ПО НЬЮ-ЙОРКСКОМУ ВРЕМЕНИ - Петр Немировский Страница 12

class="p1">Он как будто согласился, хотя вид при этом имел растерянный. Через несколько дней встретил ее после занятий и пригласил в кафе. Сказал, что принял решение – уходит от жены. Они поженятся. Лиза родит ребенка, закончит институт. А его докторская диссертация – подождет. Голос его, глубокий и сдержанный, все так же волновал ее. Лиза боялась верить, что унижения, боль, слезы – все позади; теперь-то начинается настоящая жизнь – с мужем, ребенком, как у всех, только у нее будет гораздо лучше, счастливее…

Он привел ее в частную клинику к своему знакомому – хирургу, якобы проверить, нормально ли протекает беременность. Она что-то выпила, а потом целую вечность пролежала в полубреду. Ее раздели, что-то делали с ее безвольным, ватным телом. Привезли домой. Потом сильно тянуло в нижней части живота, началось кровотечение...

Ночью Лиза лежала и смотрела в потолок. Представила, как он завтра войдет в аудиторию, будто ни в чем не бывало. Зазвенит звонок, студенты раскроют тетради. Жизнь будет идти своим чередом. Жизнь – это зло. Подлость. Предательство. Как можно жить в таком мире? Зачем?!  

…Рано утром бледная, с затравленными глазами, она вошла в церковь. Там было безлюдно, лишь у алтаря стоял священник. Воздев руки горе, произносил слова о Божьей любви к людям. Лиза обвела храм глазами. Долго смотрела на старую фреску на стене, где была изображена женщина в рваной накидке, босая, с растрепанными волосами. Лиза подошла к фреске и поцеловала ногу святой. Ей что-то открылось в тот миг, потому что она почувствовала себя крепкой и сильной, ночная мысль о лезвии показалась малодушием. Она опустилась на колени… 

ххх

Закончила институт. Устроилась, однако, не на швейную фабрику, а в Музей русского искусства. Писала – для начальства – рефераты, а для себя делала копии с оригиналов картин. 

Внешне ее жизнь напоминала бесконечные и бессмысленные шараханья. Потери, ошибки, разочарования. Но были и приобретения. Лиза уже многое знала о себе. Знала, что не хочет быть технологом, а хочет заниматься живописью. Догадывалась, что она – человек яркий, по-своему бескомпромиссный, но слабохарактерный.       

Она жила вдвоем с мамой, отец семью оставил. За ней ухаживали, предлагали замуж. Но Лиза отказывала. 

Со своим «американским» мужем она познакомилась в автобусе. Он спросил, где находится детский магазин, чтобы купить игрушку племяннице. «Знаете, за восемь лет Киев так изменился, не узнать». Разговорились. Он предложил встретиться еще. Он – интересный собеседник, эрудированный, галантный. Лиза им увлеклась, и он вскоре предложил ей выйти за него замуж и уехать в Америку. В Америку?..

Она долго раздумывала над этим предложением. В конце концов, что она теряла? Интересную работу? Роскошную квартиру? Семью? В Киеве у нее оставалась только мама. Но и маму потом можно будет вызвать в Штаты.  

Ее нью-йоркский жених... Да, он не был ее идеалом. Но ведь живут же и без большой любви. Да и кто сказал, кто придумал, что на свете существует такая любовь?! 

В последний день перед отъездом она пришла на кладбище. Почти весь еврейский участок, где когда-то на могилах росли нежные цветы, теперь был покрыт бетоном – еще один печальный признак того, что евреи покинули страну.

Набухали почки березы. Когда хоронили бабушку, эта березка была еще совсем худенькой. А теперь… Длинные ветки колыхались на ветру. Весело чирикали воробьи. Черная раскисшая земля уже кое-где покрывалась тонкими редкими травинками.  

Бабушкины глаза на овальной фотографии были размыты дождями и снегом. На плите лежала опрокинутая стеклянная банка, в ней когда-то стояли цветы. Лиза протерла памятник влажной тряпкой, села на корточки, положила ладони на гладкий холодный гранит. Она была там одна, поэтому не боялась, что в ее словах проскользнет фальшь.    

Бабушка. Бабушка. Прости за все зло, что я тебе причинила. Прости, что пошла на твои похороны в модной куртке. Прости, что не пришла домой в твои последние минуты. Прости, что иногда, когда мне очень плохо, взываю к тебе, нарушаю ТАМ твой вечный покой и твое ожидание… 

Слезы, светлые, катились по ее щекам. Лиза вытирала их ладонями, и на лице оставались продолговатые черные полосы. Она не знала, уезжает ли в Америку навсегда или на время. Но почему-то так щемило в душе, так тревожно и жалобно, как никогда раньше, раскачивались над головой ветки березы… 

ГЛАВА   СЕДЬМАЯ

Болит сердце. Колет в груди. Во сне Алексей вдруг начинает задыхаться. Просыпается в испуге. Слышит близкое тиканье часов и какие-то далекие шумы. В последнее время он стал меньше пить кофе и меньше курить. Не помогло – болит. И опять-таки – видения нехорошие. Химеры. Бессонница. Нужен врач.

Кажется, двадцать… да, двадцать лет назад он попал в больницу. Медкомиссия военкомата обнаружила у призывника Алексея какие-то сердечные непорядки – шумы, резкие перепады пульса, еще что-то. Его поместили на обследование в больницу.

Старенькая больница с обшарпанными стенами. Отвратительный запах лекарств, хлорки и не менее отвратительного горохового супа. Капельница почти у каждой кровати. Ему измеряли давление, делали кардиограммы. Апрель выдался теплым, и молодого пациента Алексея стали привлекать к работам в больничном саду. Он вскапывал землю на клумбах, белил стволы деревьев. Оставив лопату, подолгу сидел на скамейке, греясь на солнышке. Обследование затягивалось, что устраивало и Алексея, и низшее звено больничного персонала.

Вечером под окнами палаты появлялся друг Генка. Алексей, уже облаченный в джинсы и ветровку, выпрыгивал в сад через окно. Бледные сопалатники в пижамах с завистью глядели ему вслед. В больнице нужно было появиться к восьми утра, до врачебного обхода. Однажды Алексей не рассчитал: еще пьяный, с превеликим трудом взобрался на подоконник и окаменел – перед ним стояли люди в белых халатах, и один из них возмущенно проскрежетал: «Без-зобр-разие!»

Ровно через неделю после этого, остриженный наголо и с вещмешком на плече, Алексей вышел из дверей военкомата. Во дворике стояли родители, друзья. Ждал автобус. Еще успели выпить водки на дорожку и наспех закусить бутербродами. «А-ать!» – «На за-ре, на заре, провожала милая на за-аре-э…»        

Эту историю он вспомнил, когда в медицинском офисе заполнял анкету со стандартными вопросами: дата рождения, вес, рост. «Курите?» – «Да». – «Жалобы?» – «Болит сердце». 

...– Какая у вас страховка? – спросила секретарша. 

– Никакой.

– Как же вы собираетесь расплачиваться?

– Кредитной карточкой.

Девушка удивленно шевельнула бровями.