Евгений Гришковец - Письма к Андрею Страница 14

Проще говоря, нет и не предвидится в сегодняшнем мире тех методов, способов и возможностей делать кино без денег, или получать деньги без пагубных для искусства условий. Этот факт не даёт и не даст кино развиваться в обозримом будущем как искусству. Наоборот.

Наоборот, большая, огромная базовая денежная составляющая кинопроизводства определила развитие кино как индустрии, направленной на зарабатывание же денег. Это вполне естественное следствие. Деньги таковы! Такова их суть. Именно денежная сторона киноиндустрии повернула кино только и исключительно в сторону развития технологий. То есть в сторону аттракциона.

Всё, за что берётся кинематограф, он обращает в аттракцион. Кино развивает не только технологии зрелищности, не только эффекты и компьютерно-цифровые фокусы, но изучает и развивает технологии психологического воздействия, исследует технологии воздействия на все виды эмоций: страх, удивление, отвращение, вожделение, восторг, любопытство… Кино шагнуло много дальше литературных способов выжимания из человека слёз. Кино сделало плач массовым развлечением, быстро превзойдя все оперы, театры и романы. Кино разработало и добилось невиданных ранее результатов в области наслаждений страхом и ужасом. Оно сделало кошмар развлечением. А ещё кино дошло до того, что приучило человека получать удовольствие только от зрелища и наблюдения технологических своих новинок и фантастических возможностей. Очень много фильмов только и делаются для того, чтобы эти технологические новинки продемонстрировать. В таких фильмах герои и актёры, их исполняющие, история, фабула, элементарный здравый смысл являются второстепенными и несущественными деталями.

Кино, в отличие от балета, оперы, концертов, стало самым доступным и распространённым культурным продуктом, рассчитанным на коллективное потребление. Взяв за основу устройство театрально-концертного зала и закрыв сцену экраном, кино нашло способ демонстраций своих произведений людям. Простота и экономическая эффективность такого способа позволила кино дойти до глубинки и захватить такие территории, до которых театр никогда не добирался, я уже не говорю про балет и оперу.

Кинематограф очень быстро разобрался с тем, что он является самым выгодным видом культурной деятельности в истории.

Люди полвека после рождения кинематографа шли и шли в кинотеатры. У людей не было никакой другой возможности, прежде всего технической, посмотреть кино в каком-то другом месте. Кинопроекторы и киноленты были делом дорогим и крайне непростым.

Но как только появилось телевидение и человек получил возможность смотреть кино дома, кинематограф заволновался. Конечно, маленький чёрно-белый экран первых телевизоров не мог соперничать с экраном кинотеатров. Но неоспоримое удобство просмотра кино дома заставило киноиндустрию сделать просмотр кино в кинозале ещё более зрелищным, масштабным и не помещающимся в экран телевизора. Кино, уже будучи цветным, вдруг стало ещё более цветным, широкоформатным, громким и прочее. К тому же, поняв все перспективы и выгоды телевидения, кино быстро, практически моментально, выдало кинопродукт, сделанный специально для просмотра по телевизору. В этом направлении кино продвинулось очень быстро и мощно, молниеносно изобретя самые разнообразные формы и форматы. Телесериал появился чуть ли не на следующий день после того, как телевизоры стали продаваться в тех же магазинах, что и пылесосы.

Кино большого экрана и телевизионное весьма скоро договорились друг с другом о разделении обязанностей. Однако телевидение как таковое стало дополнительным удерживающим человека дома фактором, с которым большому кинематографу пришлось бороться за то, чтобы вытащить человека из дома, оторвать от телевизора и заманить в кинозал. Зрелищность большого кино развивалась, телевидение тоже наращивало мощь…

Но как только появилось видео, а видеомагнитофон и кассета с записанным на ней кино стали пусть и дорогими, но доступными, человек тут же унёс это кино домой, плюнув на размеры большого экрана и на мощный звук. Сама возможность смотреть кино дома, тогда, когда вздумается, и так, как вздумается, то есть в любое время и в любой позе, прерывая кино, отвлекаясь, закусывая и выпивая… победило все прелести просмотра кино в кинозале.

Кинематограф отреагировал на появление видео довольно быстро, но однобоко. Само огромное количество кинотеатров и те деньги, которые эти кинотеатры приносили и приносят, потребовали очень определённых и предсказуемых действий. Кинематограф бросился изобретать технологии, которые стали бы невозможными для воспроизведения дома.

Кинематографу было непросто и становится всё труднее, поскольку, как только кино оказалось у большого количества людей дома, те, кто изготавливал телевизоры, стали быстро и крайне эффективно совершенствовать свои изделия, в свою очередь стремительно придумывая, каким образом утащить домой все новые возможности большого кино. Объёмный звук, широкий экран, роскошные свето– и цветопередача – это всё уже давно доступно даже жителям многоэтажных домов и владельцам не очень больших квартир. Квартиры небольшие, а экраны огромные.

Кино ответило трёхмерным изображением.

Телеиндустрия с ответом не задержится. Телеиндустрия пока выжидает, смотрит, как долго протянет 3D, и захочет ли человек поселить объёмных киногероев в своих малометражных квартирах. А так-то «объёмные» телевизоры уже ждут желающих в магазинах.

Кинематограф всего мира занимается только тем, что решает проблему заманивания, соблазнения и затягивания людей в кинозалы. Так как это пока самый быстрый и эффективный способ получить обратно вложенные в кино деньги, да ещё и заработать. Никаких других задач киноиндустрия не решает, не формулирует и даже не видит.

В этой гонке технологий и в борьбе за зрителя о развитии кино, как искусства, могут думать только ностальгирующие по прежним достижениям любители настоящего кино, теоретики, чудаки или отчаянные романтики.

Вопрос о том, как может развиваться способ восприятия кино, как должна изучаться и изменяясь расти культура его потребления (простите меня за это слово)… такой вопрос никто никому и, возможно, даже сам себе не задаёт.

Кино стало мощной индустрией развлечений и так себя понимает. А зритель с этим и не спорит, зная кино как разнообразный аттракцион, как развлечение практически на любой вкус и возраст. Подавляющее большинство людей преданно, страстно и много потребляющие кино, даже не знают, что оно может быть великим. Эти люди, вполне возможно, не читали гениальной литературы и не слышали ни одного музыкального шедевра. Но они хотя бы из школьной программы знают о том, что величественные и недоступные их сознанию произведения литературы и музыки существуют. В кино они даже не предполагают такого. Для них кино – это предсказуемое названием, участием любимых актёров, афишей и указанным в афише жанром развлечение. Или предсказуемо непредсказуемое развлечение. Кино сделало аттракцион из всего.

Подлинное же искусство всегда не укладывается в общие и обычные рамки. Оно не может развлекать…

Вот человек, сталкиваясь с крупными достижениями кино как феноменального искусства, и отказывается его воспринимать. Человек не проявляет уважения и доверия к кино как к таковому. Он ждёт от кино развлечения и на другое не согласен.

А ещё в современном обществе и мире у человека нет практически никакой возможности повстречаться с киноискусством и узнать о его существовании. Для этого ничего не придумано, этим никто не занимается. Для этого нет места в современном обществе.

Маленькие киноклубы и редкие кинотеатры, в которых можно увидеть не то кино, которым заполнены центральные или большие мультиплексы… Такие киноклубы и кинотеатры крайне малочисленны и есть только в крупных городах, да и то далеко не во всех. К тому же царит в таких киноклубах и кинотеатрах в основном протестное озлобленное на мейнстрим, преимущественно решающее исключительно протестные же, а не художественные задачи кино. В этих источниках искусства не найти.

Большие и малые кинофестивали очень похожи на такие киноклубы, объединения и кружки. Люди, участвующие в них, так сильно не хотят быть похожи и не желают иметь ничего общего с большой киноиндустрией… Они так хотят быть отдельными от неё, довольно часто испытывая лютый гнев за то, что их не пустили в большое кино с большими деньгами. Они просто не способны думать ни о чём, кроме того, чтобы быть отдельными. Это их стремление породило фестивальную конъюнктуру. У каждого фестиваля сформировался собственный мейнстрим. Сами фестивали породили псевдоэлитарность, особый снобизм и высокомерие. В этом противостоянии практически не находится места искусству.

Так называемое фестивальное кино (которому также было дано бессмысленное определение «авторское кино») и его авторы совершенно не интересуются тем, дойдёт их кино до зрителя или нет. Их и зритель сам не интересует. Они его не знают и не желают знать. Они его изначально презирают за приверженность к развлекательному кино и не делают ничего, чтобы быть услышанными и увиденными. Но прежде всего они не делают такого кино, которое кто-то захочет увидеть, кроме узкого круга фестивальной публики. Они спешат определить своё кино «фестивальным», «актуальным», «авторским» или «малобюджетным»… да хоть параллельным или перпендикулярным. Лишь бы не просто «КИНО».