Антон Чехов - Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах Страница 68

{02087}

письмо. В особенности хорошо "revolverans cordem". Теперь, извини, опять о гонораре. На Троицу понедельницкий не выйдет, а потому пора посылать в "Пет(ербургскую) газ(ету)" счет. Вот он: 120. "В лесу" - 251 строка. Далее следует понедельник 11 мая, т. е. 127, к(ото)рого у меня нет. Рассказ называется, кажется, "Следователь". Истребуй его в конторе, сочти число строк и присовокупи к счету. Кстати же вырежи его ножницами и вышли мне почтой, взяв марки из гонорара. Далее: 134. "Обыватели" - 316 строк. Итого, стало быть, в трех номерах около 900 строк на сумму около 100 р. Оные деньги получи и вышли мне по адресу: г. Воскресенск (Московск. губ.), г. Чехову. При гонораре письмо - обязательно. Сообщи о здоровье сочад. Николке твоему поклон. Пиши о книге, о Суворине, о Неве, о прочем... О путешествии своем не пишу, ибо увидимся не позже июля. Прощай и будь здоров. Погода плохая. Хандра и легкое нездоровье. Твой А. Чехов. Пишу субботник. х 868 12 1736 868 104 р. 16

275. Н. А. ЛЕЙКИНУ 22 мая 1887 г. Бабкино. 22 май. Воскресенск. Матери его сто чертей, 3 тепла по R!!! Ваш гнев, добрейший Николай Александрович, обратился в невидимую мглу, когда Вы, вернувшись из П(етер)бурга к себе в Ивановское, нашли мое письмо из Таганрога, посланное в день моего выезда и ехавшее

{02088}

вместе со мной в почтовом поезде. Вы удивительно немилостивый и жестокосердый человек! Вы упрекаете меня в том, что я, скитаясь по югу, ничего не писал в "Осколки"... Если я не писал, то рассчитывал на Ваше снисхождение и на то, что Вы поймете положение человека путешествующего, которому решительно не до авторства. Правда, в "Газету" я писал, но через силу, поневоле, чтоб не заставить свою фамилию жить на чужой счет, писал мерзко, неуклюже, проклиная бумагу и перо. Будь у семьи деньги, я, конечно, не писал бы и туда. Что касается писем, то я писал их часто и охотно,- стало быть, и эта часть Вашего протеста не выдерживает критики. Впрочем, да простит Вас бог! Когда Вам или Билибину придет охота попутешествовать, то я сочту обязанностью прийти на смену и расквитаться с Вами за свое почти 2-х месячное безделье. Ну-с, у нас холодище. Я мерзну, как сукин сын, и жду с нетерпением, когда пальминские Фебы и Зефиры оставят небесную портерную и начнут греть бедных дачников. Моя дача без печей; кухня есть, но нет камина. Бррр!! Сижу в осеннем пальто, стараюсь родить субботник, но вместо мыслей из головы выдавливаются какие-то выморозки. У меня геморрой. Сидячая жизнь - не единственная причина. Эксцессы in Baccho et Venere, болезни сердца, печени, кишок играют немалую роль в этиологии. У меня геморрой наследственный, т. е. наследственна наклонность вен к расширению. У меня узлы не только in recto, но и на голенях, так что, того и гляди, образуются язвы. Голени мои страждут, я думаю, оттого, что я мало сижу, а всё шагаю... Надеюсь, что Ваше здоровье великолепно. Я приеду в начале июня, когда буду иметь на это право и когда отдохну от поездок. Ладожское озеро не дорого объездить, но ведь дорогa дорога в Питер. Надеюсь, что Вы уж не голодуете и не отказываетесь от рюмки водки ради компании. Мне хочется повидаться с Вами, чтобы описать Вам свое путешествие; хочется также повидать Неву в летнем одеянии. D-ra города Таганрога благодарят Вас за присланные газетные вырезки о массаже.

{02089}

Поклонитесь Прасковье Никифоровне и Феде, а также и себе в зеркало. Будьте здоровы. Ваш А. Чехов.

276. Ал. П. ЧЕХОВУ Между 26 мая и 3 июня 1887 г. Бабкино. Лука Иваныч! Деньги 103 р. я получил, но за то, что ты замошенничал 16 коп., ты будешь гореть в аду. Ты просишь покорнейше позволения прибавить к книге еще 20-й лист, якобы для ровного счета. Усматриваю в сей просьбе злой умысел сделать мою книгу дороже, а потому не позволяю. Если не будет 20-го листа, то читатели не подохнуть. Если, как ты пишешь, типография будет сдавать тебе книгу, то не принимай, ибо книга не моя, не твоя, не папашина, а суворинская. Суворин заварил кашу, пущай и расхлебываить. Образчик заглавных листов посылаю. Вели печатать по понедельникам анонс, что моя книга печатается. Не будь штанами. 8-10 июня я буду в С.-Петербурге. Если желаешь откланяться мне, то почисть сапоги, причешись и приходи на вокзал в день и час, о коих сообщу телеграммою. В случае, ежели пожелаешь, поедем на Валаам, а если не пожелаешь, то не нада. Синяки, худоба и боль в суставах у Анны Ивановны свидетельствуют о малокровии, к(ото)рое обычно после тифа. Молоко и молоко. Недурно также железо. T-rae ferri pomatci на 15 коп., по 15 кап(ель) 3 раза в день, и горькие средства вроде Elix. visceral(e>, Hoffmani на 15 коп., по 20 кап(ель) перед обедом и ужином. Для блезиру ноги можно растирать нашатыр(ным) спиртом в смеси с деревянным маслом (ana). От малокровия могут отекать ноги. В случае отека лица и рук надо искать в моче белка. Хандра и апатия естественны. Детей пори. Пиши для "Будильника". Если можно, вышли мне заказною бандеролью 1-2 листа моей книги поглядеть. Пожалуйста.

{02090}

Узнай - где теперь Григорович? Поклон Анне Ивановне и детищам. Сообщи адрес Николая и напиши ему, что я приглашаю его к себе на дачу. Воскресенск Моск(овской) губ. Ваш А. Чехов. Мой приезд в Питер возможен только в том случае, если перестанут болеть мои ноги. Вообще, приезд не обязателен. Мне кажется, что если книга уже печатается, то, по законам печати, нельзя изменить заглавие. "В сумерках" - тут аллегория: жизнь - сумрак, и читатель, купивший книгу, должен читать ее в сумерках, отдыхая от дневных работ. Цена книги 1 рубль. Вышли мне моего "Следователя".

277. Н. А. ЛЕЙКИНУ 4 июня 1887 г. Бабкино. 4 июнь. Получил Ваше письмо, добрейший Николай Александрович! 40 р. получены, за что благодарю. Купно с гонораром из "Пет(ербургской) газ(еты)" они избавили меня от безденежья. Вы дали мне идею: чтобы не заезжать попусту в Питер, в котором достаточно побывать и на обратном пути из Ладоги, я слезу в Колпине, а оттуда к Вам. За мной не приезжайте, ибо я наверное не могу сказать, когда выеду: 10 или 11-го? Во всяком случае приеду к Вам не позже 12. Напишите мне, что давать извозчику от Колпина к Вам, как ехать и проч. В случае дождя в Колпине слезать не буду. Я послал Билибину рассказ. Погода у нас мерзкая: дождь льет через каждые 5 минут. Скучно и грустно (...) Скука сугуба, ибо я себе не разрешаю теперь ни одной рюмки, дабы не озлить своего геморроя. Итак: я приеду к Вам не позже 12-го; Вы за мной не выезжаете в Колпино. Если не приеду, то уменьшите

{02091}

мне гонорар и выбраните меня, как душе угодно. Я рвусь в дорогу. Может задержать только одно: вены на ноге. Беру с собою гроши. Вы пишете, что если бы, путешествуя на юге, я посылал в "Осколки" те рассказы, что были напечатаны в "Газете", то получил бы не меньше и был бы в духе журнала... Ах, какой Вы! 10-го в Петербург, в пассажирском поезде, едет сотрудник "Осколков", светлейший князь Грузинский. Прощайте. Раненый офицер, который повезет это письмо на почту, ругается. Поклон Вашим. А. Чехов.

278. И. П. ЧЕХОВУ 4 июня 1887 г. Бабкино. Если я поеду в Питер, то не раньше 10-11 июня, не заезжая в Москву, почтовым поездом. По уговору с Лейкиным, я остановлюсь, не доезжая П(етер)бурга, в Колпине, откуда на лошадях поеду в его имение. Ты и Грузинский поезжайте тоже 10 или 11. Посоветуясь с Лейкиным, я вышлю вам из его имения через контору "Осколков" план нашей встречи и, буде вы пожелаете, совместной поездки в Ладожское озеро. Эта поездка не обойдется дороже 10 р. с носа, т. е. суммы, которую вы проживете в Питере и без поездки, ибо жить на пароходе дешевле, чем в П(етер)бурге. В П(етербурге) пробудем 7 дней. Если Грузинский захочет, то я на обратном пути потащу его к себе на дачу. Во всяком случае сообщи день и час, в к(ото)рый выедешь. Может быть, поедем вместе. Твой А. Чехов. На обороте: Москва, Кудринская Садовая, д. Фацарди, Арбатское училище Ивану Павловичу Чехову.

{02092}

279. Ф. О. ШЕХТЕЛЮ 4-5 июня 1887 г. Бабкино. 4 июнь. Простите, милейший друг, что я так варварски опаздываю с письмом, которое обещал прислать в первую же неделю своего дачного жития. Во-первых, обязательное писанье утомляло, а во-вторых, как-то не писалось: вздумаешь сесть за письмо и забудешь. Вы (...) который живете только чувствами, не замечаете холода, но мне, дачнику, нестерпимо холодно. Бррр! Когда же греет солнце, мое бедное тело сожирают комары, мошкара и прочие крокодилы... 10-го июня улетаю в Питер, в оттуда в Ладожское озеро. Получили ли Вы Ваш чемодан? Я приказал Петру (сторожу учителя) снести его Вам... Возвращаю его чахоточным... Увы, южный климат оказывается вредным для чемоданов! Не моя тут вина! Ну-с, относительно Яшенькиного инцидента могу Вас успокоить: всё обстоит настолько благополучно, что Вы можете успокоиться. Ваша последняя откровенная беседа со мной произвела на меня освежающее впечатление, ибо, во-1), она удвоила мою симпатию к Вам и, во-2), из нее почерпнул я одно весьма драгоценное сведение, а именно, что не я один бываю мучеником и, как мне казалось, тряпкой в известных случаях; для меня эти случаи всегда доставляли тьму неперевариваемых волнений и тревог, и я был мучеником до мозга костей, пока не привыкал к своему душевному состоянию. Когда мне приходилось (...) которых (...) , моя душевная чувствительность всякий раз достигала такого градуса, что я становился тряпицей, которую волновал всякий пустяк, и не мог глядеть на вещи просто,-в таком положении я, конечно, съел бы Яшеньку... Вообще скучно, и скучно... Перейду к веселому. В Бабкине по-прежнему (...) Работы много, так что (...) некогда. Если увидите Николая, то передайте ему, что я жду его к себе на дачу.