Кнут Гамсун - Бродячая жизнь Страница 5

Вернувшись обратно, Георгъ прежде всего притворился, что не нашелъ больше денегъ; но затѣмъ заказалъ цѣлый рядъ напитковъ и щедро расплатился ассигнаціями, лежавшими въ бумажникѣ.

Такимъ образомъ прошло нѣсколько часовъ.

— Теперь пойдемте къ Тонваю, — объявилъ Георгъ.

Тонвай былъ содержателемъ питейнаго дома.

— У него уже закрыто, — сказалъ хозяинъ.

— Тогда мы вломимся силой, — сказалъ Георгъ. — Идемте, ребята!

Іецъ и я держались въ сторонѣ, желая показать, что мы слишкомъ горды, чтобы итти съ ними.

— А вы оба не хотите итти съ нами? — спросилъ Георгъ. — Я приглашаю васъ.

Мы согласились.

У Тонвая не было еще закрыто; тамъ тоже собралась теплая компанія, и Георгъ со своей свитой былъ принятъ съ распростертыми объятіями. Іецъ не хотѣлъ отстать отъ другихъ, онъ началъ мастерски насвистывать и имѣлъ громадный успѣхъ.

«Онъ чертовски хорошо насвистываетъ!» рѣшили всѣ.

Мы пробыли тамъ часа два и уничтожили цѣлую уйму спиртныхъ напитковъ. Я пилъ такъ, такъ училъ меня Іецъ, а такъ какъ я былъ въ большомъ волненіи по поводу предстоящихъ событій, то вино не имѣло на меня никакого дѣйствія.

Георгъ сосчиталъ свои деньги и сказалъ:- Теперь я иду къ дѣвочкамъ. Покойной ночи, дѣти. Пойду захвачу еще денегъ.

— У тебя же еще куча денегъ, — возразили ему.

— Этого недостаточно, — отвѣтилъ онъ. Шатаясь, онъ направился къ двери.

— Сегодня за ночь банкъ обѣднѣетъ на нѣсколько сотъ талеровъ, — говорили молодые люди.

— На то похоже, — согласился Іецъ. — Онъ мастерски умѣетъ тратить деньги.

Но такъ какъ никто не хотѣлъ вести разговоровъ съ Іецомъ, который былъ и оставался бродягой, то всѣ мало-по-малу перешли за другой столъ.

Іецъ подошелъ къ нимъ и сталъ спрашивать каждаго въ отдѣльности, чего бы онъ хотѣлъ выпить, но всѣ отказывались, говоря, что они ничего больше не хотятъ.

— Пойди и закажи себѣ виски, — обратился онъ ко мнѣ.

Я посмотрѣлъ на него съ удивленіемъ.

— Тебѣ это пригодится, — сказалъ Іецъ.

Я выпилъ два большихъ стакана виски и сразу почувствовалъ себя бодрымъ и непобѣдимымъ, мнѣ ничего бы не стоило выкинуть за шиворотъ одного за другимъ всѣхъ посѣтителей питейнаго дома.

Іецъ и я пожелали всѣмъ покойной ночи и вышли на улицу. Городъ лежалъ темный и пустынный. Іецъ указывалъ дорогу, и мы двигались по направленію къ банку. Въ окнахъ былъ свѣтъ, и мы заключили отсюда, что Георгъ былъ дома.

— Подожди меня здѣсь! — сказалъ Іецъ, и пятью неслышными прыжками онъ очутился около дома. Онъ исчезъ за калиткой.

«Куда онъ могъ пойти?» — думалъ я. Я подождалъ минуты двѣ, Іецъ вернулся обратно. Онъ дѣлалъ тѣ же прыжки

— Гдѣ ты былъ? — спросилъ я его.

— Я былъ тамъ и смѣло ощупалъ дверной замокъ, — отвѣтилъ Іецъ. — Мы можемъ здѣсь спокойно переждать.

Вдругъ Іецъ схватилъ меня за руку и шепнулъ:

— Ты слышишь?

Мы услыхали, какъ кто-то вертелъ ключомъ въ замкѣ, произнося все болѣе и болѣе ужасныя проклятія.

— Это Георгъ, — сказалъ Іецъ.

Мы прижались къ углу дома и стали ждать.

— Я никакъ не могу запереть проклятую дверь, — сказалъ Георгъ и вышелъ на улицу. — Ну, а впрочемъ, шкафъ запертъ двумя замками!

Георгъ отправился къ дѣвочкамъ. Онъ не твердо держался на ногахъ.

— Теперь сдѣлаемъ маленькую прогулку, пока все успокоится, — сказалъ Іецъ.

По дорогѣ я сказалъ:

— Я все-таки не думаю, чтобы ты могъ рѣшиться на это, Іецъ.

— Такъ, — сказалъ Іецъ. Онъ разглядывалъ дома, насколько это было возможно при полной темнотѣ, выбралъ лавку съ двойной дверью и сказалъ, что онъ мнѣ кое-что покажетъ. Онъ притворился совершенно пьянымъ и какъ бы нечаянно ударился о дверь. Это произвело сильное сотрясеніе по всему дому, и обѣ двери раскрылись. Сторожъ, сидящій въ лавкѣ, закричалъ:

— Что за чортъ?

Іецъ стоитъ у дверей, шатаясь во всѣ стороны, какъ бы не понимая, какимъ образомъ онъ сюда попалъ.

— Кто тамъ? — спрашиваетъ сторожъ. — Я буду стрѣлять, собака, если ты не отвѣтишь.

— Это я, — говоритъ Іецъ разслабленнымъ отъ пьянства голосомъ и падаетъ на порогъ.

Человѣкъ, сидящій въ лавкѣ, принужденъ теперь тащить его на тротуаръ. И Іецъ сумѣлъ притвориться пьянымъ настолько естественно, что сторожъ былъ въ полной увѣренности, что это было нечаянное вторженіе. Онъ заперъ дверь и ругался.

— Какъ досадно, что въ лавкѣ сидѣлъ сторожъ, — сказалъ Іецъ, снова подойдя ко мнѣ на улицѣ. — А то можно было бы сдѣлать небольшой уловъ.

— Теперь я вижу, что ты на все способенъ, — сказалъ я.

И опять мы стояли около банка. Іецъ сказалъ:

— Ты долженъ набрать горсть песку и въ случаѣ, если кто-нибудь пройдетъ по улицѣ, бросить ее въ окошко.

— Хорошо, — сказалъ я и слышалъ, какъ сердце колотилось въ груди.

— Теперь я иду, — сказалъ Іецъ.

Я стоялъ и смотрѣлъ ему вслѣдъ, пока онъ не скрылся за садовой калиткой. А что, если бы теперь кто-нибудь подошелъ ко мнѣ и спросилъ, зачѣмъ я здѣсь стою: что я бы отвѣтилъ? Я нашелъ горсть песку: и сталъ очищать его отъ маленькихъ камешковъ; улица была немощеная, и на дорогѣ лежали кучи песку. Ничего не было видно, городъ спалъ, и только по временамъ раздавались свистки локомотивовъ. Вдругъ я слышу шаги по панели. Я поднимаю уже руку, чтобы бросить песокъ въ окно банка, но раздумываю и вмѣсто того иду идущему навстрѣчу, кланяюсь ему, онъ отвѣчаетъ тѣмъ же и идетъ своей дорогой. Такимъ образомъ Іецъ выигралъ нѣсколько лишнихъ минуть. Теперь я ясно слышу тихій скрипъ въ банкѣ. Это Іецъ отвинчиваетъ винты, соображаю я и удивляюсь его хладнокровію. Я зналъ, куда мнѣ слѣдуетъ бѣжать въ случаѣ опасности: къ полотну желѣзной дороги, къ тому мѣсту, гдѣ вдоль рельсовъ былъ складъ шпалъ.

Это продолжалось долго, цѣлую вѣчность. Вотъ Іецъ начинаетъ пилить металлъ, я слышу визгъ пилы и стою, какъ на иголкахъ, и въ то же время удивляясь его безпримѣрному нахальству. «Хотя бы ему удалось украсть что-нибудь посущественнѣе», думаю я и страстно жажду получить поскорѣе свою часть. Но чѣмъ становилось позднѣе, тѣмъ спокойнѣе становился я, ходилъ взадъ и впередъ по набережной и мечталъ.

Я думалъ о дѣвушкѣ съ фермы, которую звали Алисой Родгерсъ. Теперь уже навѣрное прошелъ цѣлый часъ съ тѣхъ поръ, какъ ушелъ Іецъ, а его все еще не было. Тогда я наконецъ рѣшаюсь войти въ садъ и посмотрѣть, что онъ дѣлаетъ, но какъ разъ въ эту минуту выходитъ Іецъ. Онъ спѣшитъ впередъ къ складу шпалъ, находящемуся у полотна желѣзной дороги.

«Проклятая судьба!» бормоталъ онъ.

— Что случилось? — спросилъ я.

— Этотъ проклятый Георгъ унесъ вѣрно всѣ деньги къ дѣвчонкамъ, — сказалъ Іецъ. — Шкафъ былъ пустъ. Тамъ лежали только протоколы.

Радость охватила меня при этомъ сообщеніи, и я выдалъ себя, похлопывая его по плечу и говоря:

— Значитъ, ты себѣ ничего не заработалъ?

— Что же я могъ заработать, безмозглая бестія? — сказалъ Іецъ озлобленно.

— Я не хочу здѣсь долѣе сидѣть, — продолжалъ онъ взволнованно, — намъ нужно попытать еще что-нибудь. — Съ этими словами Іецъ направился по шпаламъ къ станціи, я пошелъ за нимъ. Но я изнервничался, благодаря тому напряженному состоянію, которое я испыталъ, карауля его, и сказалъ:

— Откровенно говоря, я думаю, что ничего больше не стоитъ предпринимать. Оставимъ это.

— Нѣтъ, мы еще одно попробуемъ, — сказалъ Іецъ.

Онъ пошелъ на станцію и спросилъ телеграфиста, когда пройдетъ поѣздъ, идущій на востокъ.

— Черезъ полчаса, — отвѣтилъ телеграфный служащій, посмотрѣвъ на часы.

— Пока поѣздъ не пріѣдетъ, намъ нечего дѣлать, — сказалъ мнѣ Іецъ. Мы сѣли поблизости отъ станціи и мерзли изрядно въ ожиданіи поѣзда.

Начинало свѣтать. Какъ только послышалось приближеніе поѣзда, Іецъ всталъ и попросилъ меня подождать его тутъ. Онъ пошелъ на станцію и остался тамъ. Я дожидался его. Поѣздъ подошелъ къ станціи, сдѣлалъ остановку и тронулся дальше. Я прождалъ понапрасну цѣлый часъ, на востокѣ занялась заря.

«Онъ выжидаетъ удобнаго случая», подумалъ я про себя. Я пошелъ на станцію и спросилъ, не видали ли моего товарища. — Онъ уѣхалъ съ поѣздомъ, — отвѣтилъ телеграфистъ.

— Такъ, значитъ, онъ уѣхалъ съ поѣздомъ, — сказалъ я, не рискуя выразить своего удивленія. У меня закралось подозрѣніе относительно того, что Іецъ нашелъ въ банкѣ не одни протоколы. Онъ былъ какъ въ лихорадкѣ и какъ-то странно отнесся ко мнѣ.

Телеграфистъ спросилъ, улыбаясь:

— А что, онъ удралъ у тебя изъ-подъ носа? Я тотчасъ же отвѣтилъ ему съ улибкой:- Нѣтъ, я зналъ, что онъ хотѣлъ уѣхать. Я зналъ его очень мало и прямо сказалъ ему, что не хочу имѣть съ нимъ никакого дѣла.

Я покинулъ станцію, въ головѣ у меня роились тысячи мыслей. Я былъ огорошенъ нахальствомъ своего пріятеля. Конечно, этому негодяю посчастливилось, и онъ нашелъ въ банкѣ уйму денегъ. А мнѣ онъ не далъ и десятой части. Чортъ бы его побралъ! Я пошелъ по направленію къ ночлежному дому, вывѣска котораго бросилась мнѣ сегодня въ глаза, и хотѣлъ отдохнуть. Мнѣ становилось все легче и отраднѣе на душѣ, что я не осквернилъ своихъ рукъ ворованными деньгами. «Какое наслажденіе жить на землѣ чистымъ и незапятнаннымъ!» думалъ я и заржалъ отъ удовольствія. Пусть я буду бѣднымъ и буду работать для другихъ до послѣдней капли крови! Дойдя до ночлежнаго дома, я рѣшилъ лучше отправиться къ дровяному складу и тамъ задаромъ выспаться. У меня было всего два доллара въ карманѣ, а мнѣ хотѣлось подаритъ Алисѣ Родгерсъ золотую ручку, которую я видѣлъ въ окнѣ ювелирнаго магазина.