Готфрид Келлер - Мартин Заландер Страница 46

Вольвенд между тем впрямь затеял нечто вроде проповеди, но Заландер в рассеянности не слушал. Пустой, кстати говоря, словесный шум лишь еще больше усыплял его внимание, и мысли его тоже теряли друг дружку из виду, словно окутанные туманом. Чтобы сообразить, где, собственно, находится, он поднял глаза и увидел напротив лицо барышни Мирры, чьи элегически опушенные ресницами глаза наблюдали за ним, а губы приоткрылись в прелестной улыбке, так как его удивленные черты переменили выражение. Бокал его был пуст, и она, взявши бутылку, наполнила оный, после чего бутылку взял Заландер и налил ей тоже. При этом он скромно чокнулся с нею и выпил ее здоровье, меж тем как отблеск юного ощущения счастья скользнул по его лицу, морщинки которого, словно змейки, принялись извиваться, растягиваться, загибаться, создавая едва ли не впечатление добродушного сумасбродства. Вольвенд заметил это и прервал свою речь.

— Погодите, — сказал он, — чокнуться надобно винцом получше!

Он вышел и принес бутылку токайского, золотистая влага пронизала все существо воздержанного Мартина Заландера приятным теплом, а на губах обернулась веселыми словами, хотя и не словами мудрости, ведь говорил он для прелестных ушек Мирры Главиц, не зная, что они воспримут и что может им понравиться, а поскольку собственный его огонь трепетал будто на ветру, то связность и смысл его речей были не слишком отчетливы.

Но это осталось без внимания, потому что благодаря нежданному окончанию вольвендовской проповеди и благодаря веселости Заландера установился оживленный настрой, и даже мальчики зашумели. В этой легкой неразберихе Мартину вдруг взбрело на ум ради прекрасной дамы оказать семейству любезность, пригласив покататься в экипаже. Он достал из записной книжки карточку и написал на ней заказ хорошего экипажа, адресовав карточку хозяину извозного двора, к услугам которого при необходимости прибегал. Луи Вольвенд, приятно тронутый, торжественно объявил, что принимает приглашение, и послал мальчиков с карточкой на улицу, наказав передать ее одному из посыльных, что стояли на ближайшем углу.

Через полчаса подъехал извозчик с превосходным открытым экипажем; а еще через полчаса женщины были готовы и вся компания с большою помпою спустилась вниз, и обстоятельства сложились так удачно, что домовладелец, действительно должник Заландера, как раз стоял у входа и поздоровался с Заландером, так что Вольвенд, нынче глядящий совершенно венгерским судьей из тайного судилища, мог почваниться как друг капиталиста и коммерсанта и доброжелательно приподнял шляпу.

Дамы надели широкополые шляпы с перьями и яркие накидки. У Мирры поверх белого наряда была накидка алого шелка. Мужчины заняли заднее сиденье и устроили меж собою юного Луи; Георг восседал на козлах рядом с кучером. Для наемного выезда лошади оказались вполне резвые, в красивой сбруе, и вообще весь экипаж привлекал внимание, и Мартин Заландер простодушно проехал в нем чуть не через полгорода, и каждый, кто его узнавал, провожал его взглядом, хотя он этого не замечал.

Не заметил он и г-на Мёни Вигхарта, который с давнишней тростью под мышкой стоял на одной из площадей; постаревший почти так же мало, как и его трость, он аккурат выдул из пенкового мундштука остаток сгоревшей сигары и собирался раскурить новую. Рядом, беседуя с ним, стоял старый Мартинов поверенный, волосы его изрядно поредели, что в такой жаркий день было ему весьма кстати, ибо он снял шляпу, дабы проветрить голову. Оба посмотрели вслед экипажу.

— Гляньте, Мартин Заландер проехал! И даже не взглянул на нас! — сказал Вигхарт. — Что это за люди с ним?

Стряпчий направил лорнет на господ на заднем сиденье и отвечал:

— Это может быть только один человек… угадайте кто!

Понятия не имею! Целый месяц провел на водах и вернулся лишь вчера вечером.

— Ну, это не кто иной, как тогдашний «Шаденмюллер и компания», сиречь Луи Вольвенд!

— Да что вы! Как такое возможно? Я думал, это ряженый китаец с семейством! И давно ли сей субъект снова здесь?

— Уже некоторое время назад господин Заландер побывал у меня и рассказал, как Вольвенд явился к нему, внес платеж в счет первого ущерба, вы помните, юношеское поручительство, и намерен ежегодно продолжать выплаты; так вот, господин Заландер спросил у меня, стоит ли ему соглашаться, не чревато ли это риском. Я сказал, чтобы он брал все, что может получить. Более позднюю и более крупную историю он Вольвенду фактически простил. Я не мог посоветовать ему никаких мер, этот Вольвенд — старая продувная бестия под видом недоумка. Он поселился здесь, а когда ему прислали налоговый формуляр, принес в общинный дом все свои бумаги и чин чином доказал, что все, что он имеет, есть состояние жены, приобретенное им через брак, и заявил, что беспрекословно уплатит налог со всего, что не находится в Венгрии и не облагается налогом там!

— И теперь Заландер возит его на прогулку в экипаже?

— Или Вольвенд Заландера, не знаю! Однако ж в экипаже сидела замечательная красотка, насколько я успел заметить! — добавил стряпчий. — Может, этот злой демон ловит теперь мышей таким манером?

— Тут опасаться нечего. Кабы мастер Мартин хотел спотыкаться об этакие камешки, так давно бы начал! Однако ж эта новость, возвращение Шаденмюллера, для меня хуже горькой редьки. Вот ведь окаянный тип со своими калмыцкими усами! Заландеров истукан, как он его когда-то называл, сызнова тут как тут! Вообще, еще один небольшой урок ему бы не помешал; хотя бы по причине вечной своей неугомонности он заслуживает щелчка по носу! И все же я ему такого не желаю, он порядочный человек!

— Безусловно! — сказал стряпчий, на прощание пожимая руку г-на Вигхарта.

Удостоившийся этакой похвалы Мартин отправился с семейством Вольвенд — Главиц в уютное курортное местечко, расположенное примерно в двух часах езды и славящееся добрым угощением, красивыми видами и тенистыми садами, а потому весьма популярное. Там они провели вторую половину дня — пили кофе, гуляли по чистым укромным дорожкам ближнего елового леса. Время от времени Заландер вел под руку Мирру, сияющую белизной в зеленом полумраке, а когда она шла одна, в лучах солнца, проникавших сквозь кроны деревьев, он видел, что стоит ей забыть о заученной манерности провинциального воспитания, как движения ее обретают врожденную грациозность.

Знакомый художник, которого Заландер повстречал как раз в такое мгновение, молча постоял рядом, глядя вслед красавице, потом полюбопытствовал, что это за музу он подцепил.

— Прелестная женщина, правда? — отвечал Мартин с напускным безразличием.

— Еще бы! Не каждый день такую увидишь! Черт побери, вы посмотрите, какой простой ритм, без всякого напряжения, не понять, где он коренится, форма и движенье сливаются в одно. И сколь благородно струится движение, от затылка по плечам и рукам к спине и от бедер вниз. Откуда она, эта дама?

— Она здесь с некой семьей из Венгрии, но маменька ее откуда-то с древней греческой земли, кажется из Фессалии.

— Охотно верю! Но и в этом случае — редкость! Желаю хорошо провести время, господин Заландер!

Слова художника и ценителя странным образом взволновали Мартина и внешне, и внутренне: сердце у него забилось чаще, глаза заблестели, однако шаги замедлились, ноги ослабели, пришлось сесть на лавочку в зарослях.

Какое подтверждение его эстетического чувства! Как оживилось смутное побуждение побыть еще немного в лучах подлинной красоты, и ведь он даже не предполагал, до какой степени по-учительски поступает, подкрепляя собственные ощущения высказываниями другого, ценителя.

Однако Мартин взял себя в руки, голоса приближающихся людей отвлекли его от размышлений; это было семейство Вольвенда, искавшее его. Чувствуя себя другим человеком, словно ему вот только что довелось увидеть призрака, в душе исполненный удивления перед изобильностыо жизни и одновременно охваченный серьезной сдержанностью, он воротился вместе с ними в сад, где был заказан незатейливый ужин. Там он, не говоря почти ни слова, остался подле Мирры (так вышло само собою) и предоставил говорить ее зятю, который всячески просвещал женщин и мальчуганов, временами вдруг обращаясь к Заландеру с коротким «не так ли?» и внимательно за ним наблюдая.

Между тем собрались и другие посетители, приехавшие кто верхом, кто в экипаже и желавшие еще немного насладиться дивным вечером, кое-кто из них г-ну Вольвенду не понравился, вероятно, то были его давние кредиторы. Впрочем, они его не узнали, а если б и узнали, это не имело бы значения, ведь кругом хватало дельцов, которые один раз, а то и несколько попадали в сходную ситуацию, и никто им тем не менее не докучал. Но сейчас ему это было неприятно, тем паче что он заметил, как господа принялись исправно поглядывать на барышню Мирру Главиц, и по этой причине Мартин Заландер тоже почел за благо отправиться восвояси. Они приказали запрягать, и в опускающихся сумерках лошади помчали их в обратный путь.