Веркор - Квота, или «Сторонники изобилия» Страница 5

Она прислушалась. Каписта последовал ее примеру, но ничего не услышал. Убийство! Что она хочет этим сказать?

– Я знаю, я вел себя как последний мерзавец, но из этого еще не следует…

– В том состоянии, в которое вы привели дядю, – прервала Каписту Флоранс, – он вполне способен выкинуть его в окно.

– Кого это «его»? – в недоумении спросил Каписта.

– Вы не знаете. Посетителя.

Каписта облегченно вздохнул. Значит, все в порядке. Патрон изольет всю ярость на другого и, когда они встретятся, уже сменит гнев на милость. Но Флоранс по-прежнему не спускала с него мрачного взгляда.

– Я очень сожалею, – сказал он, чтобы умиротворить ее. – Искренне сожалею. Конечно, я перешел границы. Но поставьте себя на мое место: я из кожи вон лезу, лишь бы продлить существование этой паршивой лавочки, а вместо благодарности одни упреки…

Флоранс подняла руку, прося его замолчать. Из кабинета дяди, несмотря на две обитых двери и приемную, доносились возбужденные, нетерпеливые голоса, и, так как слов разобрать было нельзя, становилось еще страшнее.

– Ясно, при таком отношении руки опускаются, – продолжав Каписта, не обращая внимания на гул голосов. – К чему все наши усилия? В этой проклятой стране уже сейчас холодильников больше, чем жителей…

– Помолчите, – попросила Флоранс.

– …И рано или поздно все равно придется прекратить их выпуск. Так почему же не сделать этого сразу? Зачем упорствовать?

– Да замолчите же вы наконец!

А там, в кабинете Бретта, голоса становились все громче. Теперь ясно слышался крик патрона, словно он хотел заставить замолчать своего противника. И вдруг, перекрывая голоса, раздались какие-то странные звуки: не то застрочил пулемет, не то заработала камнедробилка. Но скорее всего, это был грохот посуды, которую опрокинули на пол вместе со столом.

– Так и есть! – воскликнула Флоранс. – Так я и знала. Дядя делает из него котлету! О Каписта, умоляю вас, будьте миленьким, пойдите туда, я не смею.

Но Каписта не спешил выполнить эту просьбу, этот грохот его не тревожил. А ведь дело и впрямь могло кончиться дракой.

Однако шум внезапно прекратился. Наступила грозная тишина. Потом загрохотало с новой силой.

– Боже мой! – простонала Флоранс.

Тут Каписта решился. Неуверенным шагом он вышел в приемную – за ним следовала Флоранс. Но не успел он сделать и трех шагов по направлению к кабинету директора, как шум оборвался.

Дверь медленно открылась.

3

Застыв от изумления, Флоранс и Каписта увидели, как из своего кабинета быстрыми деловыми шажками вышел сам директор с сияющим детской радостью лицом. За ним на почтительном расстоянии следовал Квота со скромным видом.

Бретт нес в руках какой-то странный громоздкий предмет. Это было сложное сооружение из хромированных и белых пластмассовых деталей, отдаленно напоминавшее, если уже обязательно прибегать к сравнениям, силуэт крылатого коня, присевшего на задние ноги, – плод фантазии скульптора-сюрреалиста, страдающего гигантоманией и дурным вкусом.

Директор многозначительно подмигнул племяннице, поставил этот диковинный агрегат на край стола и, размотав электрический провод, воткнул вилку в розетку.

Приемная тут же наполнилась адским шумом, и Флоранс облегченно вздохнула.

– Боже мой, дядя, что это такое?

Ей приходилось кричать, чтобы ее услышали, но Бретт, не отвечая, повел с Квотой удивительный диалог, причем оба они орали во все горло.

– Я могу приобрести этот аппарат? – кричал Бретт.

– Что? Какой аппарат? – вопил Квота.

– Вот этот! – Бретт хлопнул рукой по аппарату.

– Я уже вам сказал, нет!

– Почему нет?

– Он уже продан!

– А когда я получу свой?

– Не беспокойтесь!

– На этой неделе?

– Чуточку терпения. Для того чтобы сделать, нужно время.

– Что? Что?

– Я говорю: чу-то-чку тер-пе-ния!

Флоранс заткнула уши.

– Ради бога, – прокричала она, в свою очередь, – остановите эту гадость!

Бретт с неохотой нажал кнопку, и сразу наступило блаженство: так бывает, когда перестает болеть зуб…

– Послушайте-ка, – сказал Бретт уже нормальным голосом. – Нажмите, пожалуйста… У меня как раз в воскресенье к обеду будет несколько друзей…

– Сожалею, но это невозможно. Невозможно, чуточку терпения, сеньор Бретт.

– Ну тогда к следующему воскресенью, а? Еще целых двенадцать дней… Надеюсь вы не скажете…

– Посмотрим. Не беспокойтесь. Я вас извещу.

Только тут Бретт, обернувшись, заметил, с каким удрученным видом его племянница и Каписта разглядывают этого нелепо скорчившегося Пегаса, который в тихом состоянии внушал, пожалуй, еще большую тревогу. Поначалу Бретт решил было, что их подавленность объясняется восторгом.

– Каково, а? Небось обалдели?

– Есть немного, – ответила Флоранс. – А что это такое? Бетономешалка?

Дядя даже в лице изменился.

– Да, догадливостью ты не блещешь, – возмущенно проговорил он. – Бетономешалка! Надеюсь, ты пошутила?

– Но что это на самом деле? – недоумевающе спросил Каписта. – Пневматический молот?

По выражению лица директора он уже понял, что дал промашку.

– Тогда, признаться, не представляю себе… Может, это насос для пива?

– А-а догадалась! – воскликнула Флоранс. – Это мотор к машине, которой вскрывают асфальт… Разве не так?

На Бретта больно было смотреть. Его сияющая физиономия постепенно вытягивалась, теряла первоначальное выражение самоуверенности.

– Вы действительно не понимаете, что это такое? – пробормотал он. – Ведь сразу же видно, что это…

Он осекся, очевидно, и сам почувствовал, что тут не все ладно, и, повернувшись к Квоте, который стоял неподвижно, с видом полнейшего безразличия, что особенно поражало Флоранс, обратился к нему за поддержкой:

– Хоть вы объясните им…

Квота неопределенно махнул рукой, словно говоря: «Если вам угодно, пожалуйста», и с легким поклоном сказал:

– Это крошкособиратель.

Наступило тягостное молчание. Его нарушил Каписта: склонившись над машиной, он вполголоса, как бы про себя, повторил:

– Крошкособиратель.

– Ну да, вы же сами видите, – с усилием пробормотал Бретт, – он собирает крошки.

Тут же с жалкой улыбкой, которая плохо скрывала его смущение, уточнил:

– Любые крошки, ну хотя бы от сыра, это же понятно.

И, окончательно растерявшись, добавил, показывая пальцами на машину:

– Хлебные крошки… после того как…

Голос его прервался, и Флоранс ласково спросила дядю:

– Но… куда же деваются крошки?

Бретт нервно приподнял то, что отдаленно напоминало круп коня, и ответил:

– Да вот, взгляни сама, через эту маленькую щель.

– А крупные? – спросила Флоранс еще более ласково.

– Крупные? – повторил Бретт.

Дядя бросил умоляющий взгляд на Квоту, который упорно держался так, словно все происходящее не имеет к нему ни малейшего отношения, но, не получив и от него поддержки, пролепетал:

– Ну и что ж, сначала нужно раскрошить помельче, тут ничего мудреного нет: раскрошить крошки.

– Да, – подтвердил Каписта. – Надо только придерживаться этого правила. Простите за нескромный вопрос, но позвольте узнать, во сколько вам обойдется этот, этот… крылатый конь?

Бретт широко раскрыл глаза и побледнел.

– Во сколько… – пробормотал он. – Хм, недорого, словом, не очень дорого.

– Во сколько же?

– Хм… по правде говоря…

– Как! – воскликнула Флоранс. – Вы купили его, даже не поинтересовавшись ценой?

– О цене мы пока еще не говорили, – вмешался Квота, и на его лице промелькнула неопределенная улыбка: – Двести песо. Плюс, естественно, налог на предметы роскоши.

Двести песо – почти девяносто долларов, то есть цена превосходного сапфира или золотых часов.

– Но это великолепная модель! – поспешил оправдаться Бретт. – Модель люкс!

Не говоря ни слова, Каписта оглядел поочередно Квоту, аппарат, своего директора. Затем медленно проговорил:

– Двести песо. Так. Хорошо. Великолепно. Раз так, сеньор директор, прошу прощения, но моя работа…

Он направился к двери. Бретт вытянул руки.

– Нет. Подождите, Каписта.

Голос его звучал тверже. Теперь и он озадаченно оглядел молчавшее чудовище и прошептал:

– Так… так… так… – потом поднял голову и, поморгав, спросил: – Скажите, Каписта… Хм… Только честно… Каково ваше мнение…

– Я вам скажу, дядя, каково наше мнение, – вмешалась Флоранс. – Такая цена! Такой шум! Такой вес! Такое уродство! И все это только для того, чтобы собирать крошки! Да еще при условии, если они совсем маленькие…

– Спасибо, – прервал ее дядя. – Я все понял!

Уставившись на сфинкса из пластмассы и хрома, он медленно тер себе лоб и задумчиво хмурил брови. Квота выступил вперед.

– Разрешите мне… – начал он.

– Сеньор, я разговариваю не с вами, – резко прервал его Бретт. Затем, как бы размышляя вслух, добавил: – И ты, и Каписта, да и я сам тоже просто не понимаю, как у меня могло возникнуть желание, хотя бы даже мимолетное, приобрести это дурацкое сооружение. А ведь и правда – вот что самое поразительное! – две минуты назад я умирал от желания поскорее получить это воющее чудовище.