Артур Дойль - Дуэт со случайным хором Страница 8

— Мне это теперь будет сниться, — прошептала Мод. Она побледнела, как и многие другие женщины, перед этим памятником.

— Ужасная группа, — согласился и Франк, отступая назад и будучи не в силах оторвать взгляда от памятника. — Чья она?

— Рубильяк — имя скульптора, — прочла Мод надпись на пьедестале памятника.

— Француз или человек французского происхождения. Не правда ли, как характерно! Единственный памятник, что произвел на нас такое сильное впечатление своею гениальностью, принадлежит руке иностранца. В нас этого нет. Мы боимся выказывать свои чувства.

— Если мы не создаем памятников, то мы создаем людей, достойных этих памятников, — сказала Мод и Франк записал этот афоризм на своем манжете.

— Мы слишком холодны, чтобы быть великими артистами, — продолжал Франк, — но мне кажется, что мировую работу нации должны разделить между собой согласно способностям каждой из них. Пусть Франция и Италия украшают нас; взамен — мы будем организовывать французские колонии и упорядочим итальянские финансы.

Проводник, нетерпеливо звякая ключами, давно уже ждал их у выхода. Мод поблагодарила его, чем вызвала улыбку на лице человека, все дни проводившего среди гробниц.

Франк и Мод вышли на улицу. Небо было ясно, и летнее солнце сияло и ярко блестело на мокрой мостовой. На лужайках, покрытых свежей зеленью, сверкали дождевые капли; воробьи радостно чирикали. Тротуары были полны гуляющей публики. И над всем господствовали блестящие великолепные здания Парламента, вид которых напоминал Франку его горькие слова по поводу английской архитектуры. Они стояли и любовались открывшимся видом. Было так странно перенестись из великой страны прошлого в еще более великолепную страну настоящего. Это была жизнь, ради которой жили и умерли эти великие люди, оставшиеся позади.

— Сейчас начало четвертого, — сказал Франк. — В какое мрачное место я тебя завел! Боже мой, нам предстояло провести целый день вместе, а я привел тебя на кладбище. Не отправиться ли нам куда-нибудь на утренний спектакль, чтобы хоть немного развеяться?

Но Мод положила свою руку на руку Франка.

— За свою жизнь я еще ни разу не научилась за один час столь многому, как теперь. Это был великий час, я его никогда не забуду. Пожалуйста, не думай, что если мы вместе, мы должны только веселиться. Нет, я буду сопровождать тебя всюду. Теперь, Франк, прежде чем покинуть Аббатство, обещай мне, что ты всю свою жизнь будешь стремиться к высшему и лучшему и никогда не будешь опускаться до меня!

— Могу поручиться, что последнего никогда не будет, — отвечал Франк. В твоей душе есть такие уголки, до которых мне, кажется, никогда не добраться, хотя я и буду всю жизнь стремиться к этому. Но ты всегда будешь моим лучшим другом и моей любимой женой. А теперь Мод, что ты предпочитаешь, театр или крикет?

— Тебе очень хочется куда-нибудь пойти?

— Конечно, только при условии, что и тебе этого хочется.

— Мне кажется, что и театр и крикет явились бы какой-то профанацией после Аббатства. Пойдем лучше к реке, посидим там на одной из скамеек, полюбуемся, как волны блестят на солнце и потолкуем обо всем, что мы сегодня видели.

Глава VI

Два соло и дуэт

В последний вечер перед свадьбой Франк Кросс и его шафер Руптон Хэль обедали в клубе с братом Мод, Джеком Сельби, молодым поручиком одного из гусарских полков. Джек был долговязый, немного вульгарный спортсмен, которому в сущности было очень мало дела до Франка, но замужество своей сестры он одобрил, как только узнал, что его будущий шурин большой любитель спорта.

— Чего тебе еще надо? — сказал он сестре. — Княгиней, конечно, ты не будешь, но в спорте займешь видное место.

И Мод, не вполне понимая мотивы этого одобрения, поцеловала Джека и назвала его лучшим из братьев.

Венчание должно было состояться в одиннадцать часов утра в церкви Св. Моники, и семья Сельби остановилась в Ланггэме. Франк занял комнату в Метрополе, и так же сделал Руптон Хэль. Они оба поднялись рано и, благодаря вчерашнему гостеприимству Джека Сельби, чувствовали себя очень скверно. Франк не мог завтракать, и так как ему не хотелось показываться одетым к венцу, то они остались в гостиной наверху. Франк сидел у окна, барабанил пальцами по стеклу и смотрел на расстилавшуюся перед ним улицу. В воображении он часто рисовал себе этот день, и ему казалось, что он должен был бы быть непременно ярким, солнечным; что будет много цветов и все вокруг будет светло и радостно. Но природа оказалась недостойной этого дня. Густой туман, сырой и дымный, расстилался по городу, и шел дождь; мелкий, частый, настойчивый. Далеко внизу на мокрой, грязной улице виднелись ряди извозчичьих карет, похожих на каких-то гигантских жуков с блестящими спинами. Мелькали черные зонтики.

Франк отошел от окна и осмотрел себя в зеркале. Его черный фрак и серые брюки сидели на нем хорошо и выгодно обрисовывали его красивую сильную фигуру. Его блестящая шляпа, перчатки и светло-голубой галстук были также безукоризненны. И все-таки он не был доволен: для Мод он был слишком плох. Как глупо было с его стороны пить вчера так много вина! В этот великий для них обоих день он должен был бы быть лучше, чем всегда. Франк беспокоился и нервничал. Он дорого дал бы за папиросу, но ему не хотелось, чтобы от него пахло табаком. Когда он брился, то немного порезался, а от игры в крикет в жаркую погоду на носу у него слегка лупилась кожа. И как это он мог выставлять свой нос в такую жару перед самым венчанием! Быть может Мод, увидев его — нет, она конечно не порвет с ним, — но возможно, что ей будет за него стыдно. В конце концов эти мысли довели его до лихорадочного состояния.

— На вас лица нет, Кросс, — заметил ему его шафер.

— Я сейчас думал о том, как безобразно выглядит мой нос.

— Пустяки, все сойдет благополучно.

Руптон Хэль был угрюмый человек, хотя и верный друг и товарищ; и вид у него был также мрачный. Его глухой голос, лондонский дождь, слякоть на улицах и расходившиеся нервы — все это вместе делало Франка прямо несчастным. К счастью, Джек Сельби, точно светлый луч солнца, появился в комнате. При виде его розового, улыбающегося лица, жених немного успокоился. Может быть в лице Джека он уловил неясные черты, напоминающие Мод.

— Здорово, Кросс, как живете, Хэль? Простите мне мои манеры! Батя мой хотел послать за вами, но я знал ваше состояние. Вид-то у вас неважный, милый человек.

— Да, чувствую себя не совсем в порядке.

— Так всегда бывает от этого дешевого шампанского. Не хотите стакан виски с содовой? Нет? Хэль, вы должны встряхнуть его, иначе вам от всех достанется. По правде сказать, мы вчера вечером немного пересолили. Что, не могли есть завтрака? Я тоже не мог. Выпейте хотя рюмку настойки и стакан содовой воды.

— Ну как они там все в Ланггэме? — спросил нетерпеливо Франк.

— О, великолепно! Мод готовится к параду. Мать, конечно, волнуется; пришлось подтянуть ее, чтобы она не распускалась.

Франк взглядывал на медленно подвигавшуюся минутную стрелку. Не было еще и десяти часов.

— Я думаю, мне будет лучше отправиться навестить их.

— Бог мой, ни за что! Против всяких правил, Хэль, смотрите за ним! Да ну же, милый, успокойтесь!

— Это не годится, Кросс, совсем не годится, — сказал Хэль торжественно.

— Какая чепуха! Здесь я ничего не сделаю, а там я мог бы помочь ей, подбодрить ее. Пошлите за извозчиком.

— Да нельзя же, милый человек, говорят вам, что нельзя. Хэль, он на вашем попечении, смотрите за ним!

Франк повалился в кресло и пробормотал что-то про нелепые приличия.

— Тут уж ничем нельзя помочь, дорогой мой. Это уж так принято.

— Да встряхнитесь же, Кросс. Вы увидите, что все дело пойдет, как по маслу.

Франк угрюмо сидел в своем кресле, не спуская глаз с часов и прислушиваясь к веселой болтовне молодого поручика и более серьезным ответам своего шафера. Наконец он вскочил и схватил шляпу и перчатки.

— Половина одиннадцатого, — сказал он. — Идемте! Я не могу больше ждать. Я должен что-нибудь делать. Пора отправляться в церковь.

— Идемте! — воскликнул Джек. — Погодите минуту. Я недавно сам был шафером и отлично знаю всю эту музыку. Хэль, осмотрите-ка его со всех сторон. Чтобы все было по уставу. Кольцо? На месте. Деньги священнику? Правильно. Мелочи? Отлично. Равнение направо, скорым шагом!

Теперь, когда он кое-что все же делал, Франк быстро оправился. Даже эта езда по залитым водой улицам не действовала на него удручающе. В конце концов он совсем развеселился и оживленно болтал с Джеком.

— А ведь он теперь в полной боевой готовности, — воскликнул Джек в восторге. — Значит не зря мы с ним возились целые сутки. Люблю таких людей! Право, молодец, и кровь горячая. Ну, вот мы и приехали.

Это была низкая старинная серая церковь. Входная дверь в готическом стиле и ниши по обеим сторонам напоминали о давно прошедших днях.