Василий Вонлярлярский - Турист Страница 6

– Что это? – спросил маркиз.

– Векселя и расписки.

– Чьи, милорд?

– Ваши; я дал вам когда-то слово выкупить их: по ним уплачено.

Маркиз поблагодарил брата и положил пакет в карман.

– Посмотрите, все ли, – сказал милорд.

– К чему?

– Вы могли позабыть.

– Вспоминать поздно.

– Как хотите!

Новое продолжительное молчание последовало за минутным разговором двух соперников, и скоро в туманной дали блеснула серебристая полоса Рейна, и на ней резко отделились две неподвижные человеческие фигуры – то были секунданты.

Появление соперников в одной и той же карете очень обрадовало как француза, так и господина с бурыми усами. Француз со шляпою в руке и даже улыбаясь поздравил милорда с благополучным окончанием вздорной ссоры и потом распространился об убийственных последствиях ничтожного недоразумения, об обязанностях благородных людей быть снисходительными к вспыльчивости опрометчивых, но все-таки благородных людей, о счастии присутствовать при примирении враждующих и пр. и пр.

– Chй bon,[22] – сказал милорд, когда француз окончил свою речь и, отвернувшись от него, принялся отмеривать три шага; потом, вынув из кармана два небольшие колышка, он воткнул их в оконечности отмеренной дистанции и, отойдя еще пять шагов, остановился и начал взводить курок. Маркиз, следивший взглядом за всеми движениями брата, делал с своей стороны то же, что и тот, и когда первый взвел курок, маркиз стоял уже на своем месте.

– Avancez,[23] – сказал милорд. Противники начали сходиться.

– Mais c'est pour tout de bon qu'ils se battent![24] – воскликнул француз, секундант милорда.

– Таковы-то все они, эти проклятые англичане! – заметили бурые усы, и в этот миг пистолет маркиза приподнялся: сам маркиз остановился и выстрелил.

– Manquй![25] – воскликнул француз.

Милорд спокойно приблизился к самому барьеру и сделал знак маркизу подойти ближе, то есть на расстояние трех шагов.

Маркиз передал разряженный пистолет свой господину с бурыми усами, пожал ему руку и не подошел, а подбежал к колышку, на который указал противник.

– Имеете ли мне сказать что-нибудь? – спросил старший брат, обращаясь к младшему.

– Имею, – отвечал маркиз.

– Говорите.

– Дайте предварительно слово выполнить просьбу мою, милорд.

– Предсмертную? даю.

Милорд просил секундантов отойти в сторону.

– Брат, – сказал с чувством маркиз, – я поступил дурно.

– И вы умрете!

– Знаю, и умру с радостью; но если б от вас, милорд, зависело усладить последние минуты мои, сделали ли бы вы это?

– Сделал бы, – отвечал милорд.

– Даете честное слово?

– Даю.

– Милорд! – продолжал маркиз с чувством, – когда дуло вашего пистолета направится на меня, не думайте о той отвратительной обезьяне, которую видели мы вчера; а думая о ней, не стреляйте!

– Но я и позабыл об этом животном, – отвечал милорд.

– Тем лучше, потому что сдержать честное слово вам будет легко.

– Но мне и в голову не приходила обезьяна; я и не думаю об обезьяне.

– Еще раз тем лучше, милорд, – сказал маркиз, – я покоен теперь и готов умереть. Стреляйте.

– Обезьяна! думать об обезьяне? зачем мне думать об обезьяне? – говорил англичанин; осматривая дуло пистолета.

– Я готов, – повторил маркиз.

– Извините, – сказал милорд и стал целиться… Он десять раз поднимал оружие и десять раз опускал его, произнося тысячи проклятий.

Наконец секунданты, не слыхавшие ни просьбы маркиза, ни честного слова, данного милордом, и не знавшие, чему приписать медленность англичанина, стали терять терпение и наговорили ему преколкие вещи. Но, не обращая никакого внимания на присутствовавших, милорд бил себя по лбу кулаком, кусал пальцы до крови и употреблял все усилия ума своего, чтоб направить его на какой-нибудь другой предмет – но все напрасно: едва начинал он целиться, как голая обезьяна появлялась снова пред его глазами, и нетерпение милорда превращалось в бешенство. Сделав последнее усилие и все-таки подумав об обезьяне, милорд бросил пистолет и бежал с места поединка.

Три раза в течение десяти лет отыскивал милорд маркиза, платил за него долги и, целясь, вспоминал обезьяну.»

– Что же сделалось с миледи? – спросил я Крозеля.

– С миледи? – повторил он.

– Ну да, женою милорда?

– Поверите ли, что мне и в голову не пришло спросить о ней!

– Может ли быть?

– Клянусь вам, – сказал Крозель, смеясь, – но если это вас интересует, я сию минуту… – И с последним словом француз схватил шляпу и, не слушая меня, пустился бегом с лестницы.

Чрез час времени Доминик вручил мне письмо; я взглянул на адрес – почерк незнакомый, читаю: «Миледи, благодаря бога, здравствует».

ПРИМЕЧАНИЯ

Впервые рассказ был опубликован в 1852 году в журнале «Отечественные записки» (№ 2).

Е. Н. Эдельсон отметил «очень живой и легкий слог» «Туриста» (Москвитянин, 1852, № 5, отд. 5, с. 34). Эту же похвалу повторил В. Р. Зотов, по мнению которого, однако, рассказ растянут ненужными подробностями (см.: Пантеон, 1852, № 3, отд. 8, с. 6).

С. 396. Артист– здесь: художник, живописец.

Корсо – центральная улица Рима.

Лаурино – улица в центральной части Рима.

С. 397. Политехническая школа – привилегированное высшее учебное заведение во Франции.

…покуда не прибыл какой-то inspecteur des hautes йcoles… – Прибывший инспектор, очевидно, потребовал у Крозеля свидетельство о сдаче специального экзамена на звание домашнего учителя, введенного в 1834 г.

С. 398. Талль Франц Иосиф (1758–1828) – австрийский врач, основатель френологии – учения, согласно которому внешнее строение черепа отражает особенности интеллекта и психики человека.

Монте-Пиннчи – холм на северной окраине Рима, с разбитым на его вершине парком.

Вилла Боргезе – парк на северной окраине Рима.

Храм Петра – см. прим. к с. 251.

Дворец Монте-Кавалло – имеется в виду Квиринальский дворец, бывший в описываемое время летней резиденцией папы.

Колонна Адриана – вероятно, имеется в виду увенчанный столбом с фигурой ангела мавзолей римского императора Адриана (76– 138 н. э.) и его потомков (другое название: замок св. Ангела). Может быть, впрочем, писатель оговорился, имея в виду колонну римского императора Траяна (53-117), воздвигнутую около 114 года.

С. 399. Квириты – так в древности именовались полноправные римские граждане.

Фактор – профессиональный исполнитель разнообразных мелких поручений (ср. прим. к с. 228).

Испанская площадь расположена в северной части Рима. Здесь «и в прилегающих к ней улицах гнездятся приезжие иностранцы» (Греч. Н. И. Письма с дороги по Германии, Швейцарии и Италии, т. 3, СПб., 1843, с. 21).

Висбаден – крупный немецкий курорт.

С. 401. Монте-Мария (правильнее: Марио) – возвышенность в северо-западной части Рима (от Монте Пинчио – на другом берегу Тибра).

Фуляр – легкая и мягкая шелковая ткань.

Карлино (карлин) – монета, равная 40,2 копейки серебром.

С. 402. Сребреник – древняя мелкая серебряная монета.

Жуковский табак – изготовленный на петербургской табачной фабрике В. Г. Жукова.

С. 405. A la mal content – особая короткая стрижка (так стриглись члены партии «недовольных» во время религиозных войн во Франции XVI в.).

С. 407. Чирварский (правильнее: Черварский) праздник – «праздник художников» («Festa deg li Artisti»), проводившийся в Черварских пещерах (пещеры искусственного происхождения неподалеку от Рима).

С. 408. Сахарная бумага – плотная, обычно синяя, бумага для упаковки сахара.

…на…бале большой парижской оперы… – Описание маскарада в «Гранд-опера» см. на первых страницах романа «Блеск и нищета куртизанок» (Бальзак О. де. Собр. соч. в 24 томах, т. 10, М., 1960, с. 5–22).

С. 410. Плумпуддинг – традиционное английское блюдо (правильнее: плампудинг).

С. 411. Кипсек – см. прим. к с. 251.

Клико – сорт шампанского.

Иоганнисберг – рейнское вино «Schloss-Johannisberger».

Глиссады – здесь: скользящие па.

С. 412. Сотгемптон (Саутхемптон) – английский город-порт, на берегу разделяющего Англию и Францию пролива Ла-Манш.

А. Ильин-Томич

Примечания

1

«Русский художник» (ит.).

2

Это натурщица, синьор (ит.).

3

дорогой господин Давид (фр.).

4

Мсье Давид, смажьте колеса вашего экипажа и катите-ка… (фр.)

5

говор, наречие (фр.).

6

в Екатеринославе… три целковых за урок… (фр.)

7