Фейри-таун (СИ) - "Deus Rex" Страница 15

— Где? — рявкнул Арман, выходя из себя за считанные секунды.

— Я не знаю, — поняв, про кого он спрашивает, прогундосил тот. — Мы вошли в зал, и ему стало плохо, закружилась голова. Он вошел первым, потом я… А потом мне, как видишь, вмазали, и я вырубился.

— Я тебя самого закопаю, — Арман вцепился в его ворот и встряхнул, но так же скоро оттолкнул, сделал шаг назад и затерялся в толпе.

Скорее всего, отправился на парковку, куда же еще, а потом станет размахивать значком и требовать записи с видеокамер — так подумалось Бесу, который, прислонившись спиной к стене, ждал, пока до него добегут, наконец, охранники, увидевшие на мониторах, как из уборной, перекинув через плечо тело Вивьена, выходит бородатый здоровяк в солнцезащитных очках. Бес ставил сто из ста, что его не догонят, даже Арман. А к тому времени, когда Арман узнает в бородаче знакомую личность, тот успеет передать Вивьена заказчику.

— Врежь мне, только нос не сломай! — воскликнул Бес, когда Вивьен уже лежал на кафеле без сознания — вряд ли бы это удалось, если бы не подсыпанный в минералку пятнадцатью минутами ранее секретный ингредиент.

Все должно было быть правдоподобно, поэтому пришлось пожертвовать своим красивым носом. Иначе Арман бы первым заподозрил его — он и так будет его подозревать, но потом.

Нехорошо, конечно, работать сразу на два фронта, но перед Корком у него был должок, а за похищение ему еще и хорошо заплатят.

После всего.

***

Плохо стало еще в такси, Вивьен попросил остановить машину и купить минералку. Или сначала он попросил купить минералку, а потом сделалось плохо? Вспомнить так и не смог. Только то, что остаток пути шли пешком, а где-то сзади, в десятке метров, их пасла охрана.

— Надо позвонить господину полицейскому, — произнес Вивьен, заторможенно соображая, что его ведут куда-то вглубь зала аэропорта.

— Я ему уже позвонил, он почти на месте, — сказал Бес. — Идем, тебе нужно умыться холодной водой — сразу станет легче, вот увидишь.

Вивьен переступил порог уборной и… все. То ли упал сам, то ли помогли, но очнулся уже с завязанными глазами и заткнутым ртом, в положении сидя, привязанный к трубе или столбу. Наклонился вперед, вывернул руку и ощупал — точно, к столбу. Пахло сыростью, ряской, ржавым железом. И хотя он с легкостью бы разорвал веревки в любое другое время, сейчас сил не оставалось даже на то, чтобы пошевелиться.

Явно чем-то опоили. Господин полицейский разочаруется в его мыслительных способностях — попался как ребенок.

========== Лодочный домик ==========

На плече здоровяка в солнцезащитных очках Вивьен выглядел ивовым прутиком. Просматривая запись с видеокамер в тридцать второй раз, Арман позволил себе заметить, что эта обтягивающая ерунда, которую Моро надел на себя, подчеркивает все достоинства его ног, начиная от точеных щиколоток и заканчивая круглой задницей. В тридцать второй раз заглянул в блокнот и пересчитал глазами отмеченные детали: очки, клетчатая рубаха, брюки из секонд-хенда, слегка подволакивает правую ногу — надо прошерстить базу и посмотреть освобожденных в последнее время преступников и их медкарты, — борода, большие уши… Жаль, что камера не передавала энергетику и нельзя было определить, человек на записи или нет.

— Я домой, короче, — шмыгнув носом, произнес сидящий рядом, у монитора, Бес. — Ты сейчас опять заново включишь, чего еще ты не увидел?

— Того, как ты пытаешься помешать, к примеру, — проговорил Арман.

Бес закатил глаза:

— Ты, конечно, хорошо придумал там, в своем воображении, но я в это время лежал на полу, если ты не заметил. Я не ожидал, что мне вмажут.

— Слишком много совпадений.

— Что за намеки?

— Пока нет фактов, будут намеки.

— Иди ты к грогану в очко.

Арман посмотрел вслед уходящему Бесу и включил запись сначала. Очки, клетчатая рубашка, брюки… Вроде изучил все до мелочей — людей, попавших в кадр, фикус в кадке у стены, задницу Вивьена, но что-то все равно ускользало. Видео ему скинули на флешку, и, вернувшись в пентхаус, Арман просмотрел его еще столько же раз. Оставлять дом без наблюдения было более чем неразумно, да и что было делать ему у себя в квартире?

Без Вивьена пространство комнат казалось безжизненным и картонным, как декорация для фильмов. Арман и сам себе в его отсутствие вдруг показался скучным и пустым — в последние дни все, что делало его причастным к окружающему миру, вертелось вокруг Моро. И он с удивлением обнаружил, что его беспокоит, жив ли тот сейчас. Если вспомнить, то таким вовлеченным в происходящее он не ощущал себя со времен отношений с Вероникой.

Отношения — громко сказано. Они чаще были порознь, чем вместе, но тем не менее ради нее он тогда устроил бойню в Пруитт-Айгоу. Зная, что это не вернет ее к жизни.

Вероника жила в том доме, для тех самых малообеспеченных, как писали в газетах, а по факту — нищих, потому что нужна была им. Она работала сестрой милосердия и брала самые тяжелые смены в хосписах — ей необходимо было чувствовать себя нужной кому-то, она, до того как стать вечной, мечтала о собственном ребенке, и эти несбывшиеся мечты привели ее к одру умирающих. Она читала им книги, рассказывала, что смерть — это не страшно, что это только небольшая станция между мирами, и надежда, которую она отдавала им, питала ее саму. Это было самое безобидное существо, которое Арман знал, хотя и в ее прошлом были темные пятна. Как и у всех них.

Только подруга Вероники, чернокожая девушка из проклятого гетто, знала о том, кто та на самом деле, и именно она рассказала всем жителям дома, когда в канализационном люке нашли обескровленное тело пропавшей несколько дней назад шестилетней девочки, о том, что у приветливой белой соседки, которая не раз помогала им всем с медикаментами, имеется второе лицо.

Веронику линчевали прежде всего убитые горем родственники и друзья, но помогали все, кто узнал о «кровососущей ведьме». Ее изуродованное тело нашли подвешенным за ноги в городском парке, голова лежала рядом, у корней дерева, а на записке, запихнутой в рот, говорилось, что так будет со всеми «лу-гару».

Первое, что Арман подумал, увидев тело и землю под ним, черную от впитавшейся крови, — они знали, с кем имели дело. Знали, как убить ее. Только вот почему она не стала сопротивляться, он так и не понял. Она могла уничтожить их всех, но позволила уничтожить себя. Она всегда была странная, не от мира сего.

После того, как ее кремировали, Арман наведался ночью в тот дом на Пруитт-Айгоу, где без разбора, квартиру за квартирой, обошел его, расправляясь с обитателями. К утру за ним явилась спецгруппа, но Арман, которого уже мутило от крови и визга, стоящего в ушах, избавился и от них. Сам он не держался на ногах после схватки, пуль в нем было больше, чем оставалось в магазинах, чувствовал он себя паршиво и не смог повернуть голову, когда услышал голос Криса, — не было сил.

— Что же ты наделал, друг мой?

Крису удалось его привести в человеческий вид, а после еще и добиться, чтобы не казнили, согласно общему закону о ненападении на мирных жителей человеческого мира, а заменили наказание службой на людей. Крису Арман был благодарен, но и о той ночи не жалел — посеявшие ветер пожали бурю.

И вот теперь появилось еще одно существо, о котором он беспокоился. Вивьена он знал не так много, но предполагал, что тот может выкинуть какую-нибудь ерунду. В памяти мелькали слова Моро о том, что он встречал накануне всего этого банши, да и появление церковного грима только укрепляли опасения, что из всей этой ситуации Вивьен мог живым не выйти. Если он был жив сейчас вообще.

— Нашли что-то новое? — набрав личный номер шефа, поинтересовался Арман.

— Что? Где? Ты о чем? — зашуршал чем-то тот, а потом возмутился: — Ты в курсе, который час? Четыре утра, Вуд, иди спи, я сообщу, если что-то появится.

— Извините, не заметил.

Сунув телефон в задний карман, Арман побарабанил пальцами по столу, затем прошел в комнату Вивьена, сел на край кровати, а потом лег на бок. Подушка слабо пахла парфюмом, ее он подтянул ближе и задумчиво погладил ладонью. Закрыл глаза и глубоко вдохнул, успокаиваясь и внутренне расслабляясь.