Халиль Джебран Джебран - СБОРНИК: СТРАННИК. ПРИТЧИ И РЕЧЕНИЯ Страница 8

И полюбил я людей – полюбил их сильно. Люди же в моем законе – три человека. Один проклинает жизнь, другой благословляет ее, третий – созерцает. И полюбил я первого за его несчастие, второго за его кротость, третьего за его мудрость.

Вот истекли двадцать пять лет; вот прошли дни и ночи поспешно, друг за другом, опадая с моей жизни, как падают листья деревьев от осеннего ветра.

Сегодня я стою в размышлении, как усталый путник, дошедший до половины перевала, смотрю во все стороны, но не вижу в прошлом у своей жизни следа, на который мог бы указать пред лицом солнца со словами: «Это – мое». Не нахожу я во временах своего года жатвы, кроме листков, окрашенных каплями черных чернил, и странных, разбросанных тут и там картин, наполненных линиями и красками, разнообразными, однородными. В эти рассыпанные листы и сваленные картины я завернул, как в саван, и похоронил свои чувства, мысли и сны; так сеятель хоронит зерна в недрах земли. Только сеятель, выйдя в поле и бросив семена в складки праха, возвращается вечером домой, надеясь, уповая и ожидая дней жатвы и сбора. Я же побросал зерна своего сердца без надежды, упования и ожидания.

И вот теперь я дошел до этой стоянки в жизни. Прошлое представляется мне сквозь туман вздохов и тоски, будущее выступает пред моими глазами сквозь завесу прошлого. Я стою и смотрю на бытие через стекло своего окна; я вижу лица людей и слушаю голоса, поднимающиеся в пространство. Я слышу звук их шагов среди жилищ, чувствую прикосновение их душ, колебание стремлений и биение сердец. Я смотрю и вижу, как дети играют, бегают и бросают песок в лицо друг другу со смехом и хохотом. Я вижу, как проходят юноши, энергично подняв головы, как будто бы они читают поэму юности, начертанную на краях облаков, подбитых лучами солнца. Я вижу девушек, которые раскачиваются и изгибаются, как ветви, улыбаются, как цветы, и смотрят на юношей сквозь веки, дрожащие от склонности и влечения. Я вижу, как неторопливо проходят старики со сгорбленными спинами; они опираются на палку, устремив взоры в землю, как будто разыскивают в пыли потерянные драгоценности. Я стою около окна и смотрю внимательно на все эти формы и призраки, спокойные в своем движении, летящие в своей медлительности по улицам и закоулкам города. Потом я присматриваюсь внимательно к тому, что за городом, и вижу поля со всей их грозной красотой, многозначительным покоем, высокими холмами, глубокими долинами, возвышающимися деревьями, колеблющейся травой, благоуханными цветами, журчащими ручьями, поющими птицами. Потом я смотрю на то, что за полями, и вижу море со всеми таящимися в его глубине чудесами и дивами, тайнами и сокровенностями, со всеми покрывающими его поверхность волнами, пенящимися, злобствующими, спешащими и успокаивающимися, с туманами, которые поднимаются, рассеиваются и падают. Потом я смотрю, вглядываясь в то, что за морем, и вижу бесконечное пространство со всеми плавающими в нем мирами, блестящими звездами, солнцами и лунами, планетами и кометами, с заключенными между ними силами притяжения и отталкивания, мирными, враждебными, возрождающимися, изменяющимися, держащимися законом, которому нет конца и предела, покорными всеобщему уставу, началу которого нет начала и концу – конца. Я гляжу и присматриваюсь ко всему этому сквозь стекло моего окна; я забываю про двадцать пять лет и все прошедшие до них века, и те столетия, которые пройдут после них. И представляется мне мое бытие и окружающая его среда со всем, что я таю и возвещаю, одним атомом вздоха ребенка, дрожащим в пустоте с вечной глубиной, бесконечной высотой, беспредельными границами. Но я чувствую бытие этого атома – этой души, этого существа, которое зову своим «я». Чувствую ее движение, слышу ее шум. Она поднимает теперь свои крылья ввысь, а руки простирает во все стороны и колеблется, содрогаясь, как в тот день, что выявил ее в бытии.

Голосом, поднимающимся из своей святая святых, она возглашает: «Мир тебе, жизнь; мир тебе, явь; мир тебе, видение; мир тебе, день, заливающий своим светом мрак земли; мир вам, времена года; мир тебе, весна, возвращающая юность земле; мир тебе, лето, распространяющее славу солнца; мир тебе, осень, дарующая плоды усилий и жатву трудов; мир тебе, зима, возвращающая своими бурями силу природе; мир вам, года, открывающие то, что скрыли года; мир вам, века, исправляющие то, что погубили века; мир тебе, время, движущее нас к совершенству; мир тебе, дух, держащий поводья жизни, скрытый от нас завесой солнца; мир и тебе, сердце, ибо ты можешь размышлять о мире, утопая в слезах, и мир вам, губы, ибо вы можете произносить слово «мир», чувствуя горечь внутри».

ПЕСНИ

Песня

В глубинах души моей песня, которая не мирится с одеждой из слов. Песня обитает в зернышке сердца и не хочет излиться с чернилами на бумагу. Она окутывает чувства мои прозрачным покровом и никогда не прольется по моему языку как слюна.

Как мне ее выдохнуть, когда я страшусь даже атомов эфира? Кому спеть ее, когда она привыкла обитать в доме души, и я боюсь грубости ушей?

Если ты взглянешь в мои глаза, ты увидишь там тень ее отражения; если коснешься концов моих пальцев, почувствуешь ее дрожание.

Деяния рук моих показывают ее, как озеро отражает блеск звезды, а слезы мои открывают ее, как открывают капли росы тайну цветка розы, когда ее волнует зной.

Это песня, развертываемая покоем, а свертываемая шумом; ее повторяют сны, но скрывает явь.

Это песня любви, о люди! Какой Исхак[10] споет ее, даже какой Давид возгласит ее?

Она ароматней цветка жасмина – какие же уста поработят ее? Она сокровенней тайн девушки – какие же струны возвестят о ней?

Кто соединит грохот моря и песнь соловья? Кто свяжет бурю и вздох ребенка?

Какой смертный споет песню Богов?

Песня волны

Я и берег – пара влюбленных; нас сближает страсть, разлучает воздух. Я прихожу из-за голубой зари, чтобы смешать серебро пены моей с золотом песков его и охладить жар его сердца своей влагой.

На заре я шепчу завет любви в уши друга моего, и он прижимает меня к груди. Вечером я пою молитву страсти, и он целует меня.

Я упряма, беспокойна, а возлюбленный мой в союзе с терпением, в дружбе с твердостью.

Приходит прилив, и я обнимаю своего возлюбленного; идет за ним отлив, и я бросаюсь к ногам его.

Сколько раз я плясала вокруг дочерей моря, когда они поднимались из глубин и сидели на скалах, любуясь звездами. Сколько раз я слышала, как влюбленный жалуется на любовь, и помогала ему вздыхать и стенать о красавице. Сколько раз я вела беседу со скалами, но они были немы, и заигрывала с ними, смеясь, но они не улыбались. Сколько тел я освободила из пучины и принесла живыми! Сколько жемчужин я выкрала из глубин и поднесла владычицам красоты!

В ночной тишине, когда призрак дремоты обнимает все живое, я бодрствую – то пою, то вздыхаю. Горе мне! Истомила меня бессонница, но я влюблена, а сущность любви – бодрствование.

Такова жизнь моя, и такой я останусь, пока живу.

Песня дождя

Мы – серебряные нити, бросаемые Богами с вышины; нас подхватывает природа и украшает нами долины.

Мы – прекрасные жемчужины, рассыпавшиеся с короны Астарты, нас похитила дочь утра и усыпала нами поля.

Я плачу – и улыбаются холмы; я падаю вниз – и возносятся цветы.

Туча и поле – пара влюбленных, а я между ними – вестник сочувствия. Я проливаюсь и охлаждаю знойную жажду одного, исцеляю страдание другой.

Голос грома и мечи молнии возвещают мой приход, арка на небе дает знать о конце моего странствования. Так и жизнь здешняя начинается у ног гневной материи, кончается на руках мирной смерти.

Я поднимаюсь из сердца моря и несусь на крыльях эфира. А когда увижу красивый сад, падаю вниз и целую уста цветов, обнимаю ветви дерев.

В тиши я ударяю своими нежными пальцами по хрусталю окон, и удары эти слагаются в песню, понимаемую чувствительными душами.

Зной воздуха порождает меня, а я убиваю зной воздуха – так и женщина побеждает мужчину силой, которую она взяла от мужчины.

Я – вздох моря, я – слеза неба, я – улыбка полей. Так и любовь – вздох моря чувств, слеза с неба размышления и улыбка с поля души.

Песня красоты

Я – путеводитель любви, я – вино для души, я – пища для сердца.

Я – роза, открывающая свое сердце юному дню; меня берет девушка и, поцеловав, прикрепляет к груди.

Я – дом счастия, я – источник радости, я – начало покоя.

Я – нежная улыбка на губах девушки; меня видит юноша и забывает про свои тяготы, жизнь его превращается в луг сладких снов.

Я – вдохновитель поэтов, я – руководитель художников и учитель музыкантов.

Я – взор в глазах ребенка; его видит нежная мать и падает на колени, и молится, и прославляет Бога.