Василий Шукшин - Энергичные люди Страница 6

- А кто всучил-то? Кто?

- Я, в том числе.

- Да ты сам первый лодырь! Прохиндей. Выговор он всучил!.. У меня первый раз недосмотр случился.

- Минуточку минуточку, - прервал Брюхатый, - как это ты выразился - "прохиндей"? Я одиннадцать лет после суда без единого взыскания проработал! А ты мне, обезьяна, будешь еще вякать тут! Сам в выговорах весь, как: Ни одного же собрания не обходится, чтобы тебя:

- Хватит! - взревел Аристарх. - У меня вон, - показал он на стол, - семь почетных грамот лежат!.. Я и то молчу.

- А чего ты можешь сказать? - спросил его Лысый. - Там - семь почетных грамот, а там, - в сторону коридора, - пять покрышек. Я думаю, покрышки - потяжельше, перевесят. Если уж кто самый чистый среди вас, так это я.

- Ой! - изумились.

- Глядите на этого ангела!

- Прямо невеста: в свадебной марле.

- Шариков только не хватает.

- И ленточек разноцветных:

- Да! - гордо сказал Лысый. - У меня две общественные нагрузки, а у вас: У кого хоть одна общественная нагрузка?

Все промолчали.

- А-а, нечего говорить-то. Вы думаете, это на суде не учтется? Все учтется.

- Да, я думаю, все учтется, - сказал Аристарх. - Я думаю, что тот грузовичок с пиломатериалом - тоже учтется.

Лысый подрожал в гневе и обиде губами.

- Ворюга, - сказал он. - Плюс идейный ворюга: с экономической базой. Ты знаешь, сколько тебе за эту базу накинут? Вот сколько нам всем дадут, столько тебе - отдельно - за базу.

- База - для дураков, - струсил Аристарх. - Я - нормальный спекулянт, чего вы тут?

- А-а!.. Очко-то не железное?

- Но ты тоже - не ерепенься тут, кудрявый!..

В это время в дверь позвонили.

Все оторопели на миг: Брюхатый даже за сердце взялся.

Еще резко, длинно позвонили.

- По одному: с вещами, - тихо сказал Чернявый.

- Иди, - кивнул Брюхатый Аристарху.

- Может, это макулатуру собирают: пионеры, - тихо сказал бледный Аристарх. - Подождем.

Опять звонок.

- А я нож-то там бросил! - вскричал Курносый. - Подождите, я нож-то хоть уберу, а то же!..

- Топорик мой:

- А?

- Топорик, топорик, - невнятно повторил Аристарх. И показывал пальцем на комнату Веры Сергеевны. - Топорик:

- Чего топорик?

- Топорик мой тоже возьми, а то нам попытку к изнасило: ой, это: к убийству, к убийству:

- Тьфу!.. - заругался Курносый. И побежал за ножом и за топориком.

- Мама, роди меня обратно: рубля государственного не возьму, - сказал Брюхатый.

- Не будет она тебя больше рожать, - зло и тихо сказал Чернявый. - Она и за этот-то раз раскаивается, наверно.

Курносый принес нож и топорик: И засуетился с ними. И зачем-то их оглядел еще.

- Ты что? - одними губами спросил Аристарх.

- Где они лежали-то?

- Вон:

Опять звонок, на этот раз вовсе длинный, никакой не "пионерский".

- Какая макулатура! - тихо воскликнул Лысый. - Иди.

Аристарх поднялся: И медленно, тяжело - как если бы он шел уже по этапу - пошел к двери.

- Кто? - спросил он тихо, обреченно.

Из-за двери что-то ответили:

Аристарх смело распахнул дверь и налетел на вошедшего:

- Какого черта ходишь тут?! Звони-ит!..

Вошедшим был Простой человек. Он держал ящик с коньяком и улыбался.

- А я думал, нет никого! - он не обратил никакого внимания на ругань Аристарха, он держал в руках ящик с коньяком и улыбался. - Куда, думаю, они подевались? Договаривались же вчера. Вот он!

И Простой человек пошел с тяжелым ящиком к столу.

- Ну, ребятки, седня нам: до Владивостока хватит.

На него молча смотрели.

Только Брюхатый сказал:

- Идиот: Василий Блаженный. На полатях вырос.

- А чего вы такие? - только теперь заметил Простой человек. - А? Что вы сидите-то, как вроде вас золотарь облил?

- Хочешь в свою Сибирь? В деревню? - спросил Брюхатый.

- Хочу, - сказал Простой человек. - Нынче поеду: у меня в сентябре отпуск:

- А в долгосрочный отпуск поедешь?

- Стоп! - воскликнул Чернявый. - Идея! Вот идея так идея, - и он вскочил, и обнадеживающе посмотрел на всех: - Кажется, мы спасены!

- Как? - спросили все в один голос.

- Ждите меня! - велел Чернявый и куда-то убежал - вовсе, из квартиры.

ВЕЧЕР, КОТОРЫЙ НЕ УСПЕЛ ПРЕВРАТИТЬСЯ В НОЧЬ

"Пассажиры" ждали. Сидели молча и ждали. Стоял коньяк на столе, но никто к нему не притрагивался: Нет, одна бутылка была распочата; похоже, это Простой человек пригубил. Но и он тоже сидел и ждал. Тикали часы, слабо слышалась какая-то значительная кинематографическая музыка: Вера Сергеевна опять смотрела телевизор.

Долго-долго сидели и ждали.

Наконец Простой человек не выдержал и встал:

- Пойду еще раз, - сказал он. - Хлопну для смелости - и пойду.

Он выпил коньяку: Все - от нечего делать - внимательно глядели, как он наливал, как подержал рюмку в руке, тоже глядя на нее, и как выпил. Простой человек выпил и пошел к Вере Сергеевне.

- Я еще раз, - сказал он, входя. - Сергеевна, голубушка: ведь все это - опишут, - сказал он, показывая рукой гарнитур, диван, ковры: - Все-все. Одни обои останутся.

- Пусть, - сказала Вера Сергеевна. - Зато преступники будут наказаны.

- Преступников не надо наказывать:

- А что же их надо - награждать?

- И награждать не надо. На них не надо обращать внимания. В крайнем случае, надо с имя находить общий язык.

- Спасибо за науку. А они будут продолжать воровать?

- Они так и так будут продолжать! Потом: ну какие же они преступники? Вот эти-то?.. Господи!.. Это сморчки! Они вон уже перепугались сидят: с них капает. Ведь на них глядеть жалко. Вы зайдите, гляньте - ведь это готовое Ваганьково. Там только надписи осталось сделать: был такой-то, грел руки возле гарнитуров. Пожалейте вы их, ей-богу! Ну, припугнули - и хватит. Хоть Аристарха свово пожалейте: ведь он со страху: мужиком года полтора не будет.

- Ну, что вы - он любовниц заводит! - воскликнула Вера Сергеевна с дрожью в голосе. - У него есть Соня.

- Сонька?! - удивился Простой человек. И хлопнул себя руками по штанам. - Господи, боже мой. Ну нашла же ты к кому приревновать. Да с Сонькой вся база: Я! Я!.. - постучал себя в грудь Простой человек. - Я один, можеть, только и не вошкался: потому что я тоже больше коньяк уважаю. Не коньяк даже, а простую водку. Сонька!..

- Тем более! - мстительно воскликнула Вера Сергеевна. И встала от телевизора и нервно прошлась по комнате. - Тем более!.. Скотина он такая. Мне его нисколько не жалко! Из всей этой бригады, - показала она на комнату Аристарха, - мне ни-ко-го не жалко. Вас только жалко.

- Да меня-то!.. - махнул рукой Простой человек. - Я и там грузчиком буду. Это им переквалификацию надо проходить, а мне-то: Коньячка вот только не будет, вот жалко. Ну, отдохну от него, наберусь сил - тоже полезно. Да мне много и не дадут - от силы два года: за компанию. Мне их жалко, Сергеевна: у их, у всех, почесть, детишки. Вот этого толстого!.. - почему-то вдруг обозлился Простой человек, - вот этого бы я посадил, не моргнув глазом. Ох, эт-то журавь, скажу тебе! Это самый главный воротила. Но его же отдельно не посадишь. Сажать, так уж всех.

- Вот все и будут сидеть.

- Оно, конечно: так. Знамо, что: А куда денешься? - будем сидеть.

И Простой человек вышел.

Когда он вошел в комнату, где сидели "пассажиры", на него посмотрели без всякой надежды, обреченно.

Простой человек присел к столу: И засмотрелся на бутылки с коньяком. И вдруг всплакнул.

На него удивленно посмотрели.

- Прощайте: драгоценные мои, - говорил Простой человек, глядя на бутылки. - Красавицы мои. Как я буду без вас?.. Одно страдание будет, тоска зеленая: Любимые мои. Тяжело мне с вами расставаться, ох, тяжело:

- Поплачь, поплачь, говорят легче становится, - сказал Брюхатый.

- А я и плачу. Плачу и стонаю. Сердце кровью плачет, когда на них смотрю. Но канавы рыть с тобой в одной бригаде я не буду! - Простой человек сердито посмотрел на Брюхатого. - Я твою норму там не буду выполнять. Я за тебя: Недоедать из-за тебя не буду!

- Чего это ты решил, что я там канавы рыть буду? - спросил Брюхатый.

- А что же ты там будешь делать?

- Библиотекарем пойду: Или санитаром.

Все засмеялись: это был нехороший смех, нездоровый смех, болезненный смех, если можно так сказать про смех.

- Налей-ка и мне, - подошел к столу Курносый.

Простой человек налил две рюмочки: Одну пододвинул Курносому. Они чокнулись.

- За счастливую дорогу, - сказал Простой человек.

И тут вдруг сорвался "с гвоздя" Аристарх. Он вскочил, затопал ногами и закричал:

- Хватит паясничать! Хватит паясничать!.. Комеди франсез развели тут! Вон все отсюда! Вон! Скоты!.. Говядина!

Курносый поставил свою рюмку на стол и внимательно посмотрел на Аристарха. - Слушай, - сказал он, - я умею останавливать истерики: я перворазрядник по боксу. Я хоть давно не в форме, но все равно: такую-то экономическую гниду я сделаю.

Аристархушка сел так же резко, как вскочил, обхватил опять руками голову и тихо стал покачиваться.

Простой человек промокнул губы уголком дорогой скатерти и опять пошел к Вере Сергеевне. Ему, похоже, пришла какая-то дельная мысль в голову.

- Сергеевна, - сказал он, - а на кого квартира записана?