Брайан Глэнвилл - Вратари — не такие как все Страница 7

Когда в тот вечер я приехал в «Боро», то меньше всего мне хотелось играть в футбол. Меня немного трясло, и я всю дорогу чихал, так что Рэг Джеймс, посмотрев на меня, сказал: «Тебе не стоило приходить сегодня, сынок».

«Нет-нет, все будет в порядке», — сказал я чертовски решительно, надеясь произвести впечатление. Сейчас это просто смешно, потому что, будучи профессиональным футболистом, ты пропускаешь игры из-за всякой ерунды вдвое легче тогдашней моей болезни. Но в тот момент я думал, что этот вечер решающий, и они могут взять кого-нибудь другого.

Итак, я тренировался, играл в «5х5», а потом, когда я сидел в раздевалке — у них была потрясающая, отделанная мрамором раздевалка, — подошел Рэг Джеймс и сказал: «Босс хочет видеть тебя».

После душа я чувствовал себя лучше, а в тот момент вообще выздоровел, потому что по его глазам, явно радовавшимся за меня, я понял, что должно было произойти. Я пошел за ним вверх по большой мраморной лестнице, а затем по коридору в кабинет менеджера. Он постучал, и голос — голос шотландца — пригласил нас войти. Рэг сказал: «Вот он, босс», и запустил меня в кабинет.

Менеджер, Чарли Макинтош, сидел за столом в синем костюме, что было необычно само по себе, потому что до этого я видел его только в спортивной одежде. Правда, было это лишь несколько раз, да и то недолго: он иногда приходил посмотреть, как мы тренируемся, но чаще всего в это время он уже отсутствовал, да и, кроме того, мы ведь были всего лишь детьми. Он — невысокого роста, коренастый, с широкими плечами и волнистыми рыжими, зачесанными назад волосами — закончил играть всего пэру лет назад, был правым защитником «Волков», потом играющим менеджером «Рочдейла», ну, а затем пришел в «Боро».

Я хорошо помнил его по «Волкам», потому что он был, не особенно популярен на «Стамфорд Бридже». Играл очень грубо, и мы часто кричали ему: «Грязный Макинтош!». Однажды, помню он подошел к боковой линии и показал нам два пальца в виде буквы V — «победа». А еще я помню его страшно грубый прием против Фрэнки Бланстоуна — у него не было ни малейшего шанса достать мяч, да он и не пытался, а просто подлетел и ударил Фрэнки на высоте примерно три фута над землей. Правда, он играл в сборной Шотландии, но, как мы потом поняли на «Бридже», они там все были такие. Менеджером у него хорошо получалось в «Боро». Он пользовался репутацией человека, который давал шанс молодым, и это было одной из причин моего желания попасть к нему, ибо в других клубах новичкам иногда приходится ждать этого шанса несколько лет.

— Хочешь стать профессионалом, сынок? — спросил он, и я сразу же оказался на седьмом небе от счастья.

— Конечно, мистер Макинтош, — ответил я, а он сказал:

— Зови меня просто «босс». «Мистер Макинтош» слишком официально. Будешь так меня звать, когда мне будет пятьдесят или когда тебе будет тридцать. — Я вспомнил Майка и улыбнулся, а он спросил: — Что такое?

— Да просто один знакомый парень, — ответил я, — говорит, что вратарями становятся в тридцать лет.

— Что ж, — сказал босс, — тебе придется стать вратарем пораньше. Мы не можем себе позволить ждать так долго. Что скажет твой отец, если ты захочешь стать полупрофессионалом?

— Я думаю, он согласится, — ответил я.

— Ты у него не спрашивал?

— Спрашивал, и он не против, только хочет, чтобы я остался в школе, — сказал я.

— А ты? — спросил он. — Хочешь остаться в школе или прийти сюда? — Я немного испугался, чувствуя, что могу упустить свой шанс. Я боялся, что он скажет: «Что ж, если ты не уверен, что хочешь быть здесь, то есть много других, которые уверены», поэтому я сказал, что хотел бы закончить сезон и посмотреть, вдруг я попаду в школьную сборную Англии. Он сказал, что не против и что я должен прийти к нему с отцом, а напоследок спросил:

— А чем занимается твой отец?

— Он почтальон, — ответил я.

— Мой был докером, — сказал он. — Семь лет не мог найти работу. В футболе жизнь куда лучше, сынок.

— Да, мистер Макинтош, то есть да, босс, я знаю, — сказал я.

Когда я спустился вниз, все уже разошлись, но Рэг еще был

там и отвез меня домой.

— Ну, скоро присоединишься к нам? — спросил он.

— Да, — ответил я, — надеюсь. — Мы пожали друг другу руки, и он сказал:

— Запомни, ты никогда не пожалеешь, что пришел в «Боро». Я не жалел.

Но, как я уже говорил, Рэг был из другого поколения.

Через несколько дней мой старик пошел вместе со мной в «Боро» к мистеру Макинтошу. Он надел свой лучший костюм, с жилеткой, и чувствовал себя не в своей тарелке, как иногда с ним бывало в обществе незнакомых людей, которых он считал очень важными. — все время переминался с ноги на ногу и отводил от них взгляд.

Босс был очень дружелюбен с ним, веселился и много шутил. Он сказал:

— Для меня большое облегчение видеть вас.

— Мне тоже очень приятно, — сказал мой старик, и я увидел, что он просто не знает, что ему говорить.

— Я не сказал, что мне приятно, я сказал, что это большое облегчение, — босс смотрел то на меня, то на отца, переводя взгляд с его макушки на мою. — Я боялся, что вы окажетесь невысоким, как я. — А мой старик был ростом около пяти и девяти. — Я обещаю вам, — продолжал босс, — что если ваш сын вырастет таким же высоким, как вы, он будет играть за Англию!

Естественно, старик разулыбался и при этом задергался так, словно его защекотали до смерти. Он спросил:

— Вы действительно думаете, что он настолько хорош?

А босс ответил:

— Он может стать настолько хорош. У него есть реакция, у него есть храбрость, он приобретает рассудительность. То, что ему нужно, — опыт, и чем скорее мы сможем получить его в наше полное распоряжение, тем быстрее начнем обтесывать его.

— Да, — пробормотал старик, — я очень рад, не поймите меня неправильно, но школа... ему ведь только пятнадцать.

— Он может ходить в вечернюю школу! — сказал босс. — Чему вы хотите его обучить? Бухгалтерскому делу? Инженерным наукам? Он может учиться в техническом колледже, если хотите, — я с радостью увидел, что старик опять задумался.

— Да, наверное, можно так, — сказал он наконец. — Но, понимаете... Не то чтобы я не хотел видеть его профессиональным футболистом, не то чтобы мне не было приятно, что вы так высоко его цените, — но вдруг у него не получится? Вы понимаете, о чем я?

— Получится, — сказал босс, — я могу вам это обещать. Это лучший вратарь из тех, что я видел за многие годы! — А я в это время парил в облаках, честно признаюсь.

В конце концов папа согласился: да, я могу подписывать контракт, как только закончится Пасха и школьный футбольный сезон, в котором я еще хотел поиграть. Чарли Макинтош сказал:

— Тогда давайте поставим там нужную дату и подпишем сейчас; этим мы избавим Ронни от других клубов — они уже не будут его беспокоить.

По-моему, это было здорово, и старик тоже согласился. Тогда босс позвал секретаря, чтобы все засвидетельствовать, как положено, и я подписал. Полупрофессиональный, точнее, начальный профессиональный контракт: пять фунтов в неделю, а с восемнадцати лет — десять.

— К тому времени, — сказал босс, — он у нас уже будет настоящим профи. Он подпишет полный профессиональный контракт в семнадцать лет — в этом можете не сомневаться.

Короче говоря, я подписал, и папа подписал, и Чарли Макинтош подписал, и его секретарь подписал, — и отныне я стал полупрофессионалом в «Боро».

Как же тяжело было ждать того дня, когда я смогу приступить к тренировкам! В особенности после разочарования, которое я испытал, не попав в школьную сборную. Ходить в школу — занятие само по себе невыносимое. Должен признать, что никогда его не любил — не имею в виду, рабочую сторону дела: книги и все такое. Для меня это было просто отбыванием номера, теперь же стало еще хуже, ведь я знал, что меня ждет, когда все это, наконец, кончится. Учителя любили поддевать меня на уроках, особенно математик: «Проснись, Блейк, ты еще не в «Боро», или: «Тебе надо быть повнимательнее, чем сейчас, Блейк, когда ты встанешь в ворота «Боро», иначе будешь пропускать голы дюжинами».

Майк был по-настоящему рад за меня:

— Я же говорил, что тебя возьмут, Ронни. Я знал. Теперь все зависит от тебя, сынок. Ты обязательно станешь настоящим профи, когда тебе стукнет семнадцать, не сомневайся. И вот тут-то начнутся искушения, тут-то тебе придется решать.

— Что решать. Майк? — я не очень-то въехал в то, что он сказал.

— Хочешь ли ты стать настоящим, серьезным профессионалом.

— Конечно, — сказал я. — Это же все, чего я хочу.

— Э-э, это то, чего ты хочешь сейчас, Ронни. Ты сейчас так думаешь, пока живешь дома, пока еще не бросил школу и пока жизнь похожа на ведро черешни. А ведь у футболиста полно искушений. Есть вещи, о которых ты пока даже не подозреваешь. Но у тебя все будет в порядке, если усвоишь один принцип: пусть всегда у тебя на первом месте стоит карьера. Всегда следи за собой: везде и во всем. Одна рюмка в пятницу вечером будет стоить тебе гола в субботу.