Джером Джером - Энтони Джон Страница 5

Король гномов никуда не выходил. Если он не работал в мастерской, то занимался чем-нибудь дома. Действительно, если подумать, что не бывает женщин-гномов, необходимо ведь, чтобы гномы умели выполнять и женскую работу. Миссис Стронгсарм оставалось только кормить своего мужа, но даже в этом он заменял ее, когда та уходила на рынок, а по вечерам за разговорами помогал ей штопать. Казалось, что нет такой вещи, которой не смогли бы сделать эти большие руки.

Никто не знал о его появлении. Мать в первое же утро отвела Энтони в сторонку и попросила никому ничего не говорить. Впрочем, он и так бы не сказал, даже если бы она и не просила: выдай он тайну, и король гномов никогда уже не выйдет из-под земли. Лишь спустя много дней после его ухода миссис Стронгсарм рассказала о нем миссис Плумберри, да и то под великим секретом.

Миссис Плумберри, всегда стремящаяся помочь в беде, однажды сама с ним встретилась. Народ называл его Бродячим Петром. Миссис Плумберри поразило то, что он навестил семью Стронгсарм. Он редко появлялся в городах, но наверное слышал о несчастье. У него были какие-то тайные пути узнавать, где он нужен. Люди часто слыхали его громкий свист, особенно к вечеру, когда снег густым слоем укутывал горы. Он брал в свои большие руки больных ягнят, и те переставали стонать. И, когда в каком-нибудь отдаленном домике лежал больной мужчина или ребенок и неоткуда было ожидать помощи, добрые женщины вспоминали рассказы о нем, выходили на большую дорогу и долго вглядывались в темноту заплаканными глазами. И тогда — так говорили в народе — неизменно раздавался звук отдаленных шагов. Из темноты выплывал облик Бродячего Петра. Он оставался, покуда в нем была нужда, лечил и ухаживал или заменял больного в его работе. Он не брал никакого вознаграждения, кроме крова и пищи. При уходе он просил дать ему дневной запас пищи и клал его в свою котомку; от иных он принимал старую одежду или обувь. Никто не знал, где он живет, но если кто-нибудь заблудился в болотах, застигнутый темнотой, ему стоило только громко позвать. Бродячий Петр являлся и выводил заблудшего на дорогу.

Говорили в народе о старом скряге, который жил где-то между скал, совершенно одинокий, если не считать такой же дикой и ворчливой, как он, собаки. Народ боялся и ненавидел его. Говорили, что у него дурной глаз и, когда корова околевала, рожая, или когда свинья поедала своих поросят, говорили, что виноват старый Майкл, старый Ник, как его называли.

Однажды ночью старый Майкл споткнулся и упал в глубокую расщелину. Он лежал на дне со сломанной ногой в луже крови, которая текла из раны на голове. Его крики возвращались скалами обратно, и единственная его надежда была на собаку. Он знал, что собака побежала звать на помощь, так как они заботились друг о друге. Но что могло сделать животное? Собака была так же хорошо знакома всем, как он сам, и все ее совершенно так же ненавидели. Ее бы отогнали камнями от любой двери. Никто бы не последовал за ней, чтобы помочь ему. Он послал еще одно проклятье, и глаза его закрылись.

Когда он их раскрыл, Бродячий Петр поднимал его своими сильными руками. Пес потратил свой голос не на соседей, его лай никого не разбудил. Его услышал Бродячий Петр.

Была девушка, которая «свернула с пути», как говорили в этом крае, ее прогнали с места. Не зная, куда ей деться, она вернулась домой, хотя знала, как будет встречена, так как ее отец был жестокий человек и очень гордился своим добрым именем. Она уже одолела большую часть долгого пути, и короткий зимний день начал темнеть, когда она дошла до фермы. Как она и опасалась, отец закрыл дверь перед ее носом, и девушка пошла обратно, думая, что ей придется умереть в лесу.

Отец, выгнав ее из дома, за ночь, однако, поборол себя и, когда забрезжило утро, зажег фонарь и отправился искать дочь. Но она исчезла.

Когда через несколько недель она вернулась с ребенком на руках, то рассказала странную повесть. Якобы встретила какого-то чудного человека с золотыми волосами и золотой бородой, у него были добрые глаза. Он взял ее на руки, как будто она была ребенком, прижал ее к своей теплой груди и принес в какое-то обиталище между скал. Здесь он опустил ее на постель из сухого мха, и здесь родился ребенок. Она не знала, что находилась там больше месяца, ей казалось, что прошло очень мало дней. Все, что она знала, это то, что ей было очень хорошо и она ни в чем не нуждалась. Однажды он сказал ей, что все теперь обстоит хорошо и для нее, и для ребенка, и что отец ждет ее. А ночью он снова взял ее, вместе с ребенком, на руки, и утром она очутилась на опушке леса, откуда увидела ферму. И навстречу через поля к ней шел отец. Позже, когда Энтони был уже большим мальчиком, он встретил ее как-то в лесу. Ее сын уехал за море и долгое время не писал. Но она была уверена, что ему хорошо живется. Черты ее лица оставались добрыми, только волосы побелели. Про нее говорили, что она не совсем нормальна. Она каждый день совершала большую прогулку по отдаленным фермам. Дети любили ее, а она рассказывала им волшебные сказки.

Вероятно, это она рассказала Энтони о Бродячем Петре. Он вспоминал, как сидел, поджав ноги, на скамейке и слушал, а Петр, когда не работал молотком и напильником, рассказывал о птицах и зверях, о различных интересных вещах, о жизни глубоких морей и дальних стран, о многом хорошем и о многом дурном, что случалось в прежние годы.

Бродячий Петр рассказал Энтони и о святом Ольде. Давным-давно, когда на месте Мидлсбро еще были леса и пастбища, извилистая речка Уиндбек, которая сейчас течет черным и грязным потоком по глухим туннелям между черными стенами, била серебристым ручейком, пробивавшим себе путь через скалы, увенчанные зелеными деревьями. Там, где теперь фабричные трубы выплевывают черный дым и где вокруг глубоких шахт бесконечными пластами наложен уголь, возились ягнята и щипали траву коровы, а поросята выискивали трюфеля в мягкой, сладко пахнувшей земле. Долина Уиндбека была тогда убежищем злых, жадных людей, которые нападали на людей, угоняли у них скот и крали хлеб, не обращая внимания на их слезы. И самым дурным из тех, кто нагонял на людей ужас, был жестокий Ольд с рыжей бородой, прозванный Красным Барсуком.

Однажды Барсук возвращался с налета, а за ним на лошадке ехал юноша. Один из сподвижников Барсука встретил его среди дымившихся развалин, и Барсук, привлеченный красотой юноши, взял его в пажи. Барсук ехал и пел, он был доволен результатом своей работы, с моря же тем временем подымался белый туман. Барсук не заметил, как очутился один, вместе с юношей. Тогда он набрал в легкие воздуху, и его рог издал протяжный, сильный звук. Но ответа не последовало.

Юноша посмотрел на него странными глазами, и Красный Ольд, охваченный необъяснимым припадком злобы, выхватил из ножен свой меч и изо всех сил ударил им юношу.

Но меч сломался в его руке, и странные глаза ласково посмотрели на Ольда. От юноши исходило сияние.

Страх обуял Красного Ольда с рыжей бородой, он бросился на землю, моля о спасении.

Юноша распростер руки над Ольдом, успокоил его и приказал ему следовать за ним и служить ему.

И здесь, на этом самом месте, среди скал, вблизи долины Уиндбека, Ольд устроил себе обитель. Он много лет трудился, чтобы принести мир и благоденствие бедному населению долины, изучая его нужды, чтобы помочь ему, и слава о нем распространилась далеко по округе, и многие приходили к нему за благословением и каялись перед ним в своей дурной жизни.

Энтони часто проходил мимо церкви, посвященной святому Ольду, как раз рядом с рыночной площадью; это было величественное здание из серого камня со шпилем в 180 футов высоты. Говорили, что фундаментом для церкви служили именно те скалы, среди которых жил Ольд.

Услышав историю Ольда, Энтони захотелось посмотреть внутренность церкви, и однажды днем, вместо того чтобы направиться к дяде Ньюту, он пошел в церковь. Она была окружена железной решеткой, большие чугунные ворота заперты на замок. Но он нашел небольшую дверцу, которую смог открыть. Она вела в каменный сводчатый коридор, где он наткнулся на стул; откуда-то вылетела летучая мышь и, бесшумно хлопая крыльями, скрылась в темноте. Церковь была просторной, высокой и очень холодной, и лишь слабый свет проникал сквозь стрельчатые окна. Тишина испугала его. Он забыл путь, по которому пришел, а все двери, в которые он толкался, были наглухо закрыты. Ужас обуял его, и он подумал, что ему никогда не удастся выбраться отсюда. Ему показалось, что он находится в могиле.

К счастью, он случайно попал в сводчатый коридор, и отсюда нашел дорогу на волю. Плотно закрыв за собой дверь, он со всех ног побежал домой. Всю дорогу ему казалось, что за ним кто-то гонится и хочет затянуть обратно в церковь.

IV

После странного посещения Бродячего Петра настал счастливый период в их жизни. Джон Стронгсарм вернулся в свою мастерскую совершенно другим человеком, так, по крайней мере, показалось Энтони. Теперь это был бодрый, самоуверенный человек, часто насвистывающий что-нибудь во время работы. Подряд, который он получил, когда заболел, был закончен и повлек за собою новые заказы. Понадобилась посторонняя помощь в лице медника и его полоумного сына. Разговаривая с соседями, мистер Стронгсарм любил упоминать о своих «подручных». Тот австралийский дядюшка, который из года в год таял и был почти позабыт, снова появился на свет. Совершенно так же, как игрок верит в то, что с переменой счастья в дом приходят всякие блага, так и мать думала, что появление австралийского дядюшки есть только вопрос времени. Она подсчитывала, сколько денег он им оставит в наследство. Надеялась, что денег будет вполне достаточно для того, чтобы они зажили как благородные.