Уильям Моэм - Собрание сочинений в пяти томах. Том пятый. Пьесы. На китайской ширме. Подводя итоги. Эссе. Страница 4

Элизабет (поддразнивая). У тебя там, конечно, есть подружка, Тедди.

Тедди (с жаром). Еще чего!

Она несколько огорошена столь искренним отпором. Повисает молчание, затем она овладевает собой.

Элизабет. Но ведь рано или поздно тебе придется жениться и окончательно осесть.

Тедди. Я не против, только это не очень просто.

Элизабет. Вряд ли у вас труднее, чем везде.

Тедди. В Англии, если люди не ужились друг с другом, они расходятся каждый своим путем и худо-бедно устраивают свою жизнь. У нас ты сильнее зависишь от собственных возможностей.

Элизабет. Разумеется.

Тедди. Девушки в основном едут к нам в поисках развлечений. Но если они сами пустое место, то так и останутся неприкаянными. И если их мужьям это по карману, то они вернутся домой в качестве соломенных вдов.

Элизабет. Я знала таких. Они вроде совсем неплохо переносят это состояние.

Тедди. Зато их мужьям погано.

Элизабет. А если мужьям не по карману отослать их?

Тедди. Тогда они начинают потихоньку закладывать.

Элизабет. Перспектива не из приятных.

Тедди. Зато правильная женщина не променяет тамошнюю жизнь ни на какую другую. В конце концов, ведь это мы создали империю.

Элизабет. А что значит — правильная женщина?

Тедди. Смелая, стойкая, искренняя. Но это, конечно, при том условии, что она любит своего мужа.

Он смотрит на нее в упор, и, подняв глаза, она отвечает ему долгим взглядом. Оба молчат.

Тедди. Мой дом стоит на склоне холма, кокосовые пальмы сбегают к берегу. В саду растут азалии, камелии и всякие потрясающие цветы. Прямо перед глазами волнистая береговая линия и дальше — синее море.

Пауза.

Ты знаешь, что я в тебя страшно влюблен?

Элизабет (серьезно). У меня не было полной уверенности. Но я догадывалась.

Тедди. А ты?

Она медленно кивает.

Я тебя ни разу не поцеловал.

Элизабет. А я и не хочу, чтобы ты меня целовал.

Не отрываясь смотрят друг другу в глаза. Оба серьезны. Вбегает Арнолд.

Арнолд. Едут, Элизабет.

Элизабет (возвращаясь на землю). Кто?

Арнолд (раздражаясь). Милая моя! Мать, конечно. Их машина уже в аллее.

Тедди. Вы не хотите, чтобы я смылся?

Арнолд. Нет-нет! Останьтесь, ради бога!

Элизабет. Наверное, их надо встретить, Арнолд.

Арнолд. Нет-нет, лучше пусть их представят. Меня тошнит на нервной почве.

Из парка входит Анна.

Анна. Гости прибыли.

Элизабет. Я знаю.

Арнолд. Я распорядился, чтобы сразу садиться за стол.

Элизабет. Зачем? Еще половины второго нет.

Арнолд. Я думал, так лучше. Когда не знаешь, о чем говорить, можно занять рот едой.

Входит дворецкий, объявляет.

Дворецкий. Леди Кэтрин Чампьон-Чини. Лорд Портьюс.

В сопровождении Портьюса входит леди Китти; дворецкий уходит. Леди Китти — веселая миниатюрная дама с крашеными рыжими волосами и наведенными щеками. Весьма броско одета. Ни на минуту не забывает о том, что в двадцать пять лет она была прехорошенькой, и доселе держится, как в двадцать пять. Лорд Портьюс — очень лысый, преклонных лет господин, одетый мешковато и довольно экстравагантно. Он брюзга и грубиян. Совсем не такую пару ожидала увидеть Элизабет, взирающая на них изумленно распахнутыми глазами. Раскинув руки, леди Китти направляется к ней.

Леди Китти. Элизабет! Элизабет! (Пылко целует ее.) Какое прелестное создание! (Оборачиваясь к Портьюсу.) Ну, не прелесть она, Хьюи?

Портьюс (крякая). Кхм!

Элизабет с улыбкой поворачивается к нему и протягивает руку.

Элизабет. Здравствуйте!

Портьюс. Адские у вас дороги. Здравствуйте, милая. Почему в Англии такие адские дороги?

Леди Китти видит Тедди и, разведя руки, устремляется к нему с намерением заключить в объятья.

Леди Китти. Мальчик мой! Я узнала бы тебя из тысячи!

Элизабет (поспешно). А это — Арнолд.

Леди Китти (ни на секунду не смешавшись). Вылитый отец! Я узнала бы его из тысячи! (Виснет у него на шее.) Мальчик мой!

Портьюс (крякая). Кхм!

Леди Китти. Скажи, а ты бы меня узнал? Я изменилась?

Арнолд. Мне же было всего пять лет, когда вы...

Леди Китти (с чувством). А для меня это как вчерашний день. Я поднялась к тебе в детскую... (Меняя тон.) Между прочим, я всегда подозревала, что нянька пьет. Вы не вывели ее на чистую воду?

Портьюс. Как, по-твоему, он может знать это, Китти?

Леди Китти. У тебя не было детей, Хьюи,— откуда тебе знать, что они помнят, а чего — нет?

Элизабет (спеша на выручку). Лорд Портьюс, это — Арнолд.

Портьюс (пожимая ему руку). Здравствуйте. Я знал вашего отца.

Арнолд. Естественно.

Портьюс. Он жив еще?

Арнолд. Естественно.

Портьюс. Должно быть, процветает. Он здоров?

Арнолд. Весьма.

Портьюс. Кхм! Заботится о себе, я полагаю. А я совсем расклеился. Ваш чертов климат не по мне.

Элизабет (леди Китти). Это миссис Шенстон. А это — мистер Лутон. Наше сборище вас не смущает?

Леди Китти (пожимая руки Анне и Тедди). Что вы, я в восторге. Сколько народу я тут собирала, политиков разных. Какая у вас чудесная комната!

Элизабет. Это все Арнолд.

Арнолд (волнуясь). Вам нравится этот стул? Я его только что приобрел. Я собираю эту эпоху.

Портьюс (безапелляционно). Подделка.

Арнолд (возмущенно). Ни на минуту не допускаю этой мысли.

Портьюс. Ножки не те.

Арнолд. Вы говорите странные вещи. Именно ножки такие, какие нужны.

Леди Китти. Безусловно.

Портьюс. Ты ничего в этом не смыслишь, Китти.

Леди Китти. Это ты так считаешь. А по-моему, очень красивый стул. Хепплуайт?

Арнолд. Нет, Шератон.

Леди Китти. Ну конечно. «Школа злословия».

Портьюс. Дорогая: Шератон. Шератон.

Леди Китти. Я же это и говорю. Во Флоренции я играла сцену с ширмой в любительских спектаклях, и Эрмит Новелли, великий итальянский трагик, признавался, что лучшей леди Тизл он не видал.

Портьюс. Кхм!

Леди Китти (Элизабет). Вы играете в спектаклях?

Элизабет. Куда мне! Я бы умерла от волнения.

Леди Китти. А я никогда не волнуюсь. Я прирожденная актриса. И проживи я жизнь сначала, я бы, конечно, пошла на сцену. Удивительно, как они сохраняют молодость. Я имею в виду актрис. Видимо, потому, я думаю, что все время играют разные роли. Как по-твоему, Хьюи, Арнолд на меня похож или на отца? Мне-то кажется, что он моя копия. Арнолд, тебе, видимо, следует знать, что прошлой зимой я перешла в католичество. Я много лет собиралась, а в наш последний наезд в Монте-Карло встретила совершенно восхитительного монсеньора. Я посвятила его в свои проблемы, и он так замечательно меня понял. Хьюи, я знала, не одобрит, и держала это в секрете. (К Элизабет.) Вы не интересуетесь религией? По-моему, это совершенно замечательная вещь. Мы обязательно переговорим о ней на днях. (Показывает на платье.) Калло?

Элизабет. Нет, Уорт.

Леди Китти. Я так и думала: Уорт или Калло. Я сама шью у Уорта и всегда говорю ему: линия, мой дорогой Уорт, линия. Что с тобой, Хьюи?

Портьюс. Адски мешают новые зубы.

Леди Китти. Мужчины удивительные люди. Они не могут переносить малейшее неудобство. У женщины вся жизнь из неудобств — с утра и до поздней ночи. Ты думаешь, удобно спать с маской на лице?

Портьюс. Как-то они не так сидят.

Леди Китти. Да зубы тут ни при чем. Тут десны виноваты.

Портьюс. Дантист ни к черту. В этом все дело.

Леди Китти. А по-моему, совершенно замечательный дантист. Мне он обещал, что я до пятидесяти лет прохожу со своими зубами. У него китайская комната — так интересно, он снимает зубной камень, а сам рассказывает о вдовствующей императрице, душечке. Вы не интересуетесь Китаем? По-моему, это совершенно замечательная вещь. Представьте, они все отрезали свои косицы. По-моему, безумно жаль. Так оригинально было.