Пэлем Вудхауз - Том 2. Лорд Тилбури и другие Страница 55

Глава V

Предположив, что бывший жених находится в «Трутнях», Сью не ошиблась. Назавтра, в начале первого, она позвонила туда с вокзала и услышала восторженный вой, в духе гиены. Судя по словам, которые тоже были, Монти обрадовался призраку прошлого и посоветовал схватить такси. Сью послушалась: и теперь, в ресторане, за столиком, благодарила судьбу за мудрость. Без всяких сомнений, необработанный Монти поразил бы дорогого Ронни, как разрывной снаряд. И над коктейлем, и за семгой он только и восклицал: «А помнишь?» или «Помню, мы с тобой…»

Сью испугалась, что разговор будет трудный, но когда спутник ее благоговейно заморгал перед truit bleu,[26] она описала ситуацию и поняла по вдумчивым кивкам, что он, против ожидания, следит за ходом рассказа.

Рассправившись с truit, он кивнул еще раз, показывая тем самым, что ему все ясно.

— Старушка, — воскликнул он, — все ясно! Собственно, Хьюго мне говорил…

— Ты его видел?

— Встретил в клубе. Все понял. Решил вести себя учтиво, но сдержанно.

— Значит, я зря приехала!

— Не скажи! У тебя как-то ярче выходит. Теперь я вижу, что сдержанной учтивости мало. Кто его знает, еще взорвется…

Сью немного подумала.

— Да, ты прав.

— Может, мы вообще незнакомы?

— Да, так лучше. — Сью нахмурилась. — Какая гадость!

— Ничего, ничего, я потерплю.

— Не в тебе дело. Ронни обманывать противно.

— Привыкай. Секрет семейного счастья. А вот глупо — это да. Мы же с тобой так дружим! Помнишь…

— Нет, не помню. Забудь и ты. Ради Бога, Монти, оставь эти сантименты!

— Хорошо, хорошо.

— Я не хочу, чтобы Ронни сердился.

— Конечно, конечно.

— Значит, следи за собой.

— Ладно, ладно. Не подведу.

— Спасибо, милый! А, что?

Как раз в этот миг официант поднес к ним серебряное блюдо и поднял крышку, словно ловкий фокусник. Монти с должной серьезностью посмотрел, что там лежит.

— Ничего, — сказал он, когда официант удалился. — Вот ты говоришь, «милый». Я вспомнил…

— Ради, Бо-о-ога!

— Хорошо. Ладно. Странная штука — жизнь. Какая-то такая… странная.

— Не без того.

— Вот, возьми нас с тобой. Сидим, едим, прямо как тогда, только ты мечтаешь о Ронни, а я — о Гертруде Баттервик.

— Что?

— Баттервик. Банан, ананас, тюльпан, тюльпан…

— Спасибо, я расслышала. Ты женишься?

— Как бы тебе сказать?.. И да, и нет. Прохожу проверку.

— Она никак не решит?

— Что ты, она — решила! Она меня жутко любит, прямо ужас. Но есть скрытые пружины.

— Прости?

— Такое выражение. Сама понимаешь, пружины. Кстати, почему пружины? Может, причины? Вроде бы нет… В общем, все сложней, чем кажется.

— Нет, выражение я знаю. В чем дело у тебя?

— В папаше. В Дж. Дж. Баттервике. «Баттервик, Прайс и Мандельбаум, экспорт, импорт».

Монти с чувством проглотил картофелину. Сью умилилась. Да, конечно, слава Богу, что она за него не вышла, но так… словом, умилилась.

— Бедненький! — воскликнула она. — Ты ему не нравишься?

— Я бы не сказал… Иногда он со мной здоровается. Один раз чуть не предложил сигару. Не в том суть. Понимаешь, экспорт-импорт действует на психику. Ему почему-то кажется, что я бездельник. Прямо так и спросил: «Чем вы зарабатываете себе на жизнь?»

— Как грубо!

— Я и говорю. Дал мне испытательный срок. Надо целый год где-нибудь проработать.

— Ужас какой!

— Вот именно, ужас. Сперва я не поверил, что это всерьез. Потом поскакал к Гертруде, предложил бежать. И что же ты думаешь? Не согласилась! Послушная дочь, ах ты, Господи! Вот оно, буржуазное воспитание. Чего ты хочешь? Средний класс, так его так, становой хребет империи. В общем, не бежит. Ну, я попросил дядю Грегори устроить меня в «Мамонт», есть у них детский журнальчик. Хорошо, работаю — а тут редактор уехал. Я без него немного ошибся. В общем, два дня назад меня выгнали. Начинаю заново.

— Понятно… А я уж испугалась, что ты разорился.

— Ну что ты! Все деньги при мне. Деньги! — Монти взмахнул рукой, заехав лакею в манишку. — Это сор! Мало того, это тлен! Золото гномов. Никакие деньги ни на шаг не приблизят меня к Гертруде.

— Она хорошая девушка?

— Ангел. Какой может быть разговор! Ангел самого высшего типа.

— Поверь, все у вас уладится.

— Спасибо, старушка. А вот ты скажи, — Монти немного смутился, — продержусь я год? Секретарей редко выгоняют.

— Хью, и то продержался. Сам уходит. Как ты со свиньями?

— Со свиньями?

— Понимаешь, лорд Эмсворт…

— А, да, помню. Сбесился на свинье. Советуешь ее обхаживать? Это можно. Попробуем. — Он широко улыбнулся и, от полноты чувств, погладил ей руку через столик. — Ты меня подбодрила, старушка. Помню… Ладно, ладно! Хороший у тебя характер, всегда ты видишь лучшую сторону. Действительно, Хьюго продержался, кто ж не продержится? Тем более если заняться свиньей. В общем, через год — женюсь. Ты к тому времени будешь давно замужем. Когда вы скачете с вышки?

— Если лорд Эмсворт даст деньги, Ронни купит долю в автомобильной фирме.

— Как семья, не против?

— Ну, леди Констанс — не в восторге.

— Донесли, что ты из шоу?

— Да, не без того.

— Ясно. Сдалась она?

— Сдалась.

— Значит, все в порядке.

— Вроде бы, да. А все-таки… Монти, у тебя бывают предчувствия?

— Было одно, недавно. Когда Тилбери взял меня за шкирку и понес к выходу.

— Вот и у меня. Я говорила Ронни, а он не верит. Говорит, я пессимистка.

— Какие слова знает! Сильная личность.

— А его мама? Она тоже сильная? Монти почесал подбородок.

— Ты ее не видела?

— Нет. Она в Биарице.

— Скоро приедет?

— Да, кажется.

— Спешит, а?

— М-дэ…

— Ну, почему же!

— М-дэ…

— Ради Бога, что ты заладил «М-дэ»? Она очень страшная?

Монти почесал скулу.

— Как тебе сказать… Вообще-то, хорошая тетка.

— Вот и Ронни так говорит.

— Свой парень. Такая, знаешь, в духе Дианы. Охотится, улыбается, угощает селян. А вообще, кто ее разберет. Я ее боялся больше, чем леди Констанс.

— Почему?

— Не знаю. Боялся, и все тут. Да плюнь, ничего не будет. Может, она сейчас распевает: «О ты, волшебница любовь!» Пошли, мне пора. Мой поезд — в 2.45

— Что?

— Без четверти три.

— В Бландинг?

— А то куда же?

— Так ведь и я им еду.

— Очень хорошо. Поедем вместе.

— Нам нельзя вместе ехать.

— Почему? Посидим, поболтаем, а выйдем — и незнакомы. Все ж веселей.

Сью вспомнила, как скучно ехать одной, и кивнула.

— Ну хорошо.

— Может, заскочим ко мне? Возьму вещи.

— И опоздаешь на поезд. Нет, спасибо. Скачи, если хочешь, я буду на вокзале.

— Я бы тебе показал ее фотографии. Шестнадцать штук!

— Опишешь по дороге.

— Ладно. Любезный, счет!

Когда стрелки вокзальных часов показывали 2.40, леди Джулия двигалась сквозь толпу, усиливая впечатление тем, что вокруг нее, словно спутники вокруг Солнца, крутились горничная, два носильщика и юный предприниматель, решивший, что ей нужны апельсины или конфеты.

К этому, как всегда, она относилась с благодушным презрением. Другие бежали, она — гуляла. Дозволив носильщику открыть пустое купе и сложить там сумки, книги, журналы, она расплатилась, отпустила горничную, села поудобней и стала безмятежно разглядывать вокзальную суету.

Церемония отправки набрала полную силу. Носильщики бегали туда и сюда, стрелочники взмахивали зеленым флажком, платформа звенела под ногами опоздавших, и поезд уже дрогнул, когда дверь распахнулась, а на леди Джулию едва не упало что-то шестиногое. Кое-как удержавшись, оно плюхнулось напротив и оказалось молодым человеком типа «хлыщ», в котором она узнала Монти Бодкина, неоднократно посещавшего дом ее предков.

Он задыхался, он вспотел, он чуть не опоздал, но остался preux chevalier;[27] а они-то знают: если ты толкнул даму — проси прощения.

— Ничего, мистер Бодкин, — отвечала дама. — Это вы меня простите, расселась…

Монти подскочил и воскликнул:

— Ой!

— Да?

— То есть… Здравствуйте, леди Джулия.

— Здравствуйте.

Монти отер лоб носовым платком в тон носкам и галстуку.

— Удивительно! — выговорил он. — Наскочить на вас…

— Именно, наскочить. Просто колесница Джаггернаута! Куда едете?

— Э? А! В Маркет Бландинг.

— К дяде?

— Нет, нет. К вам. Лорд Эмсворт взял меня в секретари.

— Как странно! Я думала, вы работаете в «Мамонте».

— Ушел.

— Ушли?

— Ушел.

— Почему?

— Да так, знаете… Есть пружины.

— Пружины?

— Пружины.

— Какое занятное выражение! Монти решил сменить тему.