Пряничный домик - Марина Фурман Страница 11

— Я бы предпочла… — она отвела глаза, — не говорить с тобой об этом.

Воображение Гарри тут же во всех подробностях нарисовало, как Гермиона привязывает мистера Уайта к стулу и, ожидая обратного превращения, зачитывает ему вслух «Биографию Северуса Снейпа» пера Риты Скитер, изобилующую романтическими сравнениями и слезливыми подробностями его жизни. По бледному челу профессора стекает холодный пот, он извивается на стуле, словно завязанная узлом змея, но тщетно. «Прекрати! — наконец хрипит он. — Я сделаю все, что ты захочешь! Все!». Гнусно ухмыляясь, Гермиона достает из кармана своей мантии брачный контракт.

— Гарри! — миссис Уайт щелкнула пальцами у него перед носом, заставляя вернуться в реальность. — Ты меня слышишь?

Впрочем, привязанной к стулу могла оказаться и Гермиона, а вот книга в обоих случаях была бы одна и та же.

— Кхм… Да, конечно, — улыбнулся он.

— Я пришла, чтобы поговорить о Роуз, — вздохнула она. — Что ты с ней сделал?

— Я? — Гарри отпрянул от нее — настолько неожиданным оказалось это предположение.

— Поражение кожи уменьшилось вдвое с тех пор, как я меняла повязку сегодня утром, — серьезно проговорила она. — Я обнаружила это, когда она вернулась из детского сада. И так как мы с мужем не применяли новых лекарств в последнее время, логично предположить, что это сделал ты.

— Уменьшилось, значит? — нахмурился он. — Что ж, это ненадолго.

— Что ты сделал, Гарри?

Он встал и отошел к буфету, чтобы достать засохший мармелад, который вполне мог соревноваться с твердокаменными кексами Хагрида, но вовремя передумал. Гарри не хотелось вкладывать в руки своей подруги что-то, что, будучи метко брошенным, может его убить.

— Я работаю на Сьюзен уже много лет и за это время видел множество магических выбросов. Иногда они происходят, когда ребенок напуган и пытается защитить себя или кого-то другого. Иногда магия просыпается вместе с гневом, и тогда ее цель — нападение. Здесь главное — вовремя предотвратить последствия. За последние годы мне удалось защитить от самих себя немало детей, но иногда… — он замолчал, раздумывая над тем, как продолжить. Гермиона, конечно, не Северус, разговаривать с ней не в пример легче. Но все же люди неохотно признают собственные ошибки, а миссис Уайт всегда была отличницей с большой буквы, переубедить ее будет непросто. — Однажды к нам привели девочку. Чистокровная семья, безупречные манеры… Она была вся как куколка, такая аккуратная и тихая, с огромными голубыми глазами. К обеду она пропала. Мы с Боунс чуть с ума не сошли! Мы перерыли весь дом, каждый уголок обшарили, звали ее снова и снова. Потом кто-то из нас догадался спросить у детей, когда они видели ее в последний раз. Девочки сказали, что они рисовали, а Мелисента случайно уронила стаканчик с грязной водой на свое белое кружевное платье и после этого исчезла. Понимаешь? Она так боялась, что ее накажут за испорченное платье, что стала невидимой! Да даже заклинание такое не каждый выучит! Но девочка просто не знала, что это невозможно. Я нашел ее на ощупь и полчаса, раз за разом демонстрировал на первой подвернувшейся тряпке очищающее заклятье, пока она не поверила в то, что чертово пятно от краски — это не катастрофа, и все можно исправить.

— Что было потом?

— Не знаю, это был первый и последний раз, когда мы ее видели.

— И какое отношение это имеет к моей дочери?

— Гермиона, — Гарри вздохнул. Объяснять что-то своей подруге, а не выслушивать объяснения от нее очень непривычно, — твоя дочь — волшебница. И еще она ребенок. Ее логика проста: родители поссорились после того, как она повредила руку. Представляю, как вы двое смотрите на эту руку каждый день — со смесью вины, разочарования и гнева, изредка ругаясь за закрытыми дверьми так, чтобы дочь вас не слышала. Но она слышит, а если не слышит, то догадывается о том, что происходит. И из всего этого она понимает только одно, — Гарри наклонился к подруге и проговорил веско, разделяя каждое слово: — Рука. Чертовски. Мешает ей.

Гермиона задержала дыхание. Она изо всех сил старалась не показать, как сильно слова Гарри напугали ее.

— Лекарства, которые вы ей даете, не действуют потому, что она этого не хочет, — продолжал он. — Роузи кажется, что если она сможет спрятать руку или, еще лучше, избавиться от нее совсем, все станет как прежде. И магия, что течет по ее венам, исполнит ее желание рано или поздно.

Потрескивание камина в гостиной и тихое бормотание радиоприемника где-то в глубине дома вдруг стали отчетливо слышны — такая тишина установилась на кухне.

— Что мне делать? — спросила Гермиона растерянно.

«Скажи своему мужу, что ты любишь его. Скажи, что ты не сердишься. И постарайся, чтобы это было правдой, потому что, если вы двое будете продолжать в том же духе, ваша дочь потеряет руку. Она действительно хочет ее потерять! Забери Роузи у нас и верни отцу, он нужен ей больше, чем все дети и воспитатели из нашего «Домика» вместе взятые!»

— Понятия не имею, — вместо этого сказал Гарри. — Тебе лучше знать, как обращаться с собственным мужем.

Миссис Уайт поджала губы. Гарри терпеливо вдохнул и выдохнул. Выдать Гермионе четкие инструкции все равно, что оскорбить ее умственные способности и, кроме того, принять на себя ответственность за исход конфликта, а он и так уже слишком глубоко погрузился в чужую личную жизнь. Гарри понятия не имел, как эти двое сошлись, но они определенно стоили друг друга: слишком умные, чтобы принимать что-либо на веру, слишком гордые, чтобы просить прощения.

— А что сделал ты?

За годы работы с детьми запасы терпения Гарри стали практически неисчерпаемыми, но Гермиона разделалась с ними без особых усилий. И с чего он, собственно, решил, что самый невыносимый член этой семьи — Северус? Гермиона при желании тоже способна вывести из себя кого угодно; ее манера настойчиво задавать вопросы не претерпела никаких изменений за последний десяток лет.

— Я рассказал ей сказку о том, как один благородный и очень смелый человек однажды спас от огромного злобного вервольфа одну прекрасную и очень умную девушку, а потом они поженились и жили долго и счастливо… Пришлось опустить несколько лет и пару второстепенных персонажей, но в целом