Алексей Толстой - Собрание сочинений в десяти томах. Том 9 Страница 9

Нил. Да уж, никак, вы согрешить успели?

Катерина. Огорчилась я, Нил, за нашего голубя, голубчика Клавдия Петровича, выпила стакан за его здоровье. Отлегло!

Нил. Батюшки светы!

Катерина. Теперь воздержусь, но не дай бог, Нил, еще огорчиться… (Садится па ступеньки.)

Нил. Чего уселись? Доведете вы меня, Катерина Ивановна, до полнейшего отчаяния! весь страх потеряю.

Катерина. Сижу – значит, велено. Ох, не начинай ты гнилых разговоров…

Нил. Это вы гниль разводите, Катерина Ивановна, а я вам опять повторяю: вы женщина ветхого происхождения, я же хоть и в соку, но на вас решительно никакой охоты жениться не имею. Напрасно только пугаете.

Катерина (тихо). Подлый!

Молчание.

Нил (визгливо). Если вы меня коснетесь, я в лес убегу.

Молчание. Сзади подкрадывается А р т а м о н, хватает Нила.

Ай, ай, ай!

Артамон. Передал? Сказал?

Нил. Чего вам нужно? Все я передал, ходят они обе, ждут… срам один.

Артамон. Ждут! Вот неприятность… А я в деревне задержался. Где же они?

Нил. Обе в липовой аллее, вместе дожидаются… По одному ведь делу…

Артамонов отчаянии). Что ты наделал! Где у тебя голова? (Засмеялся. Трясет Нила.) Ты нарочно их свел?.. Я тебя доконаю… (Бросил Нила, побежал.)

Нил. Действительно, он меня доконает.

Катерина (тихо). Нил.

Нил. «Я тебя доконаю»… Доведете вы меня до поступков – все раскрою!.. И вас обличу, Катерина Ивановна, вы портрет спрятали.

Катерина (тихо). Нил!

Нил. Нет у меня никакой жалости.

Катерина. А мне, хоть в воду, все равно, Нил!

Нил. Ну, воды-то вы боитесь, впрочем…

Катерина. Увидишь… Жалко будет, Нил… Так жалко… Ни за что погубил женщину… Неужто тебе генеральшу надо? А я, может быть, сама благородного происхождения… Вглядись в меня, Нил, ведь в личике у меня сходность есть кое с кем.

Нил. Тьфу! Катерина Ивановна, нашли чем хвалиться… Происхождение ваше ни что другое – барское озорство, и этим вы до крайности отвратительны… А насчет портрета действительно отвиливаете… Я на вашем месте сидел бы да каялся…

Катерина. Погоди у меня, я тебе штуку подстрою… Рот разинешь…

Нил. Это вам голову оторвут, а вы и рот разинете…

Со стороны обратной, куда убежал Артамон, выходят: Сонечка и Нина.

Нина. И слушать не хочу.

Сонечка. Клянусь – между нами еще ничего такого не было.

Нина. Не хочу, повторяю вам, какая мерзость.

Сонечка. Вот и кричите на меня. Нина Александровна, я так влюбилась.

Нина. Мне-то это зачем знать?

Сонечка. Помогите мне.

Нина (вдруг мягко). Нет, не помогу вам в этом деле.

Сонечка. По крайней мере не говорите ничего ни маме, ни Клавдию Петровичу.

Нина (помолчав, резко). Не знаю, может быть и скажу. (Пошла к двери.)

Нил (Нине). Барышня, Артамон Василич пришли, вас очень ищут.

Нина. Что? А вас кто просил путаться?

Нил (отступая). Да, господи, я насчет общего дела стараюсь.

Нина. Думаете – я женщина – надо мной можно издеваться, я и сдачи дам, поняли?

Нил. Еще бы не понять, – Артамон Василич, тот прямо за воротник ухватил.

Нина затворилась.

Пронесло тучу мороком… А спросить? действительно, для чего Нил Перегноев запутался в этой канители…

Сонечка. Нил, мама не выходила еще из кабинета?

Нил. Не должно…

Сонечка. Что? Не слышу, подойди ближе.

Нил подходит.

Ты что сказал этой… противной? Нил (шепчет). Пришел, дожидается. Сонечка (вспыхнув). Какие пустяки говоришь. Почему же его не видно? Поди проводи меня до пруда.

Уходят. На балконе появляются Квашнева и Клавдий.

Квашнева. Духота у тебя в кабинете, а здесь дышать можно.

Клавдий. В саду воздух всегда легкий.

Квашнева. Утром подпиши страховой лист… а к вечеру надо гостей позвать… Чай, уж полночь: спать чего-то захотела… Где же Софья?.. Софья!.. Софьюшка!

Клавдий. Не зовите, пускай погуляет… Вы подите, а я за ней пошлю Нила, он разыщет.

Квашнева. Нил, конечно, разыщет. Клавдий Петрович, скажи мне по душе, какой у тебя гвоздь в голове засел?.. Ведь ты ничуть не рад… Другой бы жених, задрав хвост, как теленок, за каждым кустом целовался, одних бы глупостей этих натворил целый короб!

Клавдий. Идите спать, Марья Уваровна…

Квашнева. Ох, Клавдий, я все понимаю…

Клавдий (с испугом). Что? Нет, вы не знаете… Пожалуйста, идите спать…

Квашнева (молчит. Отошла). Завтра за Вадим Вадимычем Таракановым пошлю, вот он тебя вразумит.

Клавдий. Вы не сделаете этого…

Квашнева. Нет, пошлю, опомнись, Клавдий, пока не поздно.

Клавдий провожает ее, тотчас возвращается.

Катерина. Сокрушил ты меня, сокрушитель. Зачем такие подлые на свете живут. Хоть бы дождик пошел. Днем одно светит, а ночью другое – хоть бы кто меня в столб обратил…

Клавдий (поспешно сходит с лестницы, но внизу натыкается на Катерину). Ах, как я испугался!

Катерина. Это я, батюшка, глупая женщина.

Клавдий. Что сидишь, ведь поздно… Иди спать.

Катерина. Велено мне, батюшка; теща приказала, сиди, мол, до самого света, пока вы спать не ляжете…

Клавдий. Вот еще новости… Для чего же меня караулить?

Катерина. Уж этого не знаю… Думается мне, родной, в этакую ночь, когда светит и светит – надо бы мужчин в одну комнату запереть, а женщин в другую – а ключи отдать бесчувственному какому, вроде Нилки… Очень это я понимаю.

Клавдий. Нет, Катерина, я не такой… Хотя неправда… Кажется мне вот, что весь сад живет в такую ночь… Приезжая барышня, она здесь, кажется, спит?

Катерина. Здесь-то здесь, милый, только вам не полагается о посторонней дамочке думать – своя завелась…

Клавдий. Конечно… Дело уж сделано. Ах, Катерина, я конечно, не стою Сонечки, но все-таки она чужая…

Катерина. Сроднитесь, муж да жена на одной полочке. Вам страшно, а девке-то каково?

Клавдий. Никому не говори – не такую надо мне жену…

Катерина. Действительно, чересчур легка… Ну, покормите, потолстеет. Гуся и того раскормить можно, а уж я постараюсь. Приезжая-то повиднее…

Клавдий. А ты видела ее, разговаривала?

Катерина. В чемодане у нее две рубашки, юбчонка и полдюжины платков, больше ничего не нашла – бедная она, нищая…

Клавдий. А говорила?., о чем?

Катерина. Говорить не говорила, а вот когда спать она ложилась – я посмотрела в щель…

Клавдий. Разве можно подглядывать.

Катерина. А на случай, может, она какая кривобокая… А у нее бочки, сударь мой, как яблочки.

Клавдий (затыкает уши). И слушать тебя не хочу… Ты всегда неприличное…

Катерина. Совестливый… Мы, женщины, на том и стоим, чтобы пряменькая была…

Клавдий. Лицо какое?

Катерина. Лицо аккуратное…

Клавдий. А волосы?

Катерина. Волосы рыжеватенькие, черные… сокол, тебе-то на что?..

Клавдий. Я просто так… (Ходит по площадке.)

Слушай, будто птица вспорхнула… Или это приезжая во сне. Может быть, ей сон плохой снится? Или ты низко подушки постелила? А кваску поставила? Взглянуть бы надо, ведь – гостья… Нехорошо гостем дурно принимать… Так и есть: у нее свеча горит… (Приближается к двери.) Подсматривать очень дурно, ты никогда этого, Катерина, не делай… Вдруг взглянешь, а оттуда на тебя глаз глядит… А вдруг, я говорю, какое несчастье… Я, как хозяин, должен… Это уж прямо вежливость… (Наклоняется, глядит в щель.) Ах!

Катерина (хватает Клавдия, уводит от двери к лестнице). Стыд, бесстыдники!.. Идите, идите наверх… Вот завтра теще все доложу… К девице подглядывает!.. А может, она как раз блох ищет.

Клавдий. Иду, иду, не кричи… Не толкайся, что ты так больно толкаешься…

Катерина. Еще больнее толкну!

Клавдий ушел. Катерина сходит вниз. В кустах появляется Н и л.

Нил, а Нил, что скажу-то…

Нил. Всенародно объявляю, с вами в одном доме спать не лягу, ни за что! (Идет.)

Катерина (спешит за ним). Не беги, постой, Нил! где ты меня такую нашел… (Убегает за ним.)