Том 3. Ангел Западного окна - Густав Майринк Страница 5

Таинственный символ древнего рыцарского ордена тамплиеров. Он, изначально чуждый человеческой природе, был тамплиеру ближе всего самого близкого и именно поэтому так и остался непознанным и сохранил свою сакральную сущность.

Значит, глэдхиллские баронеты были тамплиерами? Вполне вероятно. Тот или другой из них, почему нет? А вообще предания и рукописные книги высказываются весьма туманно: Бафомет - «низший демиург». «Низший»! До какого педантизма извратили гностики иерархический принцип! Почему в таком случае Бафомет всегда изображался двуликим? И почему тогда именно у меня прорастало во сне второе лицо? Из всего этого лишь одно не вызывает сомнений: я, последний наследник английского рода глэдхиллских Ди, стою «на закате нашей крови».

И я смутно чувствую, что готов повиноваться, если только Бафомет соизволит ко мне обратиться...

Тут меня прервал Липотин. Он принес известие о Строганове. Невозмутимо разминая в пальцах сигарету, он рассказал, что барон совсем обессилел от кровохарканья. Медицинское вмешательство явно не повредило бы. Хотя бы для того, чтобы облегчить конец. «Но...» — и старый антиквар, пожав плечами, потер большим и указательным пальцами... Я кивнул и выдвинул ящик письменного стола. Однако Липотин, положив руку мне на плечо, столь красноречиво вздернул брови, что я почти услышал: «Ради Бога, никакой благотворительности». Потом погасил сигарету и сказал:

— Один момент, почтеннейший.

Он ощупал свою шубу и, достав небольшой, аккуратный сверток, буркнул:

— Последний подарок Михаила Арангеловича. Просил принять от чистого сердца.

Помедлив, я взял сверток и развернул его. Массивный, с виду простенький ларец черненого серебра. Система замков с секретом, изящных и в то же время надежных. Великолепный образец тульского серебряного литья прошлого века, несомненно представляющий художественную ценность.

И когда я все же предложил Липотину сумму, соответствующую, на мой взгляд, стоимости ларца, он отказываться не стал — небрежно, не считая, скомкал ассигнации и сунул их в жилетный карман.

— Теперь, по крайней мере, барон сможет прилично умереть, — вот и все, что он заметил по этому поводу.

Вскоре Липотин откланялся.

Я так и сяк вертел в руках серебряный ларец и не мог разгадать секрета. Провозившись битый час, я сдался. Литые крепления поддались бы разве что пиле или лому. Но тогда ларец был бы безнадежно испорчен. Итак, пусть пока хранит свой секрет.

Следуя полученному во сне наставлению, я взял первую попавшуюся связку бумаг... Одному Бафомету ведомо, какой сюжет получится у жизнеописания моего далекого предка Джона Ди, если его не будет организовывать авторский произвол и педантичный рассудок не попытается corriger la fortune[4].

Уже эти первые бумаги, оказавшиеся в «послушной» руке, могли серьезно поколебать мою уверенность в надежности

двуликого поводыря. Но ничего не поделаешь, я вынужден начать с конспекта не то письма, не то какого-то акта, который на первый, поверхностный взгляд не имеет никакого отношения к Джону Ди. В документе речь идет о шайке ревенхедов, которые, как известно, сыграли известную роль в религиозных смутах, потрясших Англию в 1549 году.

Отчет тайного агента «+» Его Преосвященству

епископу Боннеру в Лондоне.

В лето от Рождества Христова 1550

...Спешу уведомить Вас, господин епископ, что исполнение приказа Вашей милости оказалось сопряжено с немалыми трудностями. Господин епископ, конечно, понимает: уличить в мерзком вероотступничестве и сатанинской ереси особу столь высокопоставленную, как известный Вашему преосвященству сэр Джон Ди, — дело чрезвычайно сложное и деликатное; даже сам господин губернатор с каждым днем все больше подпадает — и, увы, слишком очевидно! — под влияние этого гнусного чернокнижника. Тем не менее я осмелился послать Вашему преосвященству с надежным гонцом сей далекий от совершенства отчет моей тайной канцелярии, с тем чтобы доказать, сколь ревностно я старался, недостойный раб Божий, угодить Вашей милости и умножить заслуги мои пред Всевышним. И хотя Вы, господин епископ, в гневе изволили грозить мне пытками и отлучением от Церкви в случае, если мне не удастся обнаружить зачинщика или зачинщиков недавних выступлений черни супротив нашей пресвятой Церкви, все же хочу смиренно просить Вашу милость немного повременить и не судить слишком строго Вашего недостойного, но преданного слугу, принимая во внимание то, что уже в этом первом отчете имеются свидетельства, из коих вина двух злоумышленников явствует неопровержимо.

Господину епископу хорошо известно постыдное поведение теперешнего нашего правительства во главе с лордом-протектором, как из-за попустительства — чтобы не сказать резче — высшие слоев дворянства ядовитая гидра неповиновения, мятежа, глумления над Святыми Дарами, драмами и монастырями все дерзостней поднимает в Англии свою богомерзкую голову. А в этот год от Рождества Христова 154-9-й, в конце декабря, в Уэльсе на свет Божий, словно извергнутое недрами земными, явилось несметное множество банд взбунтовавшейся черни. В основном сей разношерстный сброд состоит из нечестивых ландскнехтов и беспутных бродяг, однако среди них можно уже встретить и немалое количество крестьян и опустившихся ремесленников. Чего только стоит их

стяг с изображением жуткой черной головы ворона, точное подобие тайного символа алхимиков! Потому-то и назвали они себя «ревен-хедами»[5].

Прежде всего следует упомянуть главаря банды —кровожадного убийцу, бывшего мастера цеха мясников из Уолшпула, по имени Бартлет Грин. Его кощунственные речи направлены против Господа Бога и Спасителя нашего, но самые кошмарные богохульства сие исчадие ада обрушивает на пресвятую Деву Марию, утверждая, что Царица Небесная всего лишь креатура, ибо сама является порождением всемогущего божества — сиречь идолища поганого и верховной дьяволицы, — кое он называет «Исаис Черная».

Так вот оный Бартлет Грин имел неслыханную наглость во всеуслышание утверждать, что сия идолица и дьявольская блудница Исаис сделала его совершенно неуязвимым и вручила ему в качестве талисмана серебряный башмак, коий якобы приведет ревенхедов к триумфальной победе. Итак, остается лишь уповать на Всевышнего, ибо все эти бредни похожи тем не менее на правду: до сил: пор ни клинок, ни яд, ни засада, ни пуля не причинили проклятому малефику ни малейшего вреда.

По всей видимости, здесь замешан кто-то второй, и, хотя пока мне не удалось во всем разобраться, за ужасным Бартлетом явно чувствуется чья-то влиятельная рука, коя направляет все вылазки и разбойничьи налеты ревенхедов, похоже, даже сделки с вольнодумным дворянством совершаются не без ее скрытого участия; это второе