Луи-Фердинанд Селин - Ригодон Страница 5

Какой осведомленный тип!.. Лучше его не видеть…

– Вы придете позже! Через два месяца!.. Через восемь дней!

– Конечно… Конечно!..

Да… С этого все и начинается!..

– Мы слишком стары!.. Наши истории никому уже не интересны!

– Да!.. Нет, Марсель!.. Некоторым еще интересно!

– Кому?

– Фольклористам!

– Ты думаешь?

– Десять писем ежедневно!

– Ты их читаешь?

– Нет!.. Но телефон!

– Как часто?

– Два раза в неделю… Видишь ли, Марсель, ты не слишком-то сообразителен, особенно после болезни, это из-за инвазии!.. Следи за ходом моей мысли!.. Попытайся! Я не буду повторять… Когда я был ребенком, совсем маленьким, мы часто выезжали в Аблон, и зимой, и летом… Там я кое-что узнал, могу сказать, что узнал все маленькие тайны большой реки, ее берегов и песчаных карьеров… Там я обучился, ведь я ничего не боялся, подлинным тонкостям владения кормовым веслом… Я научился плыть против течения, прыгая на огромной приливной волне… Настоящий артист, поверь! Волосы дыбом: поток тебя уносит в ялике, кажется – все, конец!.. Я был феноменальным гребцом в паводок! Я научился виться угрем между вереницей транспортов, буксирами, ощетинившимися усами тросов и смертельно опасными рулями, гораздо раньше, чем овладел четырьмя правилами арифметики, даже сложения еще не знал… Так что, Марсель, запомни это и восхищайся феноменом человека «против течения»! Я тот; кто говорит с тобой, но уже почти не двигается, у меня нет больше ни желания, ни силы выпендриваться, я еще ребенком выступал в роли чемпиона по выживанию, непотопляемый!.. Все это так скучно, просто невыносимо для тебя!.. Разлив ни о чем тебе не говорит, ты тогда еще не родился!.. Все было затоплено, а Сена так яростно бушевала, что рушились плотины и берега, и липы, и причалы скрывались под водой, и широкие долины, и виллы со всей обстановкой… национальное бедствие!.. И даже годы спустя все было погребено под жидкой грязью, и римский дворик… Марсель, ты не можешь даже представить…

– Ты это рассказываешь… хорошо…

– Да, и я это доказываю! Не сомневайся! Но больше не было подобных разливов рек! С 1910 года, говорю тебе, разливы – только жалкое подобие прежних!.. И течения почти нет…

– К чему ты клонишь, Фердинанд? Короче! Я должен позавтракать, уже полдень, и у меня полно людей…

– Экая ты дубина!.. Знай же, что потоки, которые крушат все, препятствуют навигации, выворачивают опоры мостов, смывают города с лица земли, разрывают буксиры и транспортные караваны, но уважают узенькую кромку земли!.. Вот так и бури общественного мнения! Ты находишься внутри них и предолеваешь их, при этом распыляясь на атомы…

Он не дает мне закончить…

– Ты это уже говорил! Пять минут первого, у меня люди!..

– Но это еще не все!.. Черт побери, надо учиться, мурло ты эдакое! Узенькая кромка противостоит течению, вот где настоящее мастерство лоцмана, что правит рулем и удерживает на плаву свой челнок! Очень тонко, ты слышишь! Вот работа, о которой ты не имеешь представления, волосатый остолоп! соскучившийся по жратве!

– Я тебя понимаю!.. И я тебя покидаю…

– Одну секунду! В дополнение ко всему! Манускрипты Мертвого моря?… Ты слышал об этом?

– Говори быстрее!.. Что это такое?

– Исчезнувшая цивилизация!

– Ну и?…

– И эта тоже исчезнет!

– Сколько же фокусов ты знаешь!

– Мне это стоило слишком дорого! Теперь я более осмотрителен! Я предсказывал на ближайший год, будь оно все проклято, теперь я предсказываю только на трехтысячный год!

– Ox!

– Все, что произойдет! Я предвижу содержание учебных программ! Год 3000… Все, что будет изучаться в лицеях и общественных школах по истории и географии!

– Ты предсказываешь! Нострадамус!

– Нострадамус!.. Ты это сказал! Но он был туманным, расплывчатым, аллегоричным, я же, ты увидишь, буду ясным, честным и без всяких фокусов…

– Ну так говори скорее!

Он взглянул на часы. Как он меня раздражает!

– Ты боишься, что тебе не хватит редиски?… Анчоусов? Не достанется миски? Признайся, чудовище!

– Нет! Но ты меня задерживаешь по пустякам!..

– Ах! По пустякам!.. Я тебя балую, ты меня оскорбляешь!

– Давай!

– «Белые люди придумали атомную бомбу, немного спустя они исчезли». Хочешь, чтобы я тебе рассказал как?

Он пожимает плечами… Приспускает веки, полуопускает, как крокодил.

– Это будет долго?

– Нет! Увидишь, не более двух страничек!.. Можешь послушать, бледный тупица!.. Несколько тезисов: они погибали в войнах, а также от алкоголизма, в автомобильных катастрофах и от переедания… Другие авторы придерживаются мнения, что они стали жертвой религиозного фанатизма, политического, семейного, спортивного, светского… все их церкви, католическая, иудейская, реформаторская, франкмасонская… прежде всего, превыше всего – Рим или улица Каде! – то же самое кредо: скрещивайтесь! Кредо абсолютное! Понимаешь, невежда?

– Да… но не очень!..

– Слушай финал! Кровь белых не сопротивляется скрещиванию!.. Они превращаются в черных, желтых!.. И это – конец! Рожденный с примесью чужой крови, белый обречен на исчезновение! Доминирующая кровь! Азенкур, Верден, Сталинград, линия Мажино, Алжир – просто пушечное мясо! Мясо белых! А теперь ты можешь идти завтракать!

– Ты меня разнес в пух и прах, доволен?

– Тебе очень хочется, чтобы меня повесили!

– Нет, никогда!

– Ну, пусть меня расстреляют! А как же!.. Вали, Тартюф!

Хи-хи!.. Он как-то криво улыбается! В итоге мы поссорились… размолвка наша длилась пятнадцать дней… Он снова пришел, и мы снова беседовали, но о других вещах, в определенном возрасте сердиться – уже больше ничего не означает… надо просто принять привычный ход вещей. и все: убийцы… убиенные… суть одно и то же! Тсс! Тише! Машина… час, минута… пусть он приходит, подлец!.. Скрещенный… назад хода нет!..

Я мог бы вас позабавить наконец, представить с помощью собственного «Нострадамуса» желтую армию в Бресте, черную армию – на вокзале Монпарнас, капитуляцию Сен-Дени, но поскольку мне стукнет семьдесят, когда появится мой опус, факты эти давно уже будут пережевываться всеми вашими газетами, сфотографированы во всех ракурсах для тысячи и одного журнала… «мы больше никого не развлекаем»… Марсель меня предупредил… будем скромны!.. Кстати, вы найдете еще в Нью-Йорке, в окрестностях Беттери-плейс, в маленьких боковых улочках старых дев моего возраста, а в пятистах метрах от Тайм-сквер, в миниатюрных квартирках, одиноких холостячек, которые тщательно полируют свою мебель, покрывают вышитыми салфеточками кресла, обвешиваются ковриками, обшивают позументом скамеечки для молитв, разрисуют вам и раздекорируют такие забавные кашпо, вазы для маскировки цветочных горшков, и они обойдутся вам дешевле, чем на улице Де Прованс… Эти мадемуазели, которые отапливают свои жилища дровами, имеют постоянных лавочников, живут так же, как и я здесь, в Медоне, безразличные к моде, тихо стареющие… но вовсе не торопящиеся исчезнуть! А сколько же вокруг молодых старых барышень… так же увлеченных вышивкой, готовых взяться за полотно, за шерсть… Марлен, Морис, Даш или Чаплин, вы же понимаете, это тот же шелк-сырец для старых дев! Какой-то президент? Или иной? Пятое-десятое! И стратосфера, и обыкновенные вещи, и Пятая-авеню! Они видят небоскребы, но не их крыши, понятно, там обитает множество людей, но, кажется… эти барышни заняты серьезным делом, им некогда тратить время, чтобы пялиться в небо! Вышивание одной подушки занимает год… и у меня ничуть не более полезное амплуа – всеядного туриста, остолбенелого! Истово занимающегося своей работой… оплаченной Ахиллом? Смехотворной, ничтожной, хромающей на все четыре ноги! Какое это имеет значение! Красивая вышивка, хитроумные орнаменты – это стиль, и я в нем живу!.. Редкие любители, скажете вы, и столь ожесточенные! Тем лучше! Какого черта, эти-то уж останутся мне верны! Завистливы? До безумия!.. Они еще долго будут говорить обо мне, о моих ужасных книгах, что, мол, французы скоро вымрут… Переведенный на язык мали, я все равно останусь неизвестным этому маленькому азиатскому острову! Тамошние люди, в далеком прошлом белые… светлые, коричневые, черные, невероятные!.. Насмешка Истории!.. Мой язык, мои тексты, расшифрованные вместе с другими мертвыми языками, я получу свой мизерный шанс… наконец-то!

В ожидании этого я заставляю вас томиться и чахнуть, я покинул вас в Цорнхофе, Харрас и Reichsbevoll Goring только что расстались с нами… я бросаю на произвол судьбы вас и свои комиксы!.. Скорей, скорей, мои часики, я должен встретиться с ними!.. Но не здесь, дамы и господа!.. Еще, по крайней мере, две тысячи страниц!.. Ахиллу хотелось бы, чтобы я откинул копыта! Единственный наследник, всего! Gratis pro Deo! Рожденный только для этого, так сказать! Ах, пройдоха! Пускай становится в очередь и следует за гидом! Вы кое-что увидите… этот волшебный фонарь, я говорю – волшебный! Из той эпохи, как будто вы сами там побывали.