31 июня. Дженни Вильерс - Пристли Джон Бойнтон Страница 19

– Постой, милый…

– Прости, я, кажется, разошелся не в меру. Легко на сердце!

И он поднял чашу.

– Понимаешь, милый, прикидываться тебе не придется.

Сэм подошел к ней поближе, расплескивая вино.

– Как? Ты хочешь сказать, что Красный рыцарь и дракон существуют на самом деле?

– Ну конечно, милый.

– Тебе только нужно их победить, вот и все, – сказал Марлаграм. – Бац, хлоп, бах, трах–тарарах, хи–хи–хи!

Сэм поглядел на него, потом на Мелисенту.

– Но… послушайте… есть же у вас сердце…

– В том–то и дело, дорогой. У меня есть сердце. Ты очень мило сказал, что каждый мужчина мечтает об улыбающейся принцессе, мне так приятно было это слышать, и я не сомневаюсь, что это правда, но тот, кто женится на принцессе, непременно должен доказать, что он герой.

– А если он не герой?

– К чему говорить об этом? Ты–то ведь герой. Иначе тебя здесь не было бы, милый.

Сэм сказал неуверенно:

– Может быть, оно и верно… в известной степени… Но не забывай, мне здесь у вас все так непривычно. У меня нет никакого опыта борьбы с Красными рыцарями и драконами.

– Тем больше мужества от тебя потребуется, мой милый.

– Возможно, – сказал Сэм с тоской. – Но… э–э… нельзя ли раздобыть… ну, скажем, плащ–невидимку… или заколдованное копье, или какой–нибудь волшебный меч из тех, что разят без промаха, – словом, как–нибудь помочь герою?

– Это ты хорошо придумал, Сэм, милый. Как вы полагаете, магистр Марлаграм?

– Боюсь, что ничего не выйдет, хи–хи–хи! Мы поздно спохватились. А в наши дни все это стоит больших денег.

– Ну, ладно, – сказал Сэм, стараясь скрыть свое разочарование. – А как насчет какого–нибудь массового колдовства, чтоб никто толком не знал, что происходит?

– Но ведь тогда никто не будет знать, что ты герой, – сказал Марлаграм.

– А если ты не герой, Сэм, милый, то не сможешь на мне жениться.

– Да, не смогу, – сказал Сэм мрачно. – Но ведь я не смогу на тебе жениться и в том случае, если меня проткнет копьем Красный рыцарь или сожрет дракон, правда?

– Что–то я не вижу в тебе боевого духа, дружок, – с упреком промолвил Марлаграм.

– Да нет же, он совсем не то хотел сказать! – воскликнула Мелисента. – А все эта ужасная темница! Ты больше не останешься здесь ни минуты, милый. Мы поместим тебя у помощника главного оружейника.

– Он и сам там будет – хи–хи–хи! – но только простоит всю ночь в углу. Я внушил ему, что он булава.

– Ты сегодня хорошо выспишься, милый.

– Я бы спал куда лучше, если 6 и мне внушили, что я булава. – И следом за Марлаграмом и Мелисентой он стал подниматься по лестнице. – Когда начало турнира?

– В шесть, – сказала Мелисента, обернувшись.

Сэм пришел в ужас.

– В шесть утра поединок с Красным рыцарем! Да в такую рань я не могу сразиться даже с яичницей.

Он вышел из темницы, одолеваемый мрачными предчувствиями, которые отравили ему всю радость освобождения.

Глава двенадцатая. Сэм и Красный рыцарь

Сэм сидел один в шатре, раскинутом у самого турнирного поля. Шатер был великолепен, богато разукрашен и пестрел геральдическими щитами, но Сэму было не до всей этой роскоши. Он сидел на скамье, надев на себя только поножи. Остальные части латного убора, шлем, щит и меч валялись на земле у его ног. В шатре было два входа, завешенных пологами, свободно ниспадавшими до земли. Вместе со сверкающими солнечными стрелами в шатер с турнирного поля врывался разноголосый шум – звуки труб, голоса герольдов, бряцание оружия, крики, смех и рев зрителей, и Сэм так и видел перед собой кровожадную, падкую до сенсаций толпу. Вдруг рев стал громче, Сэм поднял голову: четверо слуг, войдя с залитого солнцем поля, пронесли через шатер огромного и сильно помятого рыцаря – безгласного и, видимо, уже бездыханного. Они несли его на пункт первой помощи, расположенный под королевской ложей. Это была уже четвертая жертва Красного рыцаря. Снова затрубили трубы, но, прежде чем герольды, которые вполне могли бы провозглашать тосты на обедах в Сити, успели открыть рот, Сэм поспешно задернул полог. Вернувшись к своей скамье, он увидел, что у противоположного входа стоит Лэмисон с лютней.

– Ее высочество принцесса Мелисента, – сказал Лэмисон,

– желает молвить тебе… слово.

– Что ж, – мрачно сказал Сэм, подходя к нему вплотную.

– Я тоже желаю молвить ей слово, и, возможно, это будет последнее слово в моей жизни.

Лэмисон приподнял полог, пропуская Сэма, но сам остался в шатре.

– Ступай, болван, – ехидно прошипел он вслед Сэму. – «Черный рыцарь взял мое сердце в полон» – на–ка вот, выкуси! Сдается мне, что сегодня Красный рыцарь вырвет из тебя печенку и возьмет ее в полон.

Покуда он тешился этой мыслью, появились Мальгрим и Нинет. Они несли узел с оружием и доспехами, с виду похожими на те, что Сэм оставил на полу.

– Вот спасибо, Лэмисон, – сказала Нинет. – Это–то нам и нужно.

Лэмисон, который был не в духе, иронически поклонился ей и вышел.

– Ну–с, дорогая Нинет, – сказал Мальгрим, очень довольный собой, – сейчас мы заменим превосходные латы, щит и шлем, которые принцесса раздобыла для Сэма, – и он указал на груду доспехов на земле, – вот этим стандартным хламом, в свое время апробированным камелотской Королевской комиссией по проверке лат и оружия.

– Чудесно, милый, – сказала Нинет, и они принялись перекладывать весь этот скобяной товар.

– Это только одна из моих безобидных шуток, дорогая Нинет. Давайте свалим это оборудование вон там, в углу, и чем–нибудь накроем – слишком оно тяжелое, чтоб с ним таскаться.

– Вот я помогаю вам и все восхищаюсь, – пылко сказала Нинет. – Вы так брызжете блестящими, оригинальными идеями… все время плетутся восхитительные козни, а именно этого всегда жаждала моя душа. Еще что–нибудь нужно, милый?

– Да, – сказал Мальгрим. – Останьтесь здесь и уговорите его выпить кружку «оригинального турнирного» – оно, дескать, придаст ему мужества.

Нинет была в восторге.

– А вы пришлете ему какое–нибудь ужасное пойло?

– Да, у него появится слабость в коленях и головокружение, – сказал Мальгрим уходя. – Ха–ха!

Нинет скромно присела на скамью, где ее и застал Сэм, вернувшийся в шатер еще мрачнее прежнего.

– Ах, Сэм, отчего вы так печальны?

– Лэмисон сказал, что Мелисента хочет поговорить со мной,

– ответил Сэм. – Но меня даже не пустили в королевскую ложу

– говорят, я одет черт–те как. Видно, Лэмисон меня морочил.

– Я никогда ему не доверяла, Сэм. Кстати, не помочь ли вам надеть доспехи?

– Признаться, я хотел бы, чтоб кто–нибудь мне помог, но только не вы.

– Сэм, дорогой, вы мне не доверяете?

– Конечно, нет, дорогая. Не такой уж я все–таки осел.

– Ах, как вы несправедливы. У меня теперь пропала всякая охота рассказывать вам об особом турнирном пиве.

– О турнирном пиве? – В голосе Сэма зазвучала слабая надежда.

– Да, его варят специально для участников турнира. Впрочем, мне незачем вам его предлагать…

– Безусловно…

– А может быть, все–таки попросить буфетчицу подать…

– Буфетчицу? Нет здесь никакой буфетчицы.

– Есть, уверяю вас, – сказала Нинет, выходя из шатра. – Я сейчас ее пришлю.

Оставшись один, Сэм принялся осматривать свои доспехи и оружие. Он легонько пнул шлем ногой и, к своему удивлению, оставил на нем вмятину. Тогда он решил испробовать меч, но тут через шатер пронесли еще одного окровавленного и бесчувственного рыцаря. Оправившись от нового потрясения, Сэм согнул меч – вместо того чтобы распрямиться, меч так и остался согнутым. В отчаянии он оперся на копье и тотчас же услышал громкий треск. Подпрыгнув, он вскочил на панцирь и чуть было не расколол его надвое. Тогда он вернулся на свою скамью, прихрамывая и проклиная всю эту идиотскую затею.

Так он и сидел, стиснув ладонями виски, когда вошла буфетчица из «Вороного коня», неся оловянную кружку.