Андрей Ливадный - Натали Страница 2

Массивный люк, ведущий в рубку управления «Хоплита», почти беззвучно скользнул в сторону.

Чувства перед боем всегда притупляются.

Так работает система жизнеобеспечения, встраиваемая в любой боевой скафандр. Пиковые метаболические реакции человека сглаживаются, гасятся точно выверенными дозами препаратов, но что значит вся дрянная химия, действие которой притупляется с годами, перед предчувствием боя?

Андрей ощутил лишь легкое секундное помутнение рассудка, которое тут же ушло, как внезапный приступ дурноты.

Не нужны ему нейтрализаторы. Он спокоен. Его возбуждение не имеет ничего общего с нервозностью. Все хорошо…

Сложная система пилот-ложемента (катапультируемая при критических повреждениях серв-машины) преданно раздалась в стороны.

Шаг вперед, мимо оживающих экранов обзора, неистового танца индикационных огней на приборных панелях, полуоборот, ноющий звук сервомускулов, и тело, закованное в броню, опускается в кресло.

Пилот-ложемент начинает обратное движение, смыкаются амортизационные дуги каркаса, голова пилота мягко подается вперед под давлением подголовника, в правой височной области гермошлема вдруг начинает судорожно помаргивать передатчик ИК-порта [1] – это разум пилота входит в нейросенсорный контакт с кибернетической системой боевой машины…

Натали…

Здравствуй…

Тебе было одиноко без меня?

Тихая чарующая сознание музыка мысленных образов, тусклое взмаргивание алой точки на гермошлеме, и в рассудок врывается ее ответ:

– Доброе утро Андрей. Я наблюдала за тобой. Мне показалось – тебе грустно.

– Грустно? Нет. Уже нет… Что передают?

– Сканеры орбитальной группировки зафиксировали возмущение метрики трехмерного континуума.

– Обратный переход? У нас гости?

– Четыре штурмовых носителя класса «Нибелунг». Покинули гиперсферу восемьдесят четыре секунды тому назад. Вышли на границе стратосферы. Наши перехватчики опаздывают. Модули противника уже начали снижение. Система аналитического контроля прогнозирует их успешную посадку в квадрате гамма-4-16 через семь минут.

– Загрузка определена?

– Данные сканирования в процессе приема.

– Давай, что есть.

Перед мысленным взором возникла четкая компьютерная схема штурмового носителя класса «Нибелунг». Данные космические аппараты, оснащенные собственным гипердрайвом, предназначались исключительно для доставки на планеты и последующей поддержки серв-соединений Альянса.

Каждый «Нибелунг» (при полной боевой загрузке) нес на своем борту двух «Фалангеров», трех «Хоплитов» плюс взвод андроидов пехотной поддержки и автоматы перезарядки – примитивные механизмы, способные осуществлять смену боекомплектов и мелкий ремонт серв-машин непосредственно в ходе боевых действий.

Данные проникающего сканирования по первому, покинувшему гиперсферу штурмовому носителю, показывали его стопроцентную загрузку.

Логично предположить: остальные модули так же несут на борту полнокровные серв-соединения, а это означало что в зоне ответственности батальона через шесть минут осуществят десантирование четыре взвода серв-машин.

Земцов бросил взгляд на экраны обзора. «Фалангер» командира батальона, полковника Ремезова уже подходил к шлюзу, за которым располагался механизм подъемника.

– Натали…

– Да, Андрей? – В ее немедленном, мягком отклике ясно звучали нотки чувственного восприятия, будто кибернетическая система «Хоплита» испытывала перед боем особые, не присущие обыкновенной машине чувства.

Так оно и было.

Капитан Земцов не выжил бы в сотнях боев не будь рядом ее – призрака, от которого осталось лишь имя.

Как он мог позволить технарям стереть память Натали, его боевой подруги, которая суть – давно уже не «Одиночка», – она часть его обгоревшей души, образ, возвращенный памятью, последний лучик человечности среди хаоса смерти…

Они были неразлучны на протяжении многих лет, прошли вместе через настоящий ад, – как он мог отдать ее в грубые руки равнодушных техников, не знающих иной привязанности, кроме как упиваться до полусмерти в промежутках между боями?

Нет.

Однажды перешагнув через параграфы уставов, он уже никогда не последует пунктам инструкций.

– Второй, начинаю движение.

Что-то хрупко надламывалось в душе. Первый тактовый шаг серв-машины – сложная процедура, в которой одновременно задействованы десятки сервоприводов, гидравлических усилителей, электромагнитов, – ступоход выпрямляется, немного меняет форму, теряя угловатость консервационного положения, встают на место обтекаемые бронированные кожухи, закрывающие наиболее уязвимые места привода, и вот огромный сервомеханизм чуть покачнувшись делает шаг, от которого ощутимо вздрагивают помещения бункера.

– Ноль первый, на выходе чисто. Подъемник первого ствола пошел вниз. Включаю канал телеметрии данных.

Командная частота несет хрипловатый надсаженный в боях голос Ремезова и, вслед за словами комбата, в разум начинают вливаться первые байты данных оперативной обстановки.

Шаг на платформу подъемника.

В рассудке, связанном с кибернетической системой «Хоплита», привычно концентрируется множество данных, но мысли от этого не путаются, обилие информации не помеха, скорее благо, когда ты не ощущаешь себя оторванным от всех и вся. Спутники орбитальной группировки неотрывно следят за снижением «Нибелунгов», вариатор частот то и дело отдает в рассудок дозированные порции радиопереговоров между другими пилотами батальона, свидетельствуя: все в порядке, второй и третий взводы уже покинули зону глубоко эшелонированных технических боксов и теперь выдвигаются к цели, следуя параллельными курсами.

Потоки данных, вливаясь в объединенное сознание человека и кибернетической системы, мгновенно находят свое место в обобщенном понимании обстановки.

Однако, кроме обработки информации, есть среди мыслей что-то иное.

Оно тревожит и настораживает одновременно.

Тихая, едва слышная музыка, от которой вдруг начинает щемить сердце, сбивается дыхание и огромная серв-машина, сделав неверный шаг, с оглушительным хрустом надламывает попавший под ступоход ствол поваленного дерева, тихо взвывают, раскручиваясь до немыслимых оборотов, гироскопы самостабилизации, – внешне все выглядит вполне заурядно, но Андрей вбирает ощущения мгновенного сбоя, реагируя на происходящее мысленным вопросом:

– Что случилось, Натали?

Тишина.

Лишь внешние микрофоны транслируют тяжелую тактовую поступь, на командной частоте полковник Ремезов отдает приказ «Фалангерам» первой роты: Занять позицию для залпа тяжелыми ракетами, перед внутренним зрением разворачивается контрастная картинка, – первый «Нибелунг», не выпуская посадочных опор, открыл аппарель и ударное серв-соединение Альянса начало высадку.

– Натали?

За спиной «Фалангеры» первой роты начали выдвигать дополнительные гидравлические упоры. Теперь их строй напоминает ракетную батарею – исполинские серв-машины сложили ступоходы, припав к земле, крышки пусковых тубусов открыты, и жала баллистических снарядов, способных поражать орбитальные цели, тупо, холодно поблескивают в ожидании пуска.

– Война скоро закончиться, Андрей. – Пришел наконец мысленный ответ кибернетической системы. – Я чувствую, – это последний бой.

Холодом обожгло сердце.

Она не сказала: Ты бросишь меня, уйдешь, и наша тайна перестанет ей быть – меня сотрут, в ходе планового тестирования, потому что…

– Мы еще не закончили. Даже не начинали. – Глухо произнес Андрей, не обратив внимания, что сбился с мыслеобразов на обыкновенную речь.

– В чем дело Земцов? – Тут же огрызнулся коммуникатор. – С кем ты там разговариваешь? Отстаешь от группы!

– Подтягиваюсь. – Машинально ответил, он увеличивая скорость, – теперь «Хоплит» перешел с ритмичного шага на бег, развивая полную мощность хода.

– Ты любил ее?

– Кого?

– Ту Натали, что была до меня? Живую?

– Она погибла. – Давняя боль укусила сердце. – Ты ее образ.

– Я лишь тень в твоем сознании. Прости. Я… больше не буду. Работаем.

Земцов не ответил, но мысли уже не хотели вливаться в прежнюю ритмику.

Она задала конкретный вопрос, на который у него не нашлось ответа.

А что если действительно этот бой последний?

Не в смысле личной смерти… к ее призраку он давно привык, а в смысле войны? Земля капитулировала, и уничтожение разрозненных автоматических соединений не может продолжаться вечно. В конечном итоге победа придет, сегодня, завтра, через неделю или месяц, – какая в принципе разница в сроках, главное – она неизбежна.

Именно это хотела сказать ему Натали.

Я была нужна тебе, когда вокруг не оставалось никого, лишь я – поврежденный, припадающий на один ступоход «Хоплит», заблудившийся в смертельном танце неравного боя, когда твой надрывный крик слышали лишь стены этой рубки, впитывая его, а что грядет теперь?