Красный корсар - Джеймс Фенимор Купер Страница 46

где и впрямь по воде хлестал выбираемый канат. Наш юный моряк сразу сообразил, в чем дело: Корсар скрытно стоял на шпринге с целью поскорее направить все свои пушки против береговой батареи в случае, если бы пришлось защищаться; а теперь он воспользовался своим выгодным положением, чтобы не дать купцу пройти под ветром. Обстоятельство это вызвало немалое удивление и сотни проклятий у офицеров «Каролины», хотя никто, кроме самого командира, не имел ни малейшего представления об истинной причине того, почему верп был положен поперек их курса. Из всей команды один только лоцман имел причины радоваться. Ведь это он привел судно в такое положение, когда тому одинаково трудно было двинуться в любую сторону. И теперь, если бы в результате труднейшего маневра, который во что бы то ни стало необходимо было выполнить, произошел несчастный случай, у него было бы совершенно достаточное оправдание.

— И беззастенчиво же ведут они себя у самого входа в гавань! — пробормотал Уайлдер, когда он увидел все, что мы сейчас описали — Придется провести судно с наветренной стороны, лоцман. Иного выхода у нас с вами нет.

— За последствия я не отвечаю и беру в свидетели всех находящихся на борту, — ответил тот, напуская на себя оскорбленный вид, но втайне радуясь, что его как будто принуждают сделать то, на чем сам он только что упорно настаивал. — Если рангоут треснет, а такелаж порвется, тут придется звать на помощь суд… Приводи к ветру, парень, и попытайся сделать полуповорот!

Рулевой исполнил приказание. Корабль, ощутив свежий порыв ветра, тяжело привелся к ветру, и паруса за полоскали так, словно взлетела целая стая водяных птиц. Но затем, удержанный рулем, обессилев и потеряв ход, он снова стал спускаться по ветру и боком сближаться с предполагаемым работорговцем, к которому его относил ветер, словно утративший свою силу как раз в ту решающую минуту, когда в нем больше всего нуждались.

Положение «Каролины» понятно будет всякому моряку. Она прошла вперед уже настолько, что была на наветренном траверзе работорговца, но слишком близко к нему и поэтому не могла развернуться в его сторону, опасаясь неминуемого столкновения носом к носу. Ветер был неровный — то налетал порывами, то моментами вовсе замирал. В первом случае высокие мачты «Каролины» изящно склонялись в сторону работорговца, словно посылая ему прощальный привет, но, когда ветер ослабевал, судно тяжело выпрямлялось в прежнее положение, ни на фут не продвигаясь вперед. Однако в результате всех этих движений оно все приближалось и приближалось к своему опасному соседу, и под конец даже последнему юнге стало ясно, что двинуться вперед оно сможет лишь при внезапной перемене ветра, тем более что к тому времени отлив кончился.

Младшие офицеры «Каролины» не стеснялись в выражениях по адресу болвана, из-за которого они оказались в таком нелепом и унизительном положении, а лоцман старался скрыть свою обиду, подчеркнуто громким голосом выкрикивая бесчисленные приказания. Но раж его вскоре сменился полной растерянностью, и матросы в конце концов вовсе перестали выполнять его неясные и противоречивые распоряжения. Между тем, Уайлдер с самым невозмутимым видом скрестил руки на груди и стал неподалеку от обеих пассажирок. Миссис Уиллис пытливо всматривалась в его лицо, стараясь понять характер и размеры опасности, которой они подвергались, если сближение в совершенно спокойном море двух судов, из коих одно стояло на якоре, а другое еле двигалось, вообще могло быть чревато опасностью. Но в лице этом она прочла суровую решимость и ощутила тревогу, хотя в другое время при подобных обстоятельствах она была бы совершенно спокойна.

— Есть у нас причины опасаться чего-нибудь, сэр? — спросила гувернантка, пытаясь скрыть свою тревогу от воспитанницы.

— Я ведь говорил вам, сударыня, что «Каролина» окажется несчастливым кораблем.

Слова эти сопровождались такой горькой усмешкой, что обе женщины усмотрели в ней недоброе предзнаменование. Джертред прижалась к своей спутнице, в которой она издавна привыкла находить опору.

— Но почему команда работорговца не помогает нам благополучно пройти мимо них? — с волнением спросила гувернантка.

— Вы правы: почему бы это? Думаю, что мы их довольно скоро увидим!

— Вы так говорите, молодой человек, и с таким видом, как будто эта встреча нам чем-то угрожает.

— Не отходите от меня, — ответил Уайлдер, сжав губы так, что голос его стал сдавленным. — Что бы ни случилось, держитесь как можно ближе ко мне.

— Выноси бизань-гик круто на ветер! — закричал лоцман. — Спускай шлюпки и отбуксируй нос от его верпа… Стянуть кливер-шкот, набить грота-галс!

Растерянные матросы стояли как вкопанные, не зная, куда бросаться. Одни кричали, что надо делать то-то и то-то, другие так же зычно возражали. Внезапно раздался спокойный, властный голос:

— Молчать на судне!

Сказано это было тоном, в котором звучало полное самообладание и который всегда внушает подчиненным доверие к командиру. Уайлдер стоял на голове шпиля, откуда отлично видел все, что творилось кругом. С одного взгляда он оценил положение «Каролины». В данный момент его глаза были с тревожным вниманием устремлены на невольничье судно — он старался понять, насколько можно было довериться царившему на нем предательскому спокойствию и какую пользу смогут принести какие-либо действия «Каролины». Но неподвижный работорговец казался каким-то заколдованным судном. Среди сложного переплетения его снастей не видно было ни одной человеческой фигуры, кроме упоминавшегося матроса; он продолжал заниматься своим делом так, словно «Каролина» находилась по крайней мере в сотне миль от него. Губы Уайлдера дрогнули в усмешке — горькой или довольной, сказать было трудно, — и он громко скомандовал, чтобы заставить присмиревший экипаж действовать побыстрей:

— Клади паруса на стеньги на всех мачтах!

— Да, — повторил лоцман, — клади все паруса на стеньгу.

— Есть ли на воде шлюпка? — спросил наш искатель приключений.

Дюжина голосов дала утвердительный ответ.

— Спустить в нее лоцмана.

— Это противозаконно! — завопил тот. — Запрещаю слушаться кого-нибудь, кроме меня!

— Швырнуть его в шлюпку! — повторил Уайлдер.

Все так торопливо бросились брасопить реи, что на сопротивление лоцмана никто не обратил внимания. Его живо подхватили два помощника капитана, в воздухе замелькали судорожно болтающиеся руки и ноги, и он очутился в шлюпке, куда его сбросили бесцеремонно, как полено. За ним швырнули фалинь [70], и незадачливый лоцман был предоставлен собственным мыслям.

Тем временем команда Уайлдера была выполнена. Только что широкие полотнища парусов трепетали в воздухе или раздувались, теперь они прижимались к своим мачтам, вынуждая судно отступать с неверно избранного пути. Маневр этот требовал величайшего внимания и исключительной точности, но молодой командир оказался во всех отношениях на должной высоте. Голос Уайлдера звучал спокойно и властно. Казалось, будто