Кнут Гамсун - Новая земля (Новь) Страница 47

"Вотъ… Вотъ ваши деньги! Вы помните, я занялъ у васъ какъ-то десять кронъ, я забылъ было это. Теперь, я надѣюсь, вы понимаете, что вамъ можно уходить".

Гольдевинъ вдругъ покраснѣлъ до самыхъ корней волосъ; но тѣмъ не менѣе онъ взялъ кредитку.

"Вы не очень-то вѣжливо благодарите за долгъ", сказалъ онъ.

"Нѣтъ, но кто же вамъ сказалъ, что я вѣжливый человѣкъ. Самое главное то, что вы теперь получили обратно ваши деньги, и мы теперь надѣемся, что вы освободите насъ отъ вашего присутствія".

"Да, да, благодарю; мнѣ нужны деньги, у меня больше нѣтъ", сказалъ Гольдевинъ и завернулъ деньги въ кусокъ газетной бумаги. Уже самый способъ, какимъ онъ пряталъ эту маленькую незначительную кредитку, показывалъ, насколько онъ былъ безпомощенъ и какъ мало онъ привыкъ имѣть деньги въ рукахъ. Вдругъ онъ посмотрѣлъ Мильде въ лицо и продолжалъ: "Я впрочемъ совсѣмъ не надѣялся получитъ отъ васъ обратно этотъ долгъ".

Мильде всего передернуло, но онъ вскорѣ оправился; это сильное оскорбленіе не заставило его одуматься, онъ проглотилъ его и пробормоталъ въ отвѣть, что у него не было намѣренія быть невѣжливымъ, онъ извиняется, онъ былъ очень раздраженъ, но однимъ словомъ…

Норемъ, сидѣвшій пьяный и равнодушный, не могъ дольше сдерживаться, онъ видѣлъ во всемъ этомъ только смѣшное и сказалъ, смѣясь:

"Ты и этого человѣка поддѣлъ, Мильде? Нѣтъ, ты занимаешь деньги у перваго встрѣчнаго! Ты просто неподражаемъ! Ха, ха, у этого тоже!"

Гольдевинъ всталъ.

Въ эту же самую минуту, встала также и Агата и быстро подошла къ нему. Она схватила взволнованно его за руку и начала ему что-то говоритъ, потащила его за собой къ другому окну и шептала. Тамъ они сѣли, вокругъ нихъ никого не было, она сказала:

"Да, да, это такъ, вы говорили все это мнѣ, я поняла это, вы правы, Гольдевинъ, правы, правы. Вы увидите, все теперь будетъ иначе. Вы говорили, что я этого больше не могу, что я больна, не въ состояніи это сдѣлать, но нѣтъ, я могу, вы это увидите. Я только теперь все понимаю, вы мнѣ сказали милый, милый Гольдевинъ, не сердитесь на меня, я такъ часто была неправа…"

Она плакала безъ слезъ, безпомощно она сидѣла на кончикѣ стула и говорила, не останавливаясь. Порой онъ вставлялъ слово, кивалъ и качалъ головой, когда видѣлъ ее такой безутѣшной, и смущенно называлъ ее Агатой, нѣтъ, милой Агатой. Они продолжали сидѣть; она понемножку успокоилась, склонила голову и слушала внимательно, что онъ ей говорилъ. Она не должна относитъ къ себѣ все, что онъ говорилъ; ни въ какомъ случаѣ. Да, онъ думалъ о ней, это правда; но тогда, значитъ, онъ ошибся, слава Богу! Онъ не хотѣлъ ее огорчить, онъ хотѣлъ только ее предостеречь; она такъ молода, онъ на много старше ея и понимаетъ, чему она подвергается. Но теперь она не должна грустить; все хорошо кончится.

Они продолжали говорить. Иргенсъ выказывалъ нетерпѣніе, онъ поднялся, вытянулъ руки и зѣвнулъ, чтобы показать, что онъ собирается уходить, но вдругъ онъ вспомнилъ, что онъ что-то забылъ и сдѣлалъ нѣсколько торопливыхъ шаговъ къ буфету. Онъ потребовалъ жженаго кофе, и получилъ его въ мѣшочкѣ.

Мильде потребовалъ счетъ, щедро расплатился и тоже поднялся. Онъ попрощался съ мужчинами, сидѣвшими у стола, и пошелъ. Нѣсколько минуть спусгя, какъ разъ передъ окнами Гранда, онъ поклонился какой-то дамѣ и они вмѣстѣ свернули въ переулокъ; на дамѣ было длинное боа, развѣвавшееся отъ вѣтра и порою касавшееся руки Мильде; затѣмъ они исчезли.

А Агата и Гольдевинъ все еще сидѣли на своихъ мѣстахъ.

"Вы можете проводитъ меня домой", сказала она: "подождите минуту, я хочу только…"

Она подошла къ столу Иргенса и взяла свою накидку.

"Вы уходите?" сказалъ онъ и посмотрѣлъ на нее, какъ будто только что упалъ съ неба.

"Да, да, я ничего не хочу больше слышать; Иргенсъ", отвѣчала она: "спасибо за сегодня…"

"Чего вы больше не хотите, развѣ я не могу васъ проводитъ домой"?

"Нѣтъ, и позже, и завтра тоже нѣтъ. Нѣтъ, все это должно кончиться". Она протянула Иргенсу руку и еще разъ равнодушно поблагодарила его; она все время смотрѣла на Гольдевина и выказывала нетерпѣніе. Иргенсъ задерживалъ ее.

"Подумайте о томъ, что вы обѣщались мнѣ на завтра", сказалъ онъ, когда она уходила.

III

Агата и Гольдевинъ шли вмѣстѣ по улицѣ. Онъ ей не сказалъ, что уѣзжаетъ, и она этого не знала. Великодушный человѣкъ! Она была счастлива, что идетъ рядомъ съ Гольдевиномъ, съ этимъ человѣкомъ, отталкивающимъ отъ себя всѣхъ своими рѣчами; она шла очень близко къ нему; сердце билось въ груди.

"Простите мнѣ, Гольдевинъ", сказала она, "Да, да, простите мнѣ все, что было раньше, а также и то, что было сейчасъ, хорошо? Еще недавно я не смѣла васъ просить объ этомъ, но какъ только я съ вами, у меня является довѣріе. Вы не упрекаете меня, никогда? Но сегодня я ничего, ничего нехорошаго не сдѣлала… сегодня, когда я вышла, когда я была въ городѣ я хочу сказать. Да, вы понимаете, что я хочу сказать". И она прямо посмотрѣла ему въ лицо.

"Мнѣ нечего вамъ прощать", отвѣчалъ онъ.

"Нѣтъ, у васъ есть, что прощать мнѣ, да, у васъ есть", повторила она съ удареніемъ. "Нѣтъ, я этого не понимаю; теперь я вспоминаю только о томъ, какъ мы съ вами вмѣстѣ гуляли въ лѣсу, въ Торахусѣ. Мы ѣздили въ море…"

"Скоро вы ѣдете домой, фрекэнъ Аагата?"

"Да, я ѣду очень скоро… Простите меня, Гольдевинъ, и вѣрьте, вѣрьте мнѣ, что я ничего дурного сегодня не сдѣлала; я раскаиваюсь, раскаиваюсь во всемъ… Вы будите во мнѣ столько воспоминаній. Однажды вы несли меня изъ пастушьей хижины домой, вы сказали, что вы скучали по мнѣ, когда меня не было; мнѣ кажется, будто я еще это сейчасъ слышу…" Она замолчала. Вдругъ она сказала, улыбаясь, посмотрѣвъ на него: "должно быть давно вы не стригли своихъ волосъ".

"Да я скоро остригу ихъ".

"Но только не бороду", сказала она, "нѣтъ, бороду не нужно, она теперь такая красивая".

На это онъ отвѣтилъ равнодушно:

"Вы это находите? Ахъ нѣтъ, въ ней черезчуръ много сѣдыхъ волосъ!"

Пауза. Потомъ она опять сказала:

"Да, вы во всемъ правы. Голубые огоньки безъ всякой гордости. Я не настолько глупа, чтобъ не понять, кому вы это говорили".

"Но, милая Агата", воскликнулъ онъ съ отчаяніемъ: "это относилось не къ вамъ. Я этого и не думалъ. И, кромѣ того, я ошибался, я теперь вижу, что ошибался: вы, слава Богу, совсѣмъ другая. Но мнѣ пришло въ голову, обѣщайте мнѣ одно, Агата… нѣтъ, простите меня, что я назвалъ васъ Агатой. Но обѣщайте мнѣ, что вы будете осторожнѣе, — хорошо? Это, конечно, нисколько не касается меня, я это знаю, но вамъ пришлось сталкиваться съ многими людьми, вѣрьте мнѣ, что эти люди не для васъ. Фру Тидеманъ тоже запуталась".

Она вопросительно посмотрѣла на него.

"Мнѣ вспомнилось, что я хотѣлъ вамъ это сказать", продолжалъ онъ. "Фру Тидеманъ, одна изъ немногихъ гордыхъ людей въ этомъ кружкѣ, даже она! Одинъ писатель обманулъ ее".

"Ахъ такъ," сказала Агата. "Да, писатели ничего и не представляютъ для меня, нѣтъ, вы можете мнѣ повѣрить". И вдругъ она взяла руку Гольдевина и прижалась къ нему.

Онъ смутился и замедлилъ шагъ; она это почувствовала и сказала улыбаясь: "Ахъ нѣтъ, я не должна этого дѣлать".

"Нѣтъ", сказалъ также и онъ: "вы не должны этого дѣлать".

"Нѣтъ. Но я вижу васъ такъ рѣдко, Гольдевинъ", и она опустила глаза.

"Гм. Что вы будете дѣлать, когда вернетесь домой? Я хочу сказать, будете ли вы учиться, или что? Кстати; есть у васъ какія-нибудь извѣстія отъ вашего жениха?"

"Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ еще. Но вѣдь еще слишкомъ рано. Вы боитесь, что онъ можетъ бытъ доѣхалъ не благополучно? Милый Гольдевинъ, вы почему это спрашиваете?"

"Нѣтъ, нѣтъ, не безпокойтесь; онъ благополучно доѣдетъ… Нѣтъ, я это просто такъ спросилъ… Да, да. Благодарю васъ, что вы разрѣшили мнѣ васъ проводить".

Они остановились передъ ея дверью и распрощались. Медленно, не подбирая платья, она поднялась на первыя двѣ ступени. Но потомъ вдругъ она повернулась, снова вышла на улицу и посмотрѣла на него глубоко взволнованная.

"Гольдевинъ, какъ я васъ люблю сейчасъ!" сказала она тихо. "Спасибо за сегодня".

И съ этими словами она взбѣжала по лѣстницѣ къ себѣ.

Онъ постоялъ нѣкоторое время. Онъ еще слышалъ шаги въ домѣ, потомъ они замерли. Онъ повернулся и медленно пошелъ по улицѣ. Онъ ничего не слышалъ и не видѣлъ вокругъ себя.

Инстинктивно онъ выбралъ дорогу, ведшую въ Погребокъ, гдѣ онъ имѣлъ обыкновеніе обѣдать. Онъ спустился и потребовалъ себѣ ѣстъ. Жадно онъ съѣлъ все, что ему подали, какъ будто очень давно онъ ничего не ѣлъ; онъ даже крошки хлѣба не оставилъ. Когда онъ кончилъ, онъ досталъ свои десять кронъ изъ газетной бумаги и заплатилъ; въ это время онъ ощупалъ маленькій свертокъ въ боковомъ карманѣ, - нѣсколько серебряныхъ кронъ, маленькую сумму, которую онъ приготовилъ для своего билета въ Торахусъ.

На другой день, около пяти часовъ Агата шла внизъ въ гавань, въ то же самое мѣсто, гдѣ она гуляла наканунѣ. Иргенсъ былъ уже тамъ и ждалъ ее. Она быстро подошла къ нему и сказала: