Вирджиния Вулф - Ночь и день Страница 54

Пока мысли Мэри Датчет причудливым образом переходили от частного к общему, миссис Сил вспомнила о своих обязанностях и занялась приготовлением чая. Увидев, что Мэри передвинула свой стул к окну, она немного удивилась и, включив газ и дождавшись ровного пламени, выпрямилась и взглянула на девушку. По всей вероятности, секретарша плохо себя чувствует, но Мэри, поднявшись с заметным усилием, ответила, что она не больна.

— Я почему-то ужасно ленивая сегодня, — добавила она, взглянув на стол. — Салли, вам лучше нанять другую секретаршу.

Эти слова были сказаны вроде бы в шутку, но что-то в том, как они были сказаны, вызвало в миссис Сил чувство зависти, смешанное со страхом. Она ужасно боялась, что однажды Мэри — молодая женщина, олицетворявшая собой столько сентиментальных и одновременно восторженных идей, совсем как юная святая, в белом, с букетиком лилий в руке, — вдруг весело сообщит, что собралась замуж.

— Вы же не хотите сказать, что собираетесь уйти от нас? — сказала она.

— Я еще ничего не решила, — ответила Мэри уклончиво.

Миссис Сил достала из буфета чашки и поставила их на стол.

— Но ведь вы собираетесь замуж, не правда ли? — спросила она, зачастив от волнения.

— Почему вы сегодня задаете такие странные вопросы, Салли? — раздраженно сказала Мэри. — Неужели мы все должны обязательно выйти замуж?

Странная усмешка тронула губы миссис Сил. Казалось, она на мгновение соприкоснулась с той ужасной стороной бытия, которая была связана с чувствами, с личной жизнью, с разницей полов, но поспешила как можно скорее укрыться от нее под сенью собственной трепетной девственности. Разговор принял настолько неприятный ей оборот, что она с головой нырнула в буфет, сделав вид, будто ищет среди фарфора некий недостающий предмет.

— У нас есть наша работа, — сказала она наконец, вытащив из недр буфета голову — румянец на ее щеках был ярче обычного, — и решительно поставила на стол вазочку с вареньем.

Казалось, за этим должна была последовать очередная сбивчивая, но вдохновенная тирада на ее любимую тему — о свободе, демократии, правах человека и продажных политиках. Но что-то ей мешало: может быть, какие-то воспоминания о собственном прошлом или о прошлом женщин вообще. Миссис Сил украдкой взглянула на Мэри, которая по-прежнему сидела у окна, положив руку на подоконник. Она еще так молода, отметила миссис Сил, и полна пробуждающейся женственности! То, что она увидела, весьма смутило ее, и она судорожно переставила чашку с одного блюдца на другое.

— Да, работы хватит до конца жизни, — сказала Мэри, как бы завершая некий мысленный монолог.

Миссис Сил мгновенно повеселела. Посетовав на пробелы в собственном образовании и на отсутствие логического мышления, она тотчас с жаром заговорила о текущих и перспективных задачах, напирая на их важность и неотложность. Она разразилась речью, в которой задавала множество риторических вопросов и сама же отвечала на них, постукивая кулачками для пущей убедительности.

— До конца жизни? Дорогая моя, да тут хватит работы на несколько жизней! Один падет, но на его место встанут другие! Мой отец, первопроходец в своем поколении… и я, как его верная дочь, делаю все, что в моих силах. Но, увы, наши возможности не безграничны! И теперь вы, юные женщины, — теперь ваш черед, мы смотрим на вас, будущее смотрит на вас! Ах, дорогая, проживи я тысячу жизней, я их все отдала бы на благо нашего дела. Проблема женщин, вы говорите? Нет, проблема веет человечества! Но есть некоторые, — она свирепо глянула в окно, — кто этого не понимает! Есть еще те, кого устраивает нынешнее положение дел, кто год за годом отказывается взглянуть правде в лицо. И мы, те, кто знает правду… что, чайник уже закипел? Нет, я за ним слежу… так вот, мы знаем правду! — продолжала она, жонглируя чайником с кипятком и заварочным чайником. Отвлекшись на эти манипуляции, она, похоже, потеряла нить размышлений и яростно закончила: — Все так просто!

И миссис Сил заговорила о том, что всегда вызывало у нее возмущенное недоумение: почему в мире, где добро так четко и безошибочно отделено от зла, люди не в силах отличить одно от другого и утвердить идеи справедливости в нескольких простых и четких парламентских актах, которые в самом скором времени должны будут полностью изменить судьбу человечества.

— Казалось бы, — задумчиво произнесла она, — люди с университетским образованием, вроде мистера Асквита, — они должны внять разумным доводам. Но доводы — что такое доводы, не подкрепленные реальностью?

Для большей убедительности она торжественно повторила последнюю фразу — ее-то и услышал мистер Клактон, появившись из своего кабинета; он повторил эту фразу в третий раз, придав ей, как он обыкновенно делал с сентенциями миссис Сил, оттенок мрачного юмора. Впрочем, он был полностью доволен окружающим миром и даже заметил, что эти слова следовало бы напечатать крупными буквами в заголовке листовки.

— Но, миссис Сил, мы должны стремиться к разумному сочетанию того и другого, — важно добавил он, чтобы умерить ее кипучий энтузиазм. — Реальность следует подкрепить доводами, иначе ее не заметят. Самое слабое место во всех подобных движениях, мисс Датчет, — продолжил он, занимая место за столом и обращаясь к Мэри, как делал всегда, когда собирался поделиться своими глубокими наблюдениями, — что им недостает интеллектуальных обоснований. И на мой взгляд, это серьезная ошибка. Британской публике нравится ложка здравого смысла в бочке красноречия — камешек реальности в пироге сентиментальности, — сказал он, придав своим словам больше литературности и точности.

С какой-то прямо отеческой гордостью он остановил взгляд на желтой листовке, которую держала в руке Мэри. Девушка встала, пересела на свое место во главе стола, налила коллегам чаю и сказала, что она думает о листовке. Уже, наверное, тысячу раз она вот так же разливала чай и так же критиковала листовки мистера Клактона, но теперь все будет иначе; тогда она была добровольцем, сейчас же ее призвали в ряды. Она отреклась от чего-то и теперь, если можно так выразиться, в авангарде жизни. О мистере Клактоне и миссис Сил она и раньше знала, что они не в авангарде: через разделяющую их пропасть она смотрела на них, и ей казалось, что это какие-то люди-тени, мечущиеся по жизни, — чудаковатые, не слишком умные и в чем-то ограниченные. Но сегодня эта мысль особенно поразила ее, после того как она поняла, что ничем не лучше их и что ее место отныне среди таких, как они. Когда часть мира погрузилась во мрак, человек более темпераментный, попереживав, вполне мог бы попытаться повернуть его к себе другой, возможно более светлой и радостной, стороной. Но нет, говорила себе Мэри, не в силах отказаться от того, что считала единственно правильным взглядом на вещи, даже если я утратила право на все лучшее, я не стану притворяться, что есть какая-то еще точка зрения. Что бы ни случилось, я все приму как должное. И эти слова отдавались в ней почти физической болью. К тайному ликованию миссис Сил, правило, согласно которому говорить о делах за столом строго запрещалось, было на некоторое время забыто. Мэри и мистер Клактон принялись ожесточенно спорить, так что миссис Сил почувствовала, что происходит нечто очень важное, только не понимала, что именно. Она еще больше разволновалась, цепочки с крестиками окончательно перепутались у нее на груди, и она чуть не продырявила стол карандашом, акцентируя самые важные моменты обсуждения, ведь ясно было, что никакой кабинет министров не может устоять перед такими железными доводами.

За всеми этими разговорами миссис Сил чуть не забыла о своем личном орудии справедливости — пишущей машинке. Зазвонил телефон, она кинулась отвечать на звонок, который сам по себе был важным знаком, и слушала голос в трубке так, как будто именно здесь, в этой точке земного шара, сошлись сейчас все подземные провода мысли и прогресса. Когда она вернулась к столу передать сообщение от печатника, то увидела, что Мэри надевает шляпку; в ее манерах чувствовалась какая-то новая властность и решительность.

— Смотрите, Салли, — сказала она. — С этих писем нужно снять копии. Эти я не просматривала. К вопросу новой переписи следует подойти очень серьезно. А я сейчас иду домой. Спокойной ночи, мистер Клактон; спокойной ночи, Салли.

— Нам очень повезло с секретаршей, мистер Клактон, — сказала миссис Сил, положив руку на стопку бумаг, когда дверь за Мэри закрылась.

Мистер Клактон тоже был приятно удивлен поведением Мэри. Он даже подумал, что когда-нибудь придется сказать ей: в одной конторе двум хозяевам не бывать, — но она способная, чрезвычайно способная, и водит знакомство с очень умными молодыми людьми. Несомненно, это они подсказали ей некоторые новые идеи.

Он согласился с миссис Сил, но, бросив взгляд на часы, показывавшие только половину шестого, заметил: