Джордж Мередит - Испытание Ричарда Феверела Страница 67

Стоило миссис Берри упомянуть об этой непоправимой беде, как голос ее дрогнул, и она зарыдала. Люси принялась говорить всякие ласковые слова, чтобы утешить несчастную, для которой не нашлось места у Джонсона. Однако осенние горести мало что значат для тех, у кого на душе апрель. Наша юная невеста, разумеется, пожалела свою хозяйку, однако, выслушав печальную историю о том, как низко поступил с нею мужчина, она в душе была счастлива, ибо рядом с ним ее герой выглядел еще доблестнее и просветленней. Но вслед за этим взлетом безграничного счастья она поддалась страху, одному из бесчисленных, как глаза Аргуса, страхов.

— О, миссис Берри! Я же еще так молода! Подумайте… подумайте… мне же еще только семнадцать!

Миссис Берри тотчас же вытерла слезы и просияла.

— Молодая! Глупости! Не такая уж это беда. Я тут одну ирландку знаю, так она вышла замуж в четырнадцать лет. А дочь тоже четырнадцати лет свадьбу справила. В тридцать ирландка эта уже бабушкой была! Когда какой-нибудь чудак начинал обхаживать ее, она спрашивала, какие чепчики носят бабушки. То-то все кавалеры выпучивали глаза! Господи боже! Бабушка эта отлично могла выйти замуж, да еще и не раз. Понимаешь, тут уж не ее вина была, а дочери.

— Она была на три года меня моложе, — Люси погрузилась в раздумье.

— Она вышла замуж за человека ниже ее по званию, милая. Убежала с сыном управляющего имением ее отца. «Ах, Берри! — говорила она, — не будь я такой дурой, я могла бы стать не бабкой, а миледи!» Отец так ее и не простил, все свои поместья невесть кому отказал.

— А что, муж всегда ее любил? — поинтересовалась Люси.

— Ну, как сказать, на свой лад любил, моя милая, — ответила миссис Берри, снова садясь на своего конька — выказывая житейскую мудрость по части брачных дел. — Не мог он без нее обойтись. Ежели и бросал ее, то потом все начиналось сначала. Такая она умница была и так о нем пеклась. Стряпуха! Да такой на кухне у старшего советника и то не найдешь! А ведь она была из благородной семьи! Это только значит, что каждая женщина обязана уметь хорошо приготовить обед. Поговорка у нее была: «Когда в гостиной огонь тухнет, подкинь угля на кухне!» — умные это слова, помнить их надо. Так уж устроены мужчины! Что толку в сердце, коли ты не сумела желудок им ублажить.

Заметив, что заболталась, миссис Берри неожиданно добавила:

— Ничего ты в этом еще не разумеешь, милая моя. Помни только, что я тебе сейчас сказала, заруби это себе на носу: у поцелуев век короткий, у пирогов — долгий!

Разразившись этим афоризмом, достойным того, чтобы занять место в «Котомке пилигрима», она прервала свои излияния и отправилась готовить горячее питье для своей милой больной. Люси уже чувствовала себя совсем хорошо; ей хотелось, чтобы ей поскорее позволили встать с постели и она успела одеться к тому времени, когда в дверь постучат. Миссис Берри же, любовно о ней заботясь, решительным образом велела ей лежать и успокоиться, покорившись тому, что за ней ухаживают как за больной. Миссис Берри, которой надо было поговорить с героем, отлично понимала, что эти десять минут он согласится ей уделить только в том случае, если в это время нельзя будет пробраться к невесте.

Ей казалось, что такого рода стратегия должна обеспечить успех дела. И действительно, в тот же вечер она узнала из уст самого героя, что мистер Ричардс, строгих правил законник и вместе с тем отец нашего героя, противится его браку с любимой девушкой по той причине, что хочет женить его на другой — на своей подопечной, и к тому же наследнице огромного состояния, а также и потому, что его возлюбленная, Летиция, — католичка. Летиция же — единственная дочь храброго морского офицера, которого уже нет на свете, и судьбой ее распоряжается дядя, который груб и прочит эту красавицу в жены своему увальню-сыну. Миссис Берри доверчиво выслушала эту волнующую историю, и смысл сказанного ею в ответ сводился к тому, что коль скоро старики так жестоки к своим детям, у тех есть право позволить себе безрассудство. После того как был соблюден весь ритуал клятв, которыми она заверила, что сохранит все в тайне, миссис Берри была причислена к сообщникам героя, которых теперь насчитывалось уже трое, и приступила к исполнению своих обязанностей со всей присущей женщине энергией, а ведь всем известно, что лучшие заговорщики — это женщины. Чин лейтенанта, который был приписан Риптону, оказался всего-навсего синекурой. Он никогда не был женат; он ничего не знал о разрешениях, требуемых, чтобы вступить в брак[93], кроме того, что их надо получить и что это дело нетрудное; ему и в голову не могло прийти, что необходимо за много дней вперед предупредить священника того прихода, к которому относится один из вступающих в брак. Что же ему делать? Все мысли его сводились к тому, что надо купить кольцо, и всякий раз, когда обсуждение предстоящего важного события становилось особенно оживленным, он многозначительно кивал головой и говорил:

— Главное, миссис Берри, не позабыть бы про кольцо!

И только мягкий характер новоявленной соучастницы их заговора уберег ее от того, чтобы крикнуть в ответ: «Да провалитесь вы с вашим кольцом!» Миссис Берри на своем веку помогла справить десятка полтора свадеб и по оглашению, и по специальному разрешению, и она не могла не сердиться на то, что ей все уши прожужжали напоминанием о столь само собою разумеющейся принадлежности всякого бракосочетания. Лучшей помощницы в этом деле и более осведомленной обо всем, чем она, найти было невозможно; все трое это признавали. Герой выполнял все ее предписания как автомат; лейтенант Томсон с великой радостью согласился на роль мальчика на побегушках.

— Я все это делаю в надежде, что вы будете счастливее, чем была я, — сказала благочестивая и доброжелательная Берри. — Говорят, что браки заключаются на небесах; ежели это действительно так, то, право же, там очень мало думают о нас, о тех, кто внизу.

В ответ на рассказ героя о жестоких родителях она поведала ему свою горестную историю.

Ричард поклялся ей, что считает отныне своим долгом разыскать ее сбежавшего мужа, заставить его раскаяться и покорно вернуться домой.

— Ну конечно же, он вернется! — сказала миссис Берри, многозначительно морща лоб. — Ему самому захочется вернуться. Где же еще он найдет такую стряпуху, как Бесси Берри! И в глубине души он ее ценит. Что и говорить, когда он вернется, я приму его с распростертыми объятиями и не стану пенять ему на его бесстыдство… Сердце-то ведь у меня доброе! И всегда было добрым в замужестве, мистер Ричард!

Подобно тому как в государствах, втайне готовящихся к войне, во всех доках и арсеналах круглые сутки кипит работа, у возглавляющих ее лиц рассчитана каждая минута и на много миль вокруг все гудит, будто мириады пчел, — так дом сей добросердечной матроны со всем, что его окружало, наполнился бряцаньем героической эпопеи, и, пожалуй, никто в нем не замечал предусмотренной мирозданием смены света и тьмы. Командовала всем миссис Берри. Это она отправила нашего героя в Коллегию адвокатов гражданского права, наставив его касательно того, как смело он должен вести себя перед лицом закона и в случае необходимости схитрить и приврать; она сказала, что закон всегда поддается смелости человека и его хитрости. И, следуя ее наставлениям, герой направил туда свои стопы и заявил о себе. И что же! Закон пустился перед ним в степеннейший и премилый медвежий пляс. Да и можно ли было думать, что закон окажется менее податливым, чем кровь и плоть? С полным доверием ему задали несколько самых обычных вопросов, сопровождая каждый его ответ кивком головы; потом с него получили причитающуюся плату, и разрешение на брак было скреплено печатью. Надо, как видно, быть закоренелым проходимцем в душе, чтобы позволить себе так дешево продавать бесповоротное, даже если сделку совершают с героем. А вот попробовали бы те же герои и героини заставить его взять обратно с такой легкостью принятое решение! Эта калитка в Коллегию адвокатов гражданского права — все равно, что игольное ушко, сквозь которое тощему кошельку легче проскочить, чем туго набитому; но стоит ему проскочить, как он превращается в того же верблюда, и даже особенно крупного. Тем, что закон может дать согласие на чудовищный брак, он только лишний раз доказывает, что у него нет совести.

— Я не встретил ни малейшего затруднения, — сказал герой, торжествуя.

— Так и следовало ожидать! — восклицает миссис Берри. — Коли намерения ваши серьезны, то это так же легко, как купить булочку с изюмом.

Равным образом посланец героя отправился испросить согласие церкви совершить необходимую церемонию в определенном месте, в определенный день и выслушать там обет вечной верности и скрепить брачный союз всеми имеющимися в ее распоряжении средствами; на что церковь, после того как закон ей уже подмигнул, подобострастно согласилась, и это обошлось еще дешевле, чем булочка с изюмом.