мантии, к председательству на каком-то заседании?

— Доктор фон Галлер, не хочу показаться грубым, но, по-моему, вы все это высосали из пальца. Имейте в виду, пока я сюда не пришел, я и понятия не имел, что доктор И. фон Галлер — женщина. Так что если даже в моем сне столь причудливо преломился будущий визит к психоаналитику, я не мог бы осознать этот факт должным образом. Разве не так?

— Это не факт; разве что лишь в том смысле, что все совпадения — факты. Вы в вашем сне встречаете женщину, и я тоже женщина. Но совсем не обязательно — та самая женщина. Уверяю вас: нет ничего необычного в том, что новому пациенту перед началом лечения, еще до знакомства с врачом, снится важный, исполненный смысла сон. Мы всегда спрашиваем об этом — на всякий случай. Но если такой сон содержит неизвестный факт — это большая редкость. Во всяком случае, разбирать его сейчас нет необходимости. У нас для этого еще будет время позднее.

— Вы полагаете, у нас будет «позднее»? Если я правильно понимаю, то я просто ничего не разобрал из того, что говорила эта цыганка на своем загадочном языке, и вернулся в знакомый мне мир. Какой вывод вы из этого делаете?

— Сны не предсказывают будущего. Они выявляют состояния ума, в которых будущее заложено потенциально. В настоящее время вы пребываете в таком состоянии ума, когда вам не нужны разговоры со странной и непонятной женщиной. Но ваше состояние ума может измениться. Вы так не считаете?

— Я, право, не знаю. Откровенно говоря, мне представляется, что наш сегодняшний разговор — это борьба кто кого. Какая-то рукопашная. Лечение и дальше будет проходить в том же духе?

— Возможно, какое-то время. Но на этом уровне оно не принесет никаких результатов. Ну а пока… наш час почти на исходе, поэтому я должна подвести некоторые итоги. Скажу без обиняков: я смогу помочь вам только в том случае, если вы будете говорить со мной от вашего лучшего «я», честно и доверительно. Если же вы и дальше будете говорить от вашего худшего, подозрительного «я», пытаясь уличить меня в шарлатанстве, я ничего не смогу для вас сделать и вы через несколько сеансов прервете этот курс. Возможно, именно это вы и хотите сделать сейчас. У нас осталась одна минута, мистер Стонтон. Вы придете на следующий сеанс? Пожалуйста, не думайте, что меня оскорбит, если вы откажетесь, потому что приема у меня ждут многие, и если бы вы были знакомы с прочими моими пациентами, они бы заверили вас, что я не шарлатан, а серьезный опытный врач. Так что вы выбираете?

Я терпеть не мог, когда меня ставили в неприятное положение. Это меня просто бесило. Но, потянувшись за шляпой, я увидел, что рука у меня дрожит, и от доктора Галлер это тоже не укрылось. С дрожью нужно было что-то делать.

— Я приду в назначенное время, — сказал я.

— Хорошо. Пожалуйста, приходите на пять минут раньше. У меня очень плотный график.

И вот я оказался на улице, злой на себя и на доктора фон Галлер. Но в глубине души я был рад тому, что увижу ее снова.

4

До моего следующего сеанса было два дня, в течение которых я несколько раз менял свое решение, но когда время пришло, я был у нее. Я бессчетное число раз пережевывал то, что было сказано между нами, и придумал несколько неплохих аргументов, которые высказал бы, приди они мне в голову в надлежащее время. Тот факт, что врач оказался женщиной, выбил меня из колеи в гораздо большей степени, чем мне хотелось в этом признаваться. У меня были свои причины не любить, когда мне читают наставления женщины, и отнюдь не все эти причины связаны с невыносимым старым афритом[5] Нетти Куэлч, которая, сколько я себя помню, постоянно понукала меня. Не понравилась мне и игра в интерпретацию сна, которая противоречила всем юридическим канонам. Одной из важнейших целей правосудия является установление истины, и этому я посвятил то лучшее, что во мне есть. Какую истину можно найти в тумане снов? Не понравилась мне и бесцеремонная манера, с которой она распоряжалась: я должен принять решение, я не должен попусту тратить время, я должен быть пунктуальным. Она поставила меня в положение, в котором я чувствовал себя глуповатым свидетелем, а такая оценка моих качеств — вершина нелепости. Но я не отступлю перед доктором Иоганной фон Галлер, не сделав по крайней мере еще одной попытки, а может быть и не одной.

По справочнику я узнал, что ее зовут Иоганна. Кроме ее имени, а также того, что она Prof. Dr. Med. und spezialarzt für Psychiatrie,[6] мне ничего не удалось выяснить.

Ах да, еще была дрожь в руках. Не стоит придавать этому такое уж большое значение. Нервы — ничего удивительного. Но разве не из-за нервов я приехал в Цюрих?

На сей раз мы встретились не в гостиной, а в кабинете доктора фон Галлер; кабинет был темноват и набит книгами; стояло там и несколько современных скульптур, на вид очень неплохих, хотя разглядеть их повнимательнее у меня не было возможности. И еще в оконную раму было вставлено старое витражное стекло, вполне симпатичное, но мне оно не понравилось, потому что смотрелось несколько нарочитым. На столе на видном месте стояла фотография самого доктора Юнга, с автографом. Доктор фон Галлер села не за стол, а на стул рядом со мной; мне был знаком этот прием, предназначенный для того, чтобы вызвать доверие, поскольку таким образом устраняется естественный разделительный барьер — рабочий стол. На этот раз я не сводил глаз с доктора и был настроен не давать ей спуску.

Она была сплошная любезность.

— Я надеюсь, на этот раз у нас не будет никаких рукопашных, мистер Стонтон?

— Надеюсь. Но это будет зависеть только от вас.

— Только? Ну, хорошо. Прежде чем мы начнем — из клиники прибыли результаты обследования. Вы, судя по всему, довольно истощены, и у вас небольшое… нервное расстройство, если вам угодно. Раньше это называлось неврастенией. Еще невралгия. Худоба. Иногда явно выраженный тремор.

— Да, это началось недавно. Я был в стрессовом состоянии.

— А раньше руки никогда не дрожали?

— Изредка, когда приходилось много работать.

— Сколько вы выпили сегодня утром?

— Рюмочку на завтрак и еще одну, перед тем как отправиться сюда.

— Это для вас нормально?

— Обычно я именно столько и выпиваю, когда мне нужно появляться в суде.

— Вы рассматриваете визит ко мне как появление в суде?

— Конечно нет. Но, как я вам уже несколько раз говорил, я был в стрессовом состоянии, а таким способом я снимаю напряжение. Вы, несомненно, считаете, что это плохой способ. Я придерживаюсь иного мнения.

— Я уверена, что вам известны все аргументы против чрезмерного употребления алкоголя.

— Я мог бы, не сходя вот с этого места, прочесть вам превосходную лекцию о пользе трезвости. Я твердо убежден, что трезвость хороша для тех людей, которым она полезна. Я не из их числа. Трезвость — это добродетель среднего класса, а мне принадлежать к среднему классу не судьба. Напротив, я богат, а в наши времена богатство выводит человека из среднего класса, если только он не сам заработал свои деньги. Моя семья богата уже в третьем поколении. Быть богатым означает быть человеком особого рода. Вы богаты?

— Нет, ни в коем случае.

— Вы слишком быстро сказали «нет», по моему мнению. Впрочем, особой нужды вы явно не испытываете, и большинство, несомненно, отнесло бы вас к богатеям. Вот я, например, богат, но не так, как думают. Если вы богаты, вам приходится открывать собственные истины и устанавливать множество собственных правил. Этика среднего класса не годится для вас, а если вы будете ее придерживаться, она вас подведет и выставит на посмешище.