Сергей Гаврилов - Закон О.М.а Страница 48

- Чёрт! – губернатор грохнул ладонью по столу. – Есть основания для ареста братьев Бычко?

- Конечно, постановление на руках.

- Почему они гуляют? Утром я встретил старшего в приемной.

- Без разговора с вами я бы не…

- Я хочу, чтобы их немедленно закрыли. Никакой подписки о невыезде. Пусть сидят! И один, и второй! Мажоры, мать твою!

- Их сейчас же изолируют, Василий Данилович, нет проблем. За каждым наблюдают.

Губернатор вздохнул и поднялся с кресла.

- Спасибо, Евгений Валентинович, - Черняк протянул руку, - показал, на каком свете я нахожусь. Аукцион с одним агентом проводить нельзя. Нужно или искать ещё одного конкурента, или откладывать продажу и готовить следующий тендер, с новыми участниками.

Помолчали.

- Кстати, - Черняк посмотрел на подполковника, - как там у тебя в конторе?

- Плохо, Василий Данилович, - собеседник грустно ухмыльнулся, - сами видите: в городе разгул преступности, людей живьём жгут. Из Киева прислали зондеркоманду. Виноваты одни, а увольняют совсем других. Обидно за ребят… Некоторым до пенсии меньше года оставалось... Попали под барскую раздачу, – Симченко вздохнул. – Пора мне, а то неровен час тоже уволят. За отсутствие на рабочем месте.

Черняк проводил гостя и подошёл к окну. Залитая солнцем площадь Ленина заполнялась народом. Вдоль улицы Адмиральской, напротив мемориала Освободителям, с самого утра построили огромную сцену. Вот уже больше часа с неё доносятся громкие речи и выступления в поддержку Олеси Макароновой. Организаторы действа устанавливают палатки с партийным логотипом. Рядом сверяют фамилии пришедших и выдают плакаты.

Метрах в трёхстах, возле памятника вождю пролетариата, собирался второй митинг на ту же тему. Симпатичная стройная девушка что-то вещала в мегафон. Мужчина с громкоговорителем в центре площади регулировал людской поток, пытаясь объяснить прибывающим, «где проходит настоящий митинг, а где – проплаченная политическая акция». Телевизионщики торопливо расчехляли камеры, не зная, с какого из мероприятий начать съёмки.

Губернатор поморщился. Город незанятых людей.Сколько их придёт сегодня на площадь? Десять, двадцать, сто тысяч… или ещё больше? Не могу себе представить, чтобы сварщик или стропальщик пришёл сюда после тяжёлой смены. Настоящие рабочие предельно измотаны, им нужно отдохнуть до следующего дня. Не пойдут и врачи после дежурства, и усталые учителя после занятий. Только менеджеры от производственной скуки, безумного количества кофе и сигарет способны релаксироваться в подобной агрессивной среде…

Сегодня Николаев – город торгашей, которые вынуждены улыбаться капризным покупателям и годами копить в себе раздражение. На работе отрываться нельзя – сразу уволят. Где выплеснуть внутренний негатив? Можно вот так прийти, поорать на площади. Среди тех, кто здесь, нет инженеров, слесарей, токарей, судосборщиков. Их теперь вообще в Николаеве нет. Теперь все поголовно менеджеры. Менеджеры от медицины, от образования, от производства. Все что-то продают. Или руководят. И делают это плохо.

Вчера вечером состоялось совещание с начальником областной милиции. Генерал предупредил губернатора о протестных настроениях, которые объединили большое количество людей в социальных сетях. Две разные группы активистов собирали протестующих на центральной площади города. Два параллельных митинга должны были начаться в одно и то же время в одном и том же месте. В самый последний момент мэру города удалось убедить конкурирующих активистов объединить свои усилия.

И тогда, для того чтобы распылить монолитный негатив горожан, губернатору пришлось срочно напрячь «молодёжный актив». Новый «комсомол» подсуетился и позвал всех на своё мероприятие под лозунгами: «За справедливое правосудие!», «Скажем «нет» бытовому насилию!», «Перед законом - все равны!». Тоже на центральной площади, нона час раньше. Теперь гигантская толпа металась между памятником Ленину и мемориалом героев- освободителей. Людские потоки вливались в это море через прилегающие улицы.

Похоже на прилив крови к больному сердцу, - мелькнуло у губернатора. – Любой затор здесь может внезапно стать тромбом, начнётся давка – обширный инфаркт толпы. Это же надо: из обычной бытовухи раздуть трагедию вселенского масштаба! «Жёлтые» газетчики нагнетают ситуацию и откровенно спекулируют на безвинно пролитой крови. В начале 90-х убивали гораздо чаще, а ведь никому и в голову не приходило митинговать на площадях.

Черняк вспомнил давний разговор с одноклассником – известным николаевским историком. Революционные события во Франции тоже начались с того, что одна убогая серость – журналист Камиль Демулен – вскочил на стол в Учредительном собрании и начал орать «Французы, к оружию!». Провокаторы от прессы. Именно продажные журналисты призвали казнить короля. Затем их перекупили другие, и они оправдали убийство своих недавних вождей. Потом это проституированное племя облило грязью любимого императора и одобрило его ссылку.

Губернатор поднял жалюзи. Ораторы на большой сцене сменяли друг друга, микрофоны фонили, толпа стремительно увеличивалась. По всему периметру площади разорванной цепью стояли люди с лозунгами в руках. Черняк попытался прочитать тексты, но из окна можно было разобрать только две крупные буквы: «О» и «М», написанные красной гуашью.

 «О» и «М», наверное, эта та самая Олеся Макаронова. Интересная получилась аббревиатура. Губернатор ухмыльнулся собственным мыслям.Закон ОМа? Никакие историки и социологи не в состоянии изнутри понять агрессивную мотивацию стихийной толпы. Ведь ещё нет никакой революции, есть просто раздражённое сборище людей. Кто воспользуется этим раздражением? Кто оседлает эту стихию и укажет пальцем на новую Бастилию? Неизвестно. Управлять конфликтом нелегко, а предсказать его сценарий– вообще нереально.

Бывший инженер-судостроитель Василий Черняк задумался. Только физика способна объяснить происходящее. Немецкий учёный Георг Ом, сам не желая того, гениально растолковал истоки спонтанного гнева и вскрыл глубинные причины судьбоносных конфликтов. Губернатор увлёкся собственной логикой. Известный закон Ома исправно работает не только в отношении электрических цепей, но и в конфликтологии. Уровень эмоционального напряжения толпы равен силе экономической разрухи, помноженной на величину сопротивления коллективного инстинкта самосохранения. М-да, точнее не скажешь. Заводы стоят, инвесторов нет, мелкие предприятия обанкрочены. Вот и сегодня – полная площадь бездельников, которым нужно выплеснуть на кого угодно свой негатив…

Внизу послышались громкие крики и свист. На сцену поднялся мэр. Он пытается что-то объяснить народу. Говорить не дают. Усилители не справляются с общим рёвом толпы. Городской голова, закончив свою речь, спускается со сцены под всеобщий свист. Бедолага, попал под раздачу. Ему-то за что? Он в чём виноват? В том, что не побоялся выйти к людям? Высказать свои соболезнования? Во всём он виноват: и в продажных прокурорах, и в плохом воспитании молодёжи, а особенно – в общем упадке экономики…

Черняк закрыл жалюзи. Преступление сдетонировало на государственном уровне. Ударная волнадошла до Европы. Сейчас такая же головная боль у моих коллег в Харькове, Одессе и Херсоне. Завтра намечается митинг в Киеве на эту же тему... Прославился Николаев, нечего сказать. Город невест. Ладно, всё ерунда, не будет у нас никакой «арабской весны». Не тот повод. Из-за девчонки, которую дурно воспитала мать, никто не станет штурмовать Бастилию. Пошумят и разойдутся. Думаю, даже не придётся никого наказывать ни в милиции, ни в прокуратуре. Это не беременность… рассосётся само собой…

Телефонный звонок по линии правительственной связи прервал размышления Василия Даниловича Черняка. Глава Администрации Президента Украины приказывал губернатору Николаевской области прибыть завтра в Киев.

А вот мне обязательно достанется. Предстоит оправдываться и за рост преступности, и за несостоявшиеся торги. Нет, стрелочником я в этом деле не стану, не для того столько лет здесь колотился… Скажу завтра всю правду. Митинги и демонстрации в Николаеве будут до тех пор, пока не заработают заводы. Любой повод в таких условиях может вызвать спонтанное раздражение толпы, которая не занята тяжёлым повседневным трудом. И фамилия губернатора никак не повлияет на происходящее.

Это как спящий вулкан. Будут извержения: «Олеся Макаронова-2», «Олеся Макаронова-3» и так до бесконечности… Спокойствие наступит тогда, когда город перестанет ностальгировать по судостроению и нереальным государственным заказам. Когда у всех в башке появится другая перспектива – к сожалению, уже не корабельная. Придёт это светлое время? – Может быть, но… не скоро. Вряд ли это случится при моей жизни.