Алан Милн - Влюбленные в Лондоне. Хлоя Марр (сборник) Страница 6

Но как описать этот вид? Будь даже в моем распоряжении все необходимые таланты, я бы все равно постарался оставить у вас как можно более размытое впечатление – зачем разоблачать мой клуб? В конце концов, это не реклама для привлечения новых членов, нет! Я должен быть осторожен… Тсс!

Под окнами протекает река. Северн? Ялуцзян? Увы! Бессмысленно отрицать, что это Темза.

Под окнами несет свои воды Темза. По ней скользят тяжелые баржи, медленно проходя под мостами – возможно, Чаринг-Кросским или каким другим, – по которым без устали грохочут поезда. Иногда бесконечную цепочку барж прерывает паровой баркас, важно шлепая по воде колесами.

(Вверх по реке баржу ведут двое на веслах. Это тяжелейший труд. Они выполняют по три гребка в минуту. Весла на воду – раз-два! Смотрите! Не может быть! Уже по четыре в минуту! Да вас заждался Кембридж![29])

Напротив, между мостами, – пакгаузы и пристани. Во время прилива вода поднимается к самым стенам зданий, вровень с причалами, и тогда здесь особенно ощущается дух приключений. После захода солнца так и жди чего-нибудь странного и зловещего. Из нижнего окна вдруг вывалится труп, на мгновение в страхе спрячется за пришвартованную баржу, а потом, подхваченный течением, понесется к морю. И никто не узнает.

А сколько романтики, не правда ли? Какие же строки приходят на память? Ах да:

В виду альтанов и садов,И древних башен и домов,Она, как тень, у береговПлыла безмолвно в Камелот.И вот кругом, вблизи, вдали,Толпами граждане пришли,И на ладье они прочли —«Волшебница Шалот»…[30]

Впрочем, это было еще до того, как меня приняли в клуб.

Слева высятся два современных дворца[31] – красные с белым, окруженные садами. У нас прекрасная компания. Все нынешние рыцари и бюргеры, лорды и придворные дамы обедают в непосредственной близости от нас.

Чуть подальше, на изгибе реки, стоит старый дворец[32], хотя – увы! – больше не дворец. Там работают правительственные чиновники. Я сказал «работают», но думаю, что это собьет вас с толку. Вам станет интересно, что же это такое за замечательное правительственное здание.

И надо всем этим возвышается собор Святого Павла. Да-да, поверьте мне, он самый. Этот великолепный вид особенно хорош на закате. Один великий художник[33] заявил, что это самый прекрасный вид во всей Англии. Ну, так далеко я бы заходить не стал, но что касается Лондона, я с ним полностью согласен. Он может сослаться на мое авторитетное мнение: это лучший вид в Лондоне.

Чтобы насладиться прекрасным видом, вовсе незачем подниматься на Монумент.

Глава IX

Только на одну ночь

Король Эдвард VII спокойно восседал на троне, наши отношения с другими странами носили мирный характер, поэтому двадцать девятого февраля[34] я отправился на бал-маскарад. Отличительной чертой вечера – точнее сказать, «одной из отличительных черт вечера» – было то, что на танец дамы приглашали кавалеров, что противоречило традиционному этикету, как, вероятно, известно моим читателям. (По крайней мере двоим.)

Я поговорил с Амелией о предстоящем бале и поведал о своих раздумьях – надевать ли маскарадный костюм? Амелия сочла, что лучше не надо.

– Кем вы хотите нарядиться? – спросила она.

– Осада Порт-Артура. Акт I: Снабжение продовольствием.

– Это свинство!

– Акт II: Капитуляция. Мне бы очень хотелось, чтобы вы пришли. Бал проводят только в високосный год, а еще четырех лет ожидания я не выдержу. Моя матушка желает, чтобы в этом сезоне я наконец женился.

– К сожалению, я прийти не смогу, – улыбнулась Амелия. – Мы с мамой собираемся кое-куда съездить. Вы мне потом обо всем расскажете.

Как выяснилось, я был знаком с одним из распорядителей бала, и мы разговорились.

– Вон та девушка, должно быть, хорошенькая, – обронил я. – Но в этом и прелесть маскарада – любая может оказаться хорошенькой.

– Но она и в самом деле такова, сэр, – возразил он. – Я представлю ее вам.

Через минуту, приблизившись, маска осведомилась:

– Могу ли я удостоиться чести танцевать с вами?

Я протянул ей свою программку.

– Пять, – отозвалась маска.

– О, пусть будет шесть или даже семь! – стал упрашивать я. – Пять – это не очень много.

– Я имела в виду номер «пять», – холодно ответствовала она.

Так, не следует забывать о надменности, подумал я.

– Дело в том, что со мной танцевать желают многие, – не сдавался я. – Сегодня здесь полно моих друзей. Боюсь, что смогу лишь закадрить вам обещание – простите, то есть обещать вам кадриль.

Но она уже ушла. Кто она? Я посмотрел в программку. Номер пять. Мой любимый вальс. Это же почти предложение, не правда ли? В любом случае затеплилась надежда.

Я наблюдал за девушкой на протяжении четырех танцев. И вдруг меня осенило. «Нет, не может быть, – подумал я. – Это невозможно. Она же сказала, что уезжает с тетушкой Энни».

Еще немного поразмыслив, я подошел к знакомому распорядителю.

– Здесь есть кто-нибудь в образе Жанны д'Арк?

– Сотни, – ответил он.

– Я имел в виду, есть ли здесь та, которая называет себя Жанной д'Арк и не танцует?

– Я понял вас, сэр. Да, думаю, есть.

Так вот при чем тут тетушка Энни! Амелия, конечно же, решила прийти сюда с маменькой. Да благословит ее Бог! Ну что же, повеселимся.

Когда закончился номер пять – вальс, – мы нашли укромный уголок.

– Моя программка, – начал я многозначительно, – выжженная пустыня. Здесь, – я указал на номер пять, – оазис. У меня предчувствие, что скоро я снова буду умирать от жажды.

На балах я всегда разговариваю в подобном стиле.

– А вы разве не с друзьями пришли? – спросила она.

– О, со множеством. Но как только на программке появились ваши инициалы, давать ее другим стало кощунством.

– Вы, однако, слишком… м-м… стремительны, не правда ли? Особенно если учесть, что это первая наша встреча.

– В общем-то я не спринтер, – заскромничал я. – Но сегодня ведь…

– Вы верите в предложения, сделанные в високосный год?

– Верю ли я в серьезные намерения?

– Полагаю, это одно и то же, – улыбнулась она.

– О, я не…

– Конечно, нет. Но в самом деле?

– Вы не считаете, что это опасная тема? – поинтересовался я. – Конечно, со мной так шутить можно, а вот с кем-то другим опасно.

– Вы серьезно? – с негодованием воскликнула она. – Почему же с вами можно?

– Есть другая, – ответил я. – Кроме того, мы с вами только что познакомились.

– Да, – задумчиво согласилась она.

Через два часа я счел нужным заметить:

– Вы подарили мне целых шесть танцев.

– Не интересуюсь статистикой, – небрежно бросила она. – Обманчивая наука.

– Но весьма захватывающая, – возразил я.

– Возможно, но не для меня.

Интересно, сколько можно притворяться, что я не узнаю ее? Она сама тоже втянулась в игру, даже говорила каким-то жеманным, неестественным голосом. Я решил еще немного подождать.

– Вы так и не назвали мне вашего имени, – прошептал я.

– В самом деле?

– Я не могу прочитать ваши инициалы на программке, – не сдавался я.

– Неужели? Позвольте взглянуть. – Она взяла программку из моих рук. – И вы не можете это прочитать?

Я выхватил листок и стал его внимательно изучать. Боже милостивый! Моя фамилия начинается на К. Инициалы Амелии – А.Р.! А В программке значилось А.К.! Это ли не предзнаменование в високосный год! Изнутри меня словно наполнила музыка. Глядя прямо перед собой, я твердо заявил:

– Могу.

И добавил:

– То есть смогу.

– У вас хорошо получается спрягать глаголы, – заметила она.

– Сегодня двадцать девятое февраля, – тихо проговорил я. – Вперед. И ничего не бойтесь.

Она отвернулась.

– Глупышка! – воскликнул я. – Думаете, я вас не узнаю? Прочь маску! О Боже!

Передо мной стояла совершенно незнакомая девушка. Нет, конечно, у нас было шесть танцев. Но извинения были бессмысленны.

– Вы хотя бы американка, – выдавил я.

Она не стала отрицать.

– Я уверен, вы поймете, – продолжил я. – Наверняка вы решили, что я хам, каких мало. Но это не так. Спросите у Амелии.

Она рассмеялась.

– Видимо, мне придется вернуться к моей матушке, – совсем расстроился я.

Она подала мне руку. Мы протанцевали еще пять танцев. Выяснилось, что она помолвлена с моим приятелем, так что опасности никакой. Но теперь я решительно не знал, как рассказать обо всем Амелии. Я же обещал, как вы помните.

Глава Х

Дама сердца

Читатель, я передал заказ козырей Амелии. Она посмотрела на свои карты и напряженно сдвинула брови. Амелия – новичок в бридже.

Мы с ней играли в паре против ее родителей. Ее матушка играет очень решительно, порой даже жестко. (Здесь я бы охотно процитировал Лэма, однако это делают так часто, что читатель наверняка устал. Впрочем, Лэма давно пора призвать к ответу.) Вдобавок ей подозрительно не везет. Отец Амелии, привыкший к стилю игры своей милой женушки, уже после третьей сдачи отслеживает любую карту в колоде. Однако от такой привычки одни неприятности.