Лев Толстой - Л.Н. Толстой. Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856-1869 гг. Страница 44

Масловской.

Я сдѣлаю лучше: я привезу храбраго Полковника, для того чтобы занять Ольгу, которой вы напрасно боитесь, а дядичку усадимъ за карты.

Щуринъ (вмѣстѣ съ Масловскимъ)

Вотъ это прекрасно и умно.

Лидiя.

Вы восхитительны! Поѣзжайте.

Масловской.

Нѣтъ, знаете, какая мнѣ пришла мысль? Храбрый Полковникъ — я могу смѣло теперь говорить про него? — глупъ ужасно, и его билетъ въ 10.000 сбилъ его совсѣмъ съ толку; ему мало одному нанимать ложи въ бельэтажѣ и кареты, его мечта жениться на комъ бы то ни было. Его надо женить на Олинькѣ, онъ будетъ совершенно счастливъ, и вы отдѣлаетесь отъ 2-хъ разомъ. Какова идея! —

Лидія.

Чудесная. Я въ 1/2 часа влюблю Ольгу въ храбраго Полковника: она дѣвочка пылкая, какъ всѣ провинціялки, съ допотопными идеями объ любви, и очень недалекая....

Щуринъ (вмњстњ съ Лидіей).

Да, она и славная дѣвочка, и я долженъ отвѣчать за нее; Богъ знаетъ, сдѣлаетъ ли онъ ее счастливой. —

Лидія (обращаясь къ Щурину).

Съ вами не говорятъ, вы не хотѣли сдѣлать того, о чемъ я васъ просила.....

(Изъ боковой двери входитъ Ольга, въ бњлой кисейной юбкњ и въ черномъ кружевномъ канзу, съ косой вокругъ головы. Присядаетъ Масловскому. За ней отворяется дверь, и Катерина Ѳедотовна подаетъ ей платокъ и обдергиваетъ ее платье. Масловской кланяется дамамъ, жметъ руку Щурину и уходитъ.)

ЯВЛЕНIE III.

Щуринъ, Лидія, Ольга и Катерина Ѳедотовна.

Лидія (беретъ за руку Ольгу и приподнявшись оглядываетъ ее).

Олинъ! Ты ужасно хороша, свѣжа, но ты не разсердишься на меня? ужасно провинцьялка. Что зa туалетъ!

Щуринъ (оглядывая ее).

Да, мой дружокъ, ты мила, но въ нынѣшнемъ свѣтѣ столько есть условій....... все это....

Ольга (краснњя).

Чтожъ, я смѣшна? Чтожъ такое въ моемъ платьѣ?....

Лидія (вставая).

Все, машеръ. Во-первыхъ, это канзу, это слишкомъ нарядно и оно портитъ тебѣ талію, ты лучше надѣнь мою горностаевую, —

Щуринъ.

Да вотъ я велю принести тебѣ.

Лидія.

Потомъ, мытое 30 разъ платье — это вѣдь горничныя носятъ. — Ну, да это ничего еще. Но башмаки покажи.

Ольга (показываетъ ножку).

Чтожъ башмаки? —

Лидія (смњется).

Это очень мило, что тебѣ все равно, но ктожъ носитъ башмаки? развѣ тебѣ не принесли? Надѣнь хоть мои, но они тебѣ малы будутъ (ставитъ свою ногу подлњ ея), да, малы. —

Ольга.

Развѣ много гостей будетъ, что вы меня такъ одѣваете?

Лидія.

Будетъ Полковникъ, который очень...

** ЗАРАЖЕННОЕ СЕМЕЙСТВО.[193] 

Иванъ Михайловичъ Прибышевъ, помѣщикъ, 50[195] лѣтъ.

Марья Васильевна, жена его, 48 лѣтъ.

Любовь Ивановна, дочь ихъ, барышня, 18 лѣтъ.

Катерина Матвѣевна Дудкина, племянница ихъ, дѣвица 26-ти лѣтъ.

Петръ Ивановичъ, ихъ сынъ, гимназистъ, 15-ти лѣтъ.

Марья Исаевна, бывшая няня, теперь экономка, другъ дома, изъ дворовыхъ, 45 лѣтъ.

Алексѣй Павловичъ Твердынской,[196] молодой человѣкъ,[197] живущій на кондиціи у Прибышевыхъ, изъ духовнаго званія, 22-хъ лѣтъ. —

Анатолій[198] Дмитріевичъ Венеровскій, акцизный чиновникъ, 35 лѣтъ.

Прикащикъ.

Староста.

Лакей.

Мужики.

Дѣйствіе происходитъ въ имѣньи Прибышевыхъ.

ДѢЙСТВІЕ I. 

ЯВЛЕНІЕ 1.

Няня вяжетъ чулокъ, разливаетъ чай стоя; Марья Васильевна сидитъ у стола, пьетъ чай.

Няня.

Давайте чашку то, налью. А то что, право, пить не пьете, только балуетесь. (Беретъ чашку.)

Марья Васильевна (обиженно).

Постой, няня, я не допила еще. И что кричишь, точно съ ребенкомъ, право. Вотъ теперь налей. (Подаетъ чашку.)

Няня.

Стоишь, стоишь, стоишь, стоишь. Одиннадцатый часъ, небось, а еще половину господъ не перепоила. Вы откушаете — тутъ старый баринъ, тутъ стюдентъ съ Петрушей прійдутъ.

Марья Васильевна.

Какой стюдентъ? Студентъ говорится.[199]

Няня.

Не люблю я его, неакуратный человѣкъ, за то онъ у меня стюдентъ. Пустой человѣкъ.

Марья Васильевна.

A мнѣ онъ жалокъ, няня.[200]

Няня.

Есть чего жалѣть. Сказалъ ли онъ доброе слово кому, вотъ 2-й мѣсяцъ въ домѣ — только зубы скалитъ (передразнивая). Всѣхъ, кажется, пересмѣялъ <съ племянницей съ вашей; да дѣвкамъ отъ него прохода нѣтъ.> Нечесанный, а туда же липнетъ. Я ужъ Дуняшу научила: какъ онъ къ тебѣ станетъ приставать, ты его по лицу, чтобъ съ синякомъ къ обѣду пришелъ. Пускай спросятъ — отчего? — Да опять — что жъ это? Одевать мы его взялись — что-ли? Все постельное бѣлье наше.

Марья Васильевна.

Ахъ, няня, — какая ты! Ты подумай — вѣдь онъ одинъ, молодой человѣкъ, бѣдный. Я удивляюсь, право, отчего онъ худой такой?

 Няня.

Отъѣстся, небось![201] Придутъ теперь съ Петрушей, напьются; тутъ Катерина Матвѣевна, золото то наше, съ книжкой придетъ..... Отпоишь, — ну, слава Богу. Только снимешь, опять: [няня], кофею! завтракать! тонконогой[202] пріѣдетъ!

Марья Васильевна.

Какія ты все прозванья даешь, няня! Это кто жъ тонконогой?

Няня.

A Анатолій Дмитричъ, женихъ-то Любочкинъ...[203]

Марья Васильевна.

Какъ ты глупо говоришь. Отчего жъ — женихъ? Такъ ѣздитъ молодой человѣкъ въ домъ.[204]

Няня.

Такъ вы и думаете, что глупѣе Марьи, няни, нѣтъ никого на свѣтѣ. Кажется, тридцать лѣтъ вверху жимши, пора понимать. Чтожъ онъ вашего кофею не видалъ — что изъ города то за 17 верстъ каждый божій день ѣздитъ. Нѣтъ-съ, матушка, Любочкино-то приданое все сосчиталъ, небось, такъ и ѣздитъ.

Марья Васильевна.

Вотъ какъ ты судишь. Первое дѣло онъ не женихъ, а второе — ужъ вотъ кто на деньги не польстится. Анатолій Дмитріевичъ совсѣмъ не такой человѣкъ.[205]

Няня.

[206]Безъ денегъ, матушка, въ нынѣшнемъ вѣкѣ никто не возьметъ, какая красавица ни будь. Только въ женихѣ корысти немного. Такъ какой то немудрененькій, по винной части служитъ, не Богъ знаетъ что. Да и у людей спрашивала, не хвалятъ. Первое дѣло — скупъ, другое — бахвалъ.

Марья Васильевна.

Это еще какое слово? Какъ ты сказала?

Няня.

Бахвалъ, матушка. Это по нашему значитъ: я, молъ, всѣхъ прикраснѣй, всѣхъ умнѣй и окромя меня всѣ дураки.

Марья Васильевна.

Вотъ и неправда. Онъ ученый, писатель. Да что ты понимаешь!

Няня.

Только Любочку мнѣ жалко, совсѣмъ то ей голову вскружили.

Марья Васильевна.

Можетъ быть, онъ вовсе не за Любочкой, а за Катенькой ухаживаетъ. Вотъ какъ ты!

Няня.

Какже, дуру нашли, такъ я и повѣрила.[207] Съ Катериной то Матвѣвной побаловаться — это такъ. Еще она какъ въ Петербург въ гувернеркахъ жила, такъ къ нему бѣгала, а жениться-то, небось, онъ знаетъ, за кѣмъ деньги дадутъ, а за кѣмъ ничего.

Марья Васильевна.

Катинька знакома была съ нимъ въ Петербургѣ. Ты во всемъ дурное видишь.

Няня.

Да ужъ такъ, матушка, какъ въ гувернерки пойдутъ, такъ и догувернерются. Это вѣрно. Такъ то и Катерина Матвѣвна.

Марья Васильевна (смѣется и махаетъ руками).

Полно, глупости.

Няня.

И то мы примѣчаемъ, что[208] во всемъ домѣ другіе порядки пошли <И баринъ другой сталъ, посмирнѣлъ совсѣмъ, и учителя стюдента взяли за мѣсто нѣмца, и Катеринѣ то Матвѣвнѣ волю дали, и дѣтей всѣхъ распустили. Все другое стало, все по новому пошло!>

Марья Васильевна.

Чтожъ, и я другая стала? Вотъ глупа.[209]

Няня.

Вы чтò, вы такъ, по добротѣ своей. А вотъ на барина, такъ часто дивлюсь..... (Молчитъ, качаетъ головой и равводитъ руками.) Что сдѣлалось? Совсѣмъ другой человѣкъ. Какъ вспомнишь прежнее то: былъ ли день, чтобъ Сашка камердинъ безъ битья одѣлъ;[210] былъ ли староста, чтобы въ станъ не свозили.....