Ян Ларри - Необыкновенные приключения Карика и Вали Страница 2

Сердито тявкнув на кота, Джек побежал дальше. Он обежал весь двор, остановился у водосточной трубы и, шумно втягивая ноздрями воздух, посмотрел на хозяина.

– Понятно! Все понятно, Джек! – кивнул головою фотограф. – ты хочешь сказать, что они сидели тут и, наверно, играли с Анютой? Прекрасно! Но куда же они пошли отсюда? Ну? Ищи, ищи, собачка!

Джек заюлил, завертелся волчком, поскреб лапами землю под трубой, потом с громким лаем помчался к парадному подъезду.

– Ага, ага, вы видите? – крикнул Шмидт. – Он уже напал на след.

Шаркая сандалиями, фотограф вприпрыжку побежал за собакой.

– Если найдете ребят, пошлите их домой! – крикнула мама и направилась через двор к воротам.

«Наверное, они в соседнем дворе», – подумала она и, уже не обращая внимания на Джека и его хозяина, вышла за ворота дома.

Натягивая с силой цепочку, Джек тащил толстяка по лестнице вверх.

– Тише, тише! – пыхтел толстяк, еле поспевая за собакой.

На площадке пятого этажа Джек на секунду остановился, взглянул на хозяина, потом, отрывисто тявкая, бросился к дверям, обитым клеенкой и войлоком. На дверях висела белая эмалированная дощечка с надписью:

Пониже была приколота записка:

Джек с визгом подпрыгивал, царапал когтями клеенчатую обивку двери.

– Тубо, Джек! Тут просят стучать, а не визжать.

Фотограф Шмидт пригладил ладонью прическу, обстоятельно вытер платком потное лицо, потом согнутым пальцем осторожно постучал в дверь. За дверью послышались шаркающие шаги.

Щелкнул замок. Дверь приотворилась. В щели показалось лицо с мохнатыми седыми бровями и желто-белой бородой.

– Вы ко мне?

– Простите, профессор, – смущенно сказал фотограф, – я только хотел спросить вас…

Но не успел толстяк договорить, как Джек вырвал из его рук поводок и, чуть не сбив профессора с ног, бросился в квартиру.

– Назад! Джек! Тубо! – закричал Шмидт.

А Джек уже громыхал цепью где-то в конце коридора.

– Извините, профессор, Джек так молод… Разрешите войти. Я сейчас же уведу его обратно.

– Да, да… Конечно, – рассеянно сказал профессор, пропуская в квартиру Шмидта, – войдите, пожалуйста! Надеюсь, ваша собака не кусается?

– Очень редко! – успокоил профессора Шмидт.

Фотограф переступил порог. Закрыв за собой дверь, он сказал негромко:

– Тысяча извинений! Я на одну минутку… У вас, товарищ профессор, должны быть ребята… Карик и Валя! Из второго этажа…

– Позвольте, позвольте… Карик и Валя? Ну да! Конечно. Прекрасно знаю. Очень славные ребята. Вежливые, любознательные…

– Они у вас?

– Нет! Сегодня их не было у меня.

– Странно! – пробормотал толстяк. – Джек так уверенно шел по следу…

– Может быть, это вчерашний след? – вежливо спросил профессор.

Но Шмидт не успел ответить. В дальней комнате звонко залаял Джек и тотчас же что-то загремело, задребезжало, зазвенело, как будто на пол упал шкаф или стол с посудой. Профессор вздрогнул.

– Да ведь он перебьет все! – закричал он плачущим голосом и, схватив Шмидта за рукав, потащил за собой по темному коридору.

– Сюда! Сюда! – бормотал он, толкая дверь.

Как только профессор и фотограф переступили порог комнаты, Джек кинулся хозяину на грудь, взвизгнул и с лаем бросился назад. Он носился по комнате, волоча за собою цепь, обнюхивал книжные шкафы, вскакивал на кожаные кресла, вертелся под столом, бестолково бросался из стороны в сторону.

На столе звенели, подпрыгивая, колбы и реторты, качались высокие прозрачные стаканы, дрожали тонкие стеклянные трубочки. От сильного толчка качнулся, сверкнув на солнце, микроскоп. Профессор еле успел подхватить его. Но, спасая микроскоп, зацепил рукавом сияющие никелем чашечки каких-то сложных весов. Чашечки упали, подпрыгнули и со звоном покатились по паркетному полу.

– Что же ты, Джек, – угрюмо сказал профессор, – оскандалился? Лаешь, а зря. Ну? Где же ребята?..

Джек наклонил голову набок. Насторожив уши, он внимательно смотрел на хозяина, стараясь понять, за что же его ругают.

– Стыдно, Джек, – неодобрительно покачал головой фотограф, – а еще ищейка! С дипломом! За кошками тебе гоняться, а не по следу идти! Ну, пошли домой! Извините великодушно, товарищ профессор, за беспокойство!

Фотограф неловко поклонился и шагнул было к двери. Но тут Джек словно взбесился. Он схватил своего хозяина зубами за брюки и, упираясь лапами в скользкий паркетный пол, потащил к столу.

– Да что с тобой? – удивился толстяк.

Повизгивая, Джек снова принялся бегать вокруг стола, а потом прыгнул на диванчик, который стоял перед открытым окном.

Положив лапы на подоконник, он коротко, отрывисто залаял.

Шмидт рассердился.

– Тубо! К ноге! – закричал он, хватая собаку за ошейник, но Джек упрямо мотнул головой и снова бросился к дивану.

– Ничего не понимаю! – развел руками фотограф.

– Наверное, мышь за диваном! – попробовал догадаться профессор. – А может, корка хлеба завалилась или кость? Я ведь часто и обедаю тут.

Он подошел к дивану, отодвинул его от стены. что-то зашуршало и мягко шлепнулось на пол.

– Корка! – сказал профессор.

Джек рванулся вперед. Он протиснулся между стеной и отодвинутым диваном, завертел хвостом и, кажется, схватил что-то зубами.

– А ну, что там у тебя? Покажи! – крикнул фотограф.

Джек попятился, мотнул головой, круто повернулся к хозяину и положил к его ногам детскую стоптанную сандалию.

Фотограф растерянно повертел находку в руках.

– Кажется, детская обувь, так сказать…

– Гм… Странно, – сказал профессор, разглядывая сандалию, – очень странно!

Пока они вертели в руках находку, Джек вытащил из-за дивана еще три сандалии: одну такую же и две поменьше.

Ничего не понимая, профессор и толстяк смотрели то друг на друга, то на сандалии. Шмидт постучал согнутым пальцем по твердой подошве одной сандалии и неизвестно для чего сказал:

– Крепкие! Хорошие сандалии!

А Джек между тем вытащил из-за дивана синие трусики, потом еще трусики и, прижав их лапой к полу, негромко тявкнул.

– Это еще что такое? – совсем уже растерялся профессор.

Он нагнулся и протянул к трусикам руку, но Джек, оскалив зубы, так зарычал, что профессор поспешно отдернул руку.

– Какой у него, однако, неприятный характер! – смущенно сказал профессор.

– Да, он у меня не очень вежливый! – согласился фотограф.

Он взял трусики и, аккуратно сложив, передал профессору.

– Прошу!

Профессор покосился на Джека.

– Нет, нет, не надо, – сказал он, – я и так все вижу… Ну да… ну да… Вот и метки!.. «В» и «К» – Валя и Карик! – И потрогал пальцем белые буквы, вышитые на поясах трусиков.

Толстяк вытер ладонью потное лицо.

– Ванна в квартире есть? – деловито спросил он.

– Нет, – сказал профессор, – ванны нет! Но если вам нужно вымыть руки, то…

– Да нет, – запыхтел толстяк, – вымыться я и дома могу. Я думал, что они разделись и купаются в ванне. Понятно?

– Да, конечно, – кивнул головой профессор. – Впрочем, не совсем понятно.

– Видите ли, – важно сказал фотограф, – если ребята сбросили трусики, – значит, они решили искупаться. Что еще они могут делать без трусов и без сандалий? Ничего не понимаю! – развел руками Шмидт.

Он широко расставил ноги, заложил руки за спину и, опустив голову, долго смотрел на желтые квадратики паркета, потом выпрямился и сказал уверенно:

– Ничего! Мы их найдем! Они здесь, профессор! Они просто прячутся! Будьте уверены! Мой Джек никогда не ошибается.

Профессор и фотограф обошли все комнаты, заглянули на кухню и даже осмотрели чулан. Джек уныло плелся за ними. В столовой толстяк открыл дверцы буфета, сунул голову под стол, а в спальне пошарил руками под кроватью. Но ребят в квартире не было.

– Куда же они спрятались? – бормотал фотограф.

– А по-моему, – сказал профессор, – они не приходили сегодня.

– Вы думаете? – задумчиво переспросил Шмидт. – Думаете, что их не было? А ты как думаешь, Джек? Здесь они или нет?

Джек тявкнул.

– Здесь?

Джек тявкнул еще раз.

– Ну, так ищи! Ищи, собачка!

Джек сразу повеселел. Он бросился назад и снова привел профессора и Шмидта в кабинет. Тут он опять прыгнул на подоконник и стал громко лаять и визжать, как бы уверяя своего хозяина, что ребята ушли из квартиры через окно. Шмидт рассердился:

– Да что с тобой сегодня, Джек? Уж не думаешь ли ты, что ребята прыгнули во двор с пятого этажа? Не хочешь ли ты сказать, что они улетели, как мухи или стрекозы?

Профессор быстро повернулся к фотографу, схватил его за руку.

– Что такое? Какие мухи? Нет, вы понимаете, что вы говорите?